Ученик - Picaro

– Дай-то Бог, – отец Николаус осенил себя знамением. – Но когда это будет? Я не за себя боюсь, не за нашу обитель. Ее тронуть не посмеют…

– Напрасно вы так думаете, – рыцарь печально улыбнулся. – Я сам видел, как баронские дружинники грабили церковь святой Анны в Монашке. А советник магистрата Марк Шрубер, попытавшийся остановить стрелков, выбивавших тараном ворота Cвятого Густава в Двух Шестерках, был убит. Монастырь Нищих Братьев, к моему глубокому сожалению, не станет исключением. Этот сброд, понаехавший со всей империи, ведет себя хуже варваров с Востока. Они убивают, грабят и насилуют, словно взявшие штурмом город язычники.

На морщинистом лице отца Николауса появилось отрешенное выражение. Косматые брови сдвинулись, глаза закрылись. Ссутулившись, будто опасаясь упасть, он оперся обеими руками о посох:

– Значит, нам всем предстоит погибнуть. Раз Господь избрал такое наказание…

– Есть один выход, – в горле Венка давно пересохло от бесконечных разговоров, и он решил поскорее со всем закончить. – Беженцы и жители Фляги должны сегодня вечером перейти на тот берег. И возглавите исход вы, отец Николаус. Вместе со своими братьями.

Глаза настоятеля широко раскрылись:

– Нас не пропустят через мост! Человеческие сердца настолько черствы, что, когда вчера несколько десятков матерей с младенцами попытались перейти…

– Проход будет свободен, – перебил рыцарь. – Возможно, кто-то станет на пути, но это не должно вас остановить. Даже если дорогу придется прокладывать силой. Вам помогут, отец Николаус.

– А обитель, весь квартал? Что станет с хворыми в моем госпитале? Там почти два десятка паралитиков…

– Не волнуйтесь. Если будет соблюдено второе условие…

– Какое, мессир?

– В одиннадцатом часу к монастырю прибудет конная полусотня от архиепископа Берхингемского. Он согласился выступить посредником. Между бароном фон Типпом, графом Туршским, курфюрстом Шотвальда и жителями Веселых кварталов. Коих будете представлять именно вы – отец Николаус.

Монах тяжело вздохнул, но возражать не стал.

– Чтобы избежать дальнейшего пролития крови и утолить алчность озверевшей солдатни, жителям Монашки, Двух Шестерок и Фляги предстоит собрать выкуп. Пятнадцать тысяч имперских талеров. Вы передадите деньги секретарю архиепископа, после чего с братией возглавите переход беженцев на другой берег.

Швертвальд сделал паузу, думая, что последуют возражения – сумма была немалой – но настоятель молчал. Рыцарь продолжил:

– После уплаты выкупа "белые плащи" возьмут обитель под защиту. И сюда никто не сунется, можете мне поверить.

– А остальная Фляга? Зачем уходить? Может достаточно будет собрать и заплатить деньги?

– Нет, – отрезал Венк. – Баронские дружинники страдают жаждой и хотят утолить ее именно в здешних винных подвалах. Но, клянусь вам, что дальше Золотой, Гвоздики и Лозы Господней они не пойдут. И жечь ничего не будут. Пострадает десяток заведений и все.

– Ничего не понимаю, – монах затряс большой, с выбритой на макушке тонзурой головой. – Неужели нам нельзя остаться? Я поговорю с трактирщиками – они сами выкатят бочки с пивом и вином навстречу солдатам. Не говоря уже о выкупе…

– Условий два, – жестко сказал фон Швертвальд. – Деньги и беженцы из Веселых кварталов должны искать укрытия на том берегу. Даже, если их там поначалу не захотят принять.

Неожиданно, высоко над головами монаха и рыцаря начал бить колокол: раз, второй, третий, четвертый… Близился десятый час утра.

– Мне пора, – закричал Венк настоятелю в ухо. – Поговорите еще с фон Сегером. Думаю, барон объяснит лучше, чем я. И берегите себя, святой отец. Через несколько дней люди вернутся по домам. А вам отныне придется следить за порядком не только в монастыре, но и во всей Фляге. Вы понимаете меня?!

Рыцарь заглянул в растерянное лицо Николауса.

– До скорой встречи, святой отец.

Он ободряюще похлопал монаха по плечу, зашагал к заждавшимся стрелкам. Настоятель задумчиво смотрел ему вслед. Пробормотал обычное:

– Да хранит вас Господь, мессир.

Несмотря на то, что еще в середине дня граф отпустил его отдыхать, фон Швертвальд проспал до полуночи и спал бы дальше. Возможно, до самого утра, так как ни в один из дней, проведенных в имперской столице, Венку не хватило достаточно времени для отдыха. Сон его был так крепок, что рыцарь не услышал, как мастер Фровин вошел в комнату. Графский секретарь направился к кровати, где похрапывал укутавшийся плащом дворянин, и, не церемонясь, потряс того за плечо. Тут же, испуганно вскрикнув, попытался отскочить, но не смог: одна крепкая рука держала его за ворот, а другая прижимала к шее острие кинжала. На мгновение перепуганному до смерти Фровину показалось, что рыцарь сошел с ума: настолько безумная гримаса исказила лицо разбуженного.

– А-а… – только и простонал секретарь.

Язык отказывался служить Фровину, и, замолчав, он жалобно всхлипнул. Тем временем лицо вырванного из глубокого сна Венка прояснилось. Страх и агрессия в его глазах сменились узнаванием, рука с кинжалом опустилась. Затем разжались пальцы левой, выпуская секретаря. Рыцарь нервно зевнул.

– Ну вы меня и напугали, мастер, – укоризненно покачал головой фон Швертвальд.

Лязгнув, его кинжал исчез в ножнах.

– Нельзя же так подкрадываться.

С трудом проглотив застрявший в горле комок, секретарь пробормотал, что граф ждет рыцаря в комнате для игр. Мессир Брайзиг уже там, как и лейтенант гвардейцев архиепископа Берхингемского.

– Ведите, мастер.

Расправляя плащ, приглаживая волосы, фон Швертвальд последовал за секретарем. Тот шел, и ноги у него слегка дрожали в коленках: Фровин еще не до конца отошел от пережитого испуга. Оно и неудивительно: впервые в жизни кто-то приставил к его глотке кинжал. Но и рыцарю, отлично знавшему, какое впечатление произвел на мастера, было не по себе. Дело в том, что сон, снившийся Венку, когда его разбудили, был самого неприятного свойства. Снилось рыцарю, что посреди темной залы он яростно отбивается мечом от стаи волков. Вот он проткнул грудь одного, раскроил череп другому, замахнулся для удара и… Прыгнувший сзади огромный волк сомкнул челюсти у него на плече – это Фровин начал будить всхрапывавшего рыцаря.

Сон оставил очень неприятный осадок: Швертвальд верил в сновидения и всегда старался понять их тайный смысл. Иногда это ему удавалось. Сегодняшний же явно не пророчил ничего хорошего. Впрочем, времени на разгадывания у рыцаря сейчас не было: они уже входили в комнату для игр. Точнее, небольшой зал во дворце престарелого дядюшки графа Ландера.