Глаза Фемиды - Аркадий Петрович Захаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Имена знаменитых флотоводцев носят улицы Ушакова и Нахимова. Есть еще улицы капитана Плахина и, погибшего на броненосце Петропавловск, художника Верещагина. Герои матросы тоже не позабыты тюменцами. Именами героя гражданской войны Павла Хохрякова и Героя Советского Союза Марии Цукановой названы улицы.
Главная дорога к морю — река. Потому и дана высочайше на герб Тюмени лодка, что отсюда начинается плавание по всем сибирским рекам к океану и вплоть до Байкала. Наверное, поэтому на карте города мы найдем улицы Водников, Пароходскую, Причальную, Пристанскую, Береговую и, названную по имени государственного пароходства, Госпаровскую. Словно реки текут улицы Речная, Обская, Иртышская, Невская, Бийская, Амурская, Кубанская, Цимлянская, Кондинская, Ангарская, Днепровская, Жигулевская, Камская, Туринская, Пышминская, Енисейский переулок.
А еще есть Набережная, Мостовая, Дамбовская, Большая Заречная, Озерная и Заозерная, Воронинская гавань.
Наверное, это не все и что-нибудь упущено. Однако тюменцы не забывают и гордятся тем, что в годы войны в их городе серийно выпускались торпедные катера, а в мирные дни строились танкеры и плавучие гиганты — электростанции «Северное сияние».
Нет, не случайно на гербе нашего города лодка с золотой мачтой, и не потому ли на берегу Туры возникла лодочная станция, о которой стоит поговорить подробно, поскольку собирались в ней замечательные личности — последние в двадцатом веке речные романтики. Во времена, о которых идет наш рассказ, мальчишки еще мечтали похитить чужую лодку, чтобы под парусом из простыни пуститься в плавание в дальние страны, бензин еще ценился не дороже минеральной воды, хлеб — дешевле пустой бутылки из-под нее, зато легковые автомобили оставались недоступны простым трудящимся, а технические журналы «Моделист-конструктор» и «Катера и яхты» призывали народных умельцев, не дожидаясь подешевления автотранспорта или повышения зарплаты, строить катера и лодки из подручных средств (чаще всего, уворованных с родного производства) или приобретать изделия малого судостроения в торговой сети.
С молоком матери впитавшие в себя традиции судостроения и судоходства, горожане и сами строили лодки и покупали готовые. В результате этого стихийного процесса, оказалось, что берега Туры, буквально, завалены лодками и что городу без лодочной станции и стоянки уже не обойтись. Тем временем, партия требовала расширения сферы услуг для населения, которое должно было не только трудиться, но и культурно отдыхать, чтобы восстанавливать силы опять-таки для работы. По этой причине образовали лодочную станцию и по сложившейся традиции заботиться о гражданах, отвели под нее не самое лучшее место берега, напротив зловонного устья Тюменки, что повыше деревянного моста. Это чудо деревянной архитектуры верой, правдой служило горожанам, пережило пару пожаров, одну реконструкцию и украшало бы речной пейзаж еще неизвестное количество лет, если бы однажды, среди белого дня, не рухнуло на речную гладь так величаво и степенно, что никто, из оказавшихся в это время на мосту, не пострадал, в том числе и пассажиры микроавтобуса. Но это уже другая история. А мы вернемся на лодочную станцию, отцом — родителем которой случилось стать памятному нам Виталию Павловичу, тому самому лектору из окружкома, что прославился лекциями о переброске сибирских рек в Среднюю Азию.
Дело в том, что на политическом горизонте власть без особого шума переменилась и к руководству области пришли давние товарищи Виталия Павловича, которые про опального лектора спустя недолгое время вспомнили и вытащили на свет божий, то есть в областной центр. Как-никак — проверенная номенклатура партии, такими не разбрасываются. Но на партийную работу Виталия Павловича направить все-таки поостереглись, зная его революционный характер и невоздержанность в выражениях. Однако этот недостаток не помешал ему возглавить управление бытового обслуживания населения. А куда еще — больше некуда. Считалось, что бытовым обслуживанием населения любой обыватель руководить сможет. К тому же и низовые структуры созданы. Парикмахерами руководит трест «Облпарикмахерская», швейниками — «Облшвейбыт», сапожниками — «Облобувьбыт», ремонтниками — «Облбыттехника» и так далее, вплоть до «Облхимбыта» включительно. И в каждом тресте — аппарат, кадры и бухгалтерия. И все при деле и дело знают. Такими руководить — значит, не мешать и вовремя собирать отчеты, чтобы обобщить и составить свой. А потом довести до подчиненных структур контрольные цифры развития. И еще обобщить итоги соцсоревнования — кто больше настриг или нашил.
В сапожных, прачечных и швейных делах Виталий Павлович отнюдь не разбирался и разбираться не то чтобы не стремился, а не любил. Другое дело — милая его сердцу лодочная станция. Недаром он вырос в лодке и пол-жизни на воде. И здесь он не изменил своей привычке по выходным выезжать на рыбалку. По этому случаю разъездной катерок приобрести пришлось, вместо оборудования для химчистки. Да и не нужно оно в химчистке: от химии природе и людям вред один. А катерок — это для души и для друзей.
Впрочем, лодочная станция начальственных выкрутасов как бы не замечала, благодарности и трепета перед ним не испытывала и жила по своим романтическим законам, по которым всякий ступивший на причал автоматически лишался береговых заслуг, чинов и званий, в обмен на обще уравнивающее: судоводитель маломерного судна. А по степени мастерства в этом деле — и честь капитану. Лодочная станция по духу — не чета гаражным кооперативам, где каждый собственник в своем частном боксе, как улитка в ракушке, от посторонних прячется. На причале каждый насквозь виден: кто такой, на что способен, какой механик, а главное — какой товарищ. И это особенно важно для тех, кто уходит в плавание. Неважно — дальнее или ближнее. На воде каждый судоводитель должен считать себя близким к опасности и должен знать на кого положиться можно. Поэтому лодочное сообщество всегда отчасти братство.
Вообще говоря, можно было разбить лодочное сообщество на три категории: туристы, браконьеры и Кулибины. Аван-туристы ближнего плавания отплывают шумными компаниями, жгут костры на песчаных отмелях, поют под гитару песни, пьют из эмалированных кружек и возвращаются совершенно измученными, чтобы повторить то же самое в следующую субботу или даже пятницу. Чем и отличаются от «летучих голландцев», серьезных туристов-дальнобойщиков, известных тем, что по мелочам не размениваются и приходят на станцию готовиться к предстоящему плаванию, которое давно намечено, просчитано долгими зимними вечерами, выношено в сердце, но ждет только отпуска, который у приятелей почему-то не совпадает по срокам. Но
