Судьба тигра - Коллин Хоук

«Разве можно выжить с такой раной?»

Рен перестал метаться и застыл, как мертвый. Слезы снова полились у меня по щекам.

– Кишан… он…

Я не смогла закончить свой вопрос. Не могла спросить, жив он еще или нет.

Кишан склонился над братом, прислушался.

– Он не дышит, и сердце тоже не бьется.

– Нет! Нет.

Обливаясь слезами, я принялась раскачиваться из стороны в сторону, не выпуская из рук голову Рена.

– Пожалуйста, вернись ко мне, Рен! Прошу тебя, ради меня, вернись.

Я твердила это снова и снова, как заклинание, пока Кишан не прошептал:

– Ш-шш, Келси. Тихо!

Он быстро дотронулся до руки Рена, подождал.

– Я чувствую слабый пульс.

Прошло еще несколько бесконечных, мучительных секунд, прежде чем Рен сделал первый вдох. В груди у него все забулькало, тело осталось неподвижным.

– Он очень долго был без кислорода, – прошептала я, обращаясь больше к себе, чем к Кишану.

Он погладил меня по спине, осмотрел грудь Рена.

– Теперь нам остается только ждать. Он в ужасном состоянии, но исцеление все-таки началось.

Я вцепилась в Рена, прижала его к себе в отчаянной попытке отогнать смерть и даже не сразу поняла, что посылаю ему свою огненную силу. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я заметила сквозь застилавшие мне глаза слезы какое-то слабое золотое сияние. Я поморгала, чтобы лучше видеть, и тихонько ахнула, увидев, что мы с Реном залиты золотым светом. Таинственная магия, рождавшаяся от наших прикосновений друг к другу, теперь помогала Рену исцелиться.

Поняв, что происходит, я собрала все свои силы и направила клубившуюся вокруг нас энергию обратно в безжизненное тело Рена. Очень скоро он стал дышать ровнее и глубже, как спящий. Вскоре Кишан сказал, что рана на груди Рена закрылась, а его сердце забилось сильнее.

У меня слипались глаза. Я умирала от усталости. Поерзав, чтобы сесть поудобнее, я привалилась головой к плечу Рена. Кажется, я задремала, и даже вздрогнула, когда чья-то рука сжала мое запястье.

– Хватит, прийя, – тихо прошептал ласковый голос.

– Я не могу перестать, – прошипела я. – Я нужна Рену.

– Ты всегда будешь мне нужна.

Тело, лежавшее у меня на коленях, пошевелилось, а я протестующе застонала. Внезапно я оторвалась от земли. Кто-то взял меня на руки. Сквозь сон я почувствовала теплый поцелуй на своей щеке, потом раздались голоса.

– Она истощила все силы, пытаясь спасти тебя, – говорил Кишан.

Я почувствовала, как загудела чья-то грудь под моей рукой.

– Ей нужно поспать, отдохнуть.

«Рен. Это Рен держит меня на руках. Рен меня обнимает. Но как? Он же ранен!»

– Я возьму ее. Ты еще слаб.

– У меня хватит сил.

Рен сказал это тоном, не терпящим возражений, но Кишан все равно продолжал спорить. Наконец Рен тихо сказал:

– Она будет твоей до конца твоих дней, брат. Позволь мне сейчас побыть с ней.

На этот раз Кишан ничего не ответил, и вскоре тишина убаюкала меня, унесла в глубокий сон. В последнюю секунду я почувствовала какое-то жжение в животе, а потом все исчезло.

Меня разбудил волчий голод. Рен и Кишан спали с двух сторон от меня, причем мы уже были не на вершине горы. Вокруг нас росли огненные деревья.

Рен первый пошевелился, взял меня за руку.

– Келси? Как ты себя чувствуешь?

– Умираю от голода, – прошептала я. – И пить тоже очень хочу. А где мы?

– Мы вызвали Владык пламени, они спустили нас вниз и перенесли сюда, вместе со всем оружием. Твой лук и стрелы вернулись, Шарф и Золотой плод тоже при нас.

– Ты… выздоровел?

– Да. А ты?

– Угу, только ужасно есть хочется.

– Вы замолчите или нет? – сквозь сон проворчал Кишан.

Я потрепала его по спине, чмокнула в щеку.

– Прости. Спи.

Вскоре Кишан снова уснул, а Рен продолжал пристально смотреть на меня своими темно-синими глазами. Мы долго лежали так, глядя друг на друга. Ни один из нас не произнес ни слова. Я чувствовала себя в безопасности. Мы даже не дотрагивались друг до друга, но я все равно чувствовала, будто Рен держит меня в объятиях. Мой голод исчез, на смену ему пришла какая-то другая, гораздо более требовательная необходимость, заставлявшая меня не отрываясь смотреть на моего синеглазого тигра.

К сожалению, слишком скоро Кишан проснулся и решил, что пора сворачивать лагерь.

Я чувствовала ломоту во всем теле. У меня болело все, даже мизинцы. Попытка потянуться закончилась плачевно.

– О-оой! Нет, это явно не лучшее мое утро, – проныла я.

Рен сделал было шаг ко мне, но остановился, уступив место Кишану.

Тот обнял меня, прижал к себе.

– У тебя хватит сил идти? Не забывай, нам еще предстоит сразиться со стражем.

– Не надо торопиться, – вмешался Рен. – Вчера Келси израсходовала слишком много энергии. Наверное, ей нужно еще немного отдохнуть.

– К сожалению, у нас есть причина торопиться, – поморщилась я. – Владыки пламени ясно дали понять, что лучше нам унести отсюда ноги до того, как они залижут свои раны.

– Мы пойдем совсем медленно, – заверил Кишан. – А когда будем драться с тварью, отправим Келси в глубокий тыл!

Рен пристально посмотрел на меня, потом отвернулся и пошел собирать наши пожитки.

Я кивнула Кишану и отошла к огненному дереву. Мне было немного стыдно за то, что я так беззастенчиво черпаю энергию у этих добрых и безответных созданий. Конечно, если бы ради спасения Рена мне пришлось бы высосать все соки из деревьев, я бы сделала это не задумываясь, но потом все равно пожалела бы. Теплые побеги обвились вокруг моих рук, нежно погладили. Вскоре я почувствовала себя полностью обновленной и освеженной, вот только на душе у меня было по-прежнему тяжело.

Я до смерти устала от бесконечных битв, от вечной опасности, от чудовищ и злодеев, поджидавших нас за каждым поворотом. И все чаще думала о своем маленьком домике в Орегоне. Больше всего на свете мне хотелось жить среди тех, кого я люблю. Знать, что они рядом и в безопасности. Но все, кто был мне дорог, один за другим уходили из жизни.

Я снова подумала о фениксе и уроке, который он преподал мне. Рассвет обещал, что когда-нибудь я снова увижу своих родителей и мистера Кадама. И еще он сказал, что я должна следовать правде и любви, которые найду в своем сердце. Я встала, отряхнула джинсы и вернулась в лагерь.

Там я обняла мужчину, которого любила, и сказала:

– Все, я готова.