Игра (ЛП) - Карина Хейл

Но я не люблю его, хочу сказать я. Но я не произношу этого. Потому что знаю, это случится. Это неизбежно, и я должна прекратить бороться с этим.

— Хорошо. Ты уверена, что все будет в порядке? Что, если с тобой что-то случится?

Она смеется.

— Ничего со мной не случится. Обещаю. Пожалуйста, Кайла. Я просто хочу видеть тебя счастливой, и он сделает тебя счастливой. Твой отец хотел бы того же, я знаю. Воспользуйся шансом и будь с ним.

Я облизываю губы. Говорю маме, что увижу ее, как только вернусь, и что позвоню, как только доберусь до Эдинбурга, если это все же случится. Затем звоню Тошио и Полу, убеждаясь, что они оба согласна навещать ее, пока меня не будет. Мне не нужно напоминать об этом Стеф. Она позаботится о маме.

Так что, полагаю это все.

Вот оно.

***

Я едва сплю ночью. Постоянно ворочаюсь и держусь за подушку, воображая на ее месте Лаклана. Я испытываю миллион чувств, словно пробираясь сквозь сны и мечты, и когда к утру моя тревога исчезает, у меня остается ощущение, что мой сон лишь начинается.

Я даже не знаю, как собраться и держать себя в руках.

Я чищу зубы, и тут неожиданно…

БУМ.

Я, возможно, буду чистить зубы в Шотландии.

Я пью кофе и…

БУМ.

Возможно, я буду пить кофе в Шотландии.

Я представляю лицо Лаклана, открытое и любопытствующее, желающее услышать от меня красивые вещи и…

БУМ.

Все это может быть у меня в течение трех замечательных недель. Идея, что мы пока не попрощались и через несколько часов я, возможно, снова окажусь в его сильных, теплых руках, заставляет меня почувствовать себя пьяной в восемь утра.

Но сначала мне надо пойти на работу. Кажется у меня не очень много принципов, но даже я не смогла бы оставить свою работу просто так. Я должно отбросить осторожность…но сделать это осмотрительно.

Я в последнюю минуту привожу квартиру в порядок, делая вид, что не появлюсь здесь какое-то время, а затем запихиваю чемодан в машину и отправляюсь на работу.

Конечно же, я нервничаю. Мне страшного от того, что я могу сделать если Люси скажет нет. Боюсь, что эти имеющиеся у меня принципы могут вылететь в окно, и потом где я окажусь?

Что ж, по крайней мере, я буду на самолете в Шотландию.

Я приезжаю на работу на пятнадцать минут раньше, в надежде поймать Люси, прежде чем ее кто-нибудь отвлечет. Когда она замечает меня, глядя на мои обычные узкие штаны для йоги, слипоны и футболку (в самолете вам должно быть удобно) она выглядит удивленной, видимо вдвойне, потому что я никогда не прихожу в такую рань.

— Кайла, — говорит она, когда я захожу в ее кабинет. — Что, э-э, происходит?

Я натянуто улыбаюсь ей.

— Могу я с тобой поговорить?

Она убирает руку с мышки и обращает все внимание на меня.

— Хорошо.

— Я скажу коротко и ясно, но, пожалуйста, знай, для меня это очень важно и это отличная возможность, которой у меня никогда не было. Я работала здесь достаточно долго, и работала хорошо. Иногда, даже отлично. Во всяком случае, я обычно не прошу о подобном, так что давай просто воспользуемся моментом и закроем глаза, чтобы подумать об этом.

Она поднимает бровь.

— Хорошо. Но я еще не знаю, о чем ты меня спрашиваешь.

Я делаю глубокий вдох, выпрямляя плечи.

— Я знаю, что прошу в последнюю минуту, но…могу я взять отпуск?

— Конечно, — говорит она, глядя в свой компьютер, вероятно ища файл. — Когда?

— Сегодня.

Она перестает печатать.

— Что?

— Да. У меня рейс в три в Эдинбург, Шотландия.

— Сегодня? — повторяет она так же, как и Кэндис, входящая в кабинет и с любопытством поглядывающая на нас.

— Да.

— Это ведь совсем в последний момент.

— Я знаю, знаю, — говорю я, выдавая ей мой самый умоляющий взгляд. — Пожалуйста.

Она потирает переносицу.

— Ты хочешь взять все три недели?

— Да, да, если можно.

— Ты знаешь, что у нас аврал, обстановка становится напряженной.

— Я знаю, но Кэндис сможет с этим справиться, — говорю я. Не могу поверить в то, что собираюсь это сделать, но высовываю голову из кабинета и кричу. — Кэндис, если я на три недели уеду, как думаешь, сможешь вести мои дела?

С ликованием в глазах она вскакивает на ноги и практически бежит к нам. В эту минуту я понимаю, что передаю ей работу, над которой трудилась все эти годы, но ничего не могу поделать. Я знаю, что несмотря ни на что, оно будет того стоить.

И к счастью, благодарю рвению Кэндис в работе, она та, кто, в конце концов, убеждает Люси.

— Хорошо, — говорит Люси, настороженно улыбаясь мне. — Ты можешь поехать, Кайла.

— Что? — спрашиваю я, дыхание замирает в груди.

— Иди. Езжай в Шотландию. Но когда вернешься, будь готова много работать. И убедись, что сможет получать там данные. Нам, возможно, придется связаться с тобой по каким-то вопросам.

Она продолжает говорить о чем-то, но я даже не могу ее слышать. Я глупо улыбаюсь, мое сердце словно пузырь, который отказывается лопаться. Этот пузырь выносит меня из кабинета, и весь путь к машине я плыву, парю от радости. Я плыву пока еду, мы с машиной парим от удовольствия, пока я мчусь вниз по шоссе в сторону аэропорта. Ник Кейв «Supernaturally» играет из динамиков, я слушаю его с тех пор, как Лаклан сказал, что восхищается им. Просто еще одна вещь, которую я делаю, думаю, чувствую из-за Лаклана.

А теперь, теперь я уезжаю вместе с ним.

И он мой.

Мой Лаклан.

Мой зверь.

Мой большой, сломленный мужчина.

Я еду к нему. Я всеми возможными способами собираюсь отдать ему себя.

Свое тело.

Свое сердце.

Свою душу.

Я собираюсь сесть в этот самолет и первый раз в жизни перестать бояться. Я собираюсь впустить его и молюсь, надеюсь, что он тоже впустит меня.

Я так счастлива, что почти могу заплакать. Но вместо этого я смеюсь, медленно чувство подкрадывается ко мне, когда меня ударяет понимание.

Я не могу поверить, что, черт побери, делаю это.

Это так на меня не похоже.

Но может быть это та я, которой мне всегда хотелось быть.

И когда я добираюсь до аэропорта и вижу Лаклана, стоящего у кассы Virgin Atlantic, где сегодня утром он написал мне встретиться с ним, у меня появляется ощущение, будто солнце пробивается наружу. Оно освещает все, говоря мне, что это правильно.

Что для нас никогда и не было другого пути.

Мне суждено быть с ним.

Я останавливаюсь на месте и смотрю на него, его широкая спина поворачивается ко мне. Я наблюдаю за ним, невидимая. Словно призрак. И я должна ущипнуть себя, потому что даже в его штанах карго, туристических ботинках и выгоревшей черной футболке, он слишком красив, слишком прекрасен, слишком мужественен, чтобы существовать на этой земле.