Ноябрьский дождь - Владимир Владимирович

   Вопрос этот неожиданно заставил Мегуми стушеваться. В самом деле, чего это она опять так завелась. Ладно, его постоянные несмешные шутки о груди раздражали, тут не поспоришь. Но с чего вдруг она осуществила давнишнюю мечту стукнуть Сэма? И почему при этом так странно текли мысли в голове? Ударив, Канзаки на самом деле не почувствовала ни гневной радости, ни смиренного раскаяния. Только неожиданную твердость пухлой щеки и странную покалывающую досаду. Ну что за человек? Почему с ним никогда парой слов по-людски не обменяться? Интуитивно Мегуми различала намеренность его попыток вызвать к себе неприязнь. Единожды уловив тон, способный ее злить, Сэм не отказывал себе в извращенном удовольствии ущипнуть Канзаки за больное место...

   Стоп, больное место?

   Грудь.

   Получается, он не отказывал себе в удовольствии ущипнуть ее за...

   Тьфу ты!

   В полутьме салона, к счастью, не было заметно, как на щеках Мегуми проступил стыдливый румянец.

   Господи боже! Опять мысли сворачивают куда-то не туда. Вот почему каждый раз, когда дело касается Ватанабэ, ей в голову лезет всяческая чепуха? Причем даже тогда, когда она отвешивает ему мощную плюху.

   - Да мне... - она запнулась, обнажив неловкость. - Да просто ты меня бесишь!

   - И это радует, - сказал Ватанабэ, незаметно меняясь из непонятного и сумрачного незнакомца в привычного негодяя и хама. - Однако я предлагаю сразу накрепко забыть сию до невозможности неловкую сцену.

   - Хм... - Канзаки была настольно смущена всплывшей в голове неприличной мыслью, что только промычала нечто утвердительное.

   Повисла пауза, с каждой секундой, как и всегда, становящаяся все более нервирующей. Ватанабэ невозмутимо вел машину, и его пухлый профиль не сохранил ни следа ее опрометчивого рукоприкладства. Мегуми же тщетно пыталась думать. Но, как ни странно, не получалось. Ватанабэ снова сыграл роль мощнейшего генератора помех при размышлениях.

   - Так что было за свечение тогда, в Токио? - наконец, спросила она, поймав рабочую волну. - И как ты с ним управлялся?

   - Свечение было видимым следом бурления энергии, - деловым тоном отозвался Сэм. - Энергия эта была взбудоражена двумя активировавшимися Наследниками и преобразована мной в психотронную волну.

   - Ага... - Канзаки сильно захотелось почесать макушку. - А по-человечески?

   - Я спровоцировал выброс дремавшей энергии и превратил ее в луч, поджаривший полиции мозги, - на одном дыхании монотонно проговорил толстяк. - Так сойдет?

   - Пойдет... - она задумалась. - Но, значит, в зоне отчуждения...

   - Этого я тебе рассказывать не буду, - не оборачиваясь, резко прервал Мегуми Сэм. - Пока еще рано.

   - Хм... - в этот раз она мычала уже недовольно. - Ладно. Но энергия, которую ты использовал, не была энергией тех двоих?

   - Нет.

   - Ясно. Замнем, ладно. Но как ты смог ее использовать?

   - А вот смог, - Канзаки заметила, как на лицо Ватанабэ вновь наползла нехорошая усмешка. - Собственно говоря, вот мы и добрались до главного. Как я уже говорил, силу Наследников можно использовать в самых разных целях, в том числе для создания оружия. Кое-кто придумал делать оружие из них напрямую.

   Толстяк снова повернул голову к пассажирке. Черты его лица заострились и приобрели несколько хищное выражение. Таким Мегуми Сэма уже видела. В тот момент несколько месяцев назад, когда они с покойным лейтенантом Риваресом нашли в его бумажнике фото незнакомой девушки. Девушки, которая, как понимала теперь Канзаки, и была Кэтрин Винтерс. Сейчас Ватанабэ смотрел на нее точь-в-точь как тогда.

   - Есть ученые, из той же породы, что создатели трикстеров, которые научились извлекать большую часть энергии, вырабатываемой организмом Наследника, и помещать ее в искусственный контейнер. Они ловили ее на специальные отводные устройства и соединяли их, запускай цикл пустопорожних реакций. Стоило нарушить систему отводов, как происходил грубый выброс нефильтрованной энергии, материализующейся во взрывную волну, сметающую все физические объекты в радиусе поражения. Почти как атомный взрыв. Только без радиации и электромагнитного импульса. Просто высвободившаяся мощь Наследника без, собственно, наследника растворялась в атмосфере. Никаких остаточных эффектов. Из-за такого принципа поражения какой-то умник окрестил подобные штуки "чистыми" бомбами. После исчезновения ядерного оружия "чистые" стали самым опасным и мощным средством массового уничтожения. Помнишь бучу в Палестине и Израиле три года назад? Тогда там взорвали такую. Нам едва дулось прикрыть информацию, а то еще могли решить, что это ядерный взрыв.

   Ватанабэ оторвал от руля руку, зачем-то показав девушке белоснежный рукав пиджака.

   - Когда энергию извлекают из тела Наследника для создания "чистых" бомб, он чаще всего погибает. Извлеченное - это лишь малая часть того, что Наследник может дать, но сиюминутно выкачанная, мощь и жизнь покидает организм. Однако это не значит, что эту мощь нельзя ввести во что-то другое. Поймали же ее на отводы.

   Рукав качнулся в полуметре от Мегуми.

   - Я умею ловить такую вот бродячую энергию. Так я питался от двигателя машины после драки с Анной, так я поймал твой выстрел и ткнул им в сердцевину поднимавшейся в Старом Токио дикой силы. А несколько часов назад я выкачал энергию из "чистой" бомбы, заложенной террористами в театральном центре.

   Вот оно как, оказывается. Канзаки вгляделась в рукав, мелькавший перед носом. Вот отчего побелела его одежда. Вот почему он не рассказал о бомбах при детях. Даже самой Мегуми было страшно представить, каково это, когда из Наследника вытягивают саму его суть. Представить манипуляции с неведомой энергией удавалось с трудом, но понять, что ничего приятного в отъеме этой самой энергии нет, получалось как-то без малейших трудностей.

   От рукава взгляд девушки вернулся к невозмутимому лицу водителя. Что же такое Сэм Ватанабэ? Вопрос, запрятанный ей глубоко в подсознание, чтобы не мешать каждый день жизни бок о бок с этим непонятным человеком, наконец-то выплыл. Он вел машину, положив руку обратно на руль, а Мегуми бесцеремонно рассматривала совсем недавно подвергшийся ее же нападению профиль. Так что же он такое? Канзаки знала, что Сэм силен как трикстеры-альфа, с некоторыми из которых ей уже доводилось сталкиваться. Он мог вламываться в чужие мысли и заживлять на себе даже смертельные ранения. А еще, оказывается, был способен манипулировать энергией, которой одаривали мир Наследники. Но к какой стороне принадлежал сам эксцентричный толстяк? Был ли он одним из живых генераторов? Или являлся продуктом научного стремления воссоздать то, что воссоздать невозможно?

   Если Ватанабэ был трикстером, это многое объясняло. Он вполне мог съехать с катушек после превращения в нечто. В конце концов, Мегуми еще не встретила ни одного трикстера, которого можно было посчитать в полной мере нормальным. Плюс, Сэм сам говорил, что трикстерам необходимо брать энергию для жизни откуда-то извне. Его способность вроде бы вполне вписывалась в схему. Но почему тогда он работал на Союз, на страну и организацию, трикстеров истреблявшую?

   Левый висок жалобно заныл болью. В голове у Канзаки перемешалось столько всего, что, похоже, череп не вмещал получившийся мысленный бульон. Вдобавок, давала о себе знать отходная реакция после приключений в захваченном террористами здании. Мегуми почти сразу загнала смесь расслабления и запоздалого оцепенения куда подальше, но окончательно избавиться от нервов не удавалось.

   Ватанабэ, трикстеры, Наследники, опять Ватанабэ.

   Террористы. Заложники, бомбы, Наследники.

   Ватанабэ, террористы, смерти, стрельба.

   Стрельба, взрывы, Ватанабэ, Наследники.

   Тайны, открытия, вранье, Ватанабэ.

   Ватанабэ, тайны, вранье, грудь.

   Грудь, Ватанабэ...

   Так, стоп! Опять.

   Канзаки едва не подпрыгнула на сиденье. Снова мысли повернули уда-то совсем не туда. Причем опять из-за Ватанабэ. Нет, он точно как живая помеха. Постоянно вваливается в жизнь окружающих и выливается потоком событий на их несчастные головы. Вдобавок ко всему его совершенно невозможно терпеть с этим гадким, нарочито противным характером. И уж конечно просто невозможно ощущать себя комфортно рядом с тем, кто так внезапно меняет настроение, швыряется мебелью и высасывает из атомных бомб таинственную энергию. В общем, по всем параметрам отталкивающий тип.

   Как же это так могло не повезти именно Канзаки? Она вот уже в который раз оказывается в эпицентре жутчайших событий, в которые втягивает ее неприятнейший из неприятнейших. При этом, не понимая, зачем и почему, Мегуми упорно лезет вперед, вовлекаясь в неприятности лишь сильнее. Нет, а и впрямь, почему и зачем? Зачем она, к примеру, пошла за Ватанабэ в парк? Почему побежала следом за ним же, увидев террористов? За каким чертом полезла в канализацию? Какой такой неведомый чертенок толкал ее под руки, не давая упустить из виду широкую мужскую спину?