Глаза Фемиды - Аркадий Петрович Захаров

не заметили. Димка пробежал двести метров до железной дороги, которая в этом месте шла на подъем и поезда на него шли замедленно, схватился за поручень товарного вагона и исчез, как не бывало. Когда его хватились, то первое время искали в закоулках промзоны, в отвалах стружек, в котлах котельной и других местах. Когда искать почти бросили, пришло сообщение из Москвы, что в приемной генеральной прокуратуры задержан беглый заключенный Кукарский, который этапируется в место отбытия наказания для следствия и суда. За дерзкий побег Кукарскому добавили еще два года, а Глухова понизили в звании и отправили дослуживать на трассу Тавда — Сотник, с отрывом от оставшейся в городе семьи и предупреждением о неполном служебном соответствии. Надеюсь, теперь вам станет понятно, почему майор Глухов изобретателей среди контингента форменным образом ненавидел, как личных врагов. Побег Миронова-Колонтайца, завершись он успехом для сбежавшего, для Глухова предвещал крах карьеры и позорную отставку. Но не от предчувствия этого майор Глухов всю ночь не спал: он организовывал поиски. Вскоре стало известно о визуальном наблюдении поблизости от колонии неизвестного снегоката с мотором и о пристрастии Колонтайца к строительству самодельных нарт, при одновременном попустительстве технорука. В мастерской по ремонту срочно сделали инвентаризацию и обнаружили недостачу двух бензопил. Сложив эти факты, майор сделал правильный вывод: нужно искать самокатчика в направлении станции. Все дороги, просеки и подступы к станции были немедленно перекрыты оперативными группами с усилением из дружинников. Вся самоходная техника колонии рыскала по давно забытым «усам» лесовозных дорог в надежде напасть на след. Кажется, обложили кругом. «Пока не поймаем — отмены не будет» — предупреждение майора все ловцы помнили и заранее злились на неизвестного им беглеца, нагло вырвавшего их из домашнего тепла. Шла остервенелая охота на человека, бросившего всем им вызов непослушания. Охота еще более азартная, чем на волка, у которого кроме зубов и ног защититься нечем. Беглый зэк, в отличие от животного, умен, неплохо моторизован и, вполне возможно, что вооружен. Поэтому подразумевалось, хотя и не говорилось вслух, что живым его брать не будут. В назидание следующим кандидатам в бегуны от закона. А потому многочисленные посты, с напряжением, до рези в глазах, вглядывались в сверкающие снега: кто первый увидит несущуюся по ним точку, кто первый выстрелит и попадет. Такому счастливцу выпадет премия и благодарность начальника, а может быть, и медаль «За боевые заслуги».

Если офицер целую ночь не спит, то должен же он чем-то поддерживать бодрость своего духа и тела. Офицеры рангом до капитана могут для этого принимать внутрь водку. Но командиры от майора и выше должны использовать только коньяк, желательно с хорошей закуской. Провинившийся технорук эту истину заучил еще с «курсом молодого бойца» и теперь старался, прислуживался, терпеливо перенося грубость и хамство своего начальника. Глухов после ночи на ногах, итак был уже изрядно на взводе и в теплой кабине гусеничного вездехода с трудом преодолевал сон. С водителем за рычагами и техноруком на подхвате, он лично выехал на патрулирование в район прилегающий к станции и остановился за елками на ответвлении от главной лесовозной дороги, чтобы без помех и тряски принять очередную порцию внутрь, для бодрости. Из радиоприемника «золотой мальчик» Робертино Лоретта пел о теплых пляжах Ямайки, загорелых девушках, зеленых пальмах и синем море. Его бы слушать в кругу семьи, за кружкой чая, а не в пропахшем соляркой вездеходе.

- Ну, за удачу, — предложил майор и опрокинул пластмассовую стопку отрепетированным за многие годы жестом. Коньяк только сбулькал.

- За нашу удачу, — подхватил технорук и поперхнулся: прямо перед ними, по основной дороге в снежном облаке промчалось странное сооружение похожее на «самобеглые» сани. — Это наш Емеля! — догадался технорук и, оттолкнув водителя, сам взялся за рычаги. «Жми по газам на всю железку — уйдет!» — волновался майор. «От нас не уйдет, — заверил технорук. Он уже прикинул скорость саней и сопоставил со скоростью вездехода. — Разве, что на целину свернет, догадается. Но он, в своей маске, нас не заметил». Вездеход вывернул на основную дорогу и сквозь лобовое стекло стало видно, как недалеко впереди, в облаке выхлопа и снежной пыли катятся мотосани. Их водитель не проявлял беспокойства, не оглядывался по сторонам и назад и не старался оторваться от вездехода. «Наш ли это?» — засомневался технорук. «Наш, — подтвердил майор. — Я эту сволочь зэков с закрытыми глазами узнаю, по одному запаху. А у этого вся одежда казенная: телогрейка, ватные брюки, валенки, верхонки. Ишь, гад, как торопится, уйти хочет. Дави его, гада, гусеницей».

Жуков погони за собой не видел: он вообще по сторонам не смотрел, потому, что лесная дорога не Невский проспект, никто на тебя не наедет. И не слышал ничего другого кроме завывания двух бензопил под ногами. Вообще ему не было дела ни до кого кругом: Костя размышлял как бы усовершенствовать мотосани. Вместо дрянных и громогласных двигателей от бензопил поставить более мощный тракторный пускач, а вместо барабанов — транспортерную ленту. Рулевую лыжу тоже можно заменить и подрессорить…

«Жми, жми! Уйдет!» — подгонял технорука майор. «А ты стреляй», — отозвался технорук. «Да я не попаду из пистолета, а только испугаю. Ты мне не советуй, а выполняй приказание», — взорвался негодованием Глухов.

Технорук и сам не желал поимки живого Колонтайца. Начнется следствие, суд и, не дай бог, выяснится его афера с бензопилами. И никто не поручится, что Колонтаец не попытается оправдать свой побег угрозами технорука засадить его навечно. При мысли о возможных последствиях для себя, техноруку прадставилась Нижне-Тагильская «красная зона», в глазах потемнело и он нажал педаль до упора. Движок взревел, вездеход рванулся вперед, подпрыгнул и чвакнул гусеницами. «Готов! — удовлетворенно констатировал Глухов. — Остановись, посмотрим». И зачем-то достал из кобуры ТТ. Осторожность оказалась излишней: под гусеницей тяжелого вездехода и мотосани и их водитель спрессовались в лепешку. Горячая кровь дымилась на холоде и плавила снег, внутренности размазались по дороге. «Не опознать», — расстроился технорук. «И опознавать незачем, — осадил подчиненного майор. — Это тот самый — и сомневаться нечего. Или ты считаешь, что другого задавил?» Брови майора угрожающе сдвинулись. «Я считаю, что правильно выполнил приказ, — не согласился с ролью козла отпущения технорук. — Осужденный Миронов убит при попытке к бегству. А что нам с этим дальше делать — ведь машину перепачкаем». «Подождем пока застынет, тогда и погрузим в кузов. А пока пойдем выпьем, под буженинку — у меня хорошая тюменская