Ученик - Picaro

Вздохнув, Венк заметил, что имперский канцлер, к несчастью, от горя сошел с ума:

– Его сиятельство третьи сутки сидит в родовом склепе рядом с телом сына, все волосы на голове от горя вырвал. Позавчера к нему в загородное поместье делегация во главе со столичным бургомистром явилась. Просить, чтобы отряд капитана Хагена отозвал, кровопролитие, поджоги прекратил… Но его сиятельство – я точно знаю, мне советник Герке рассказывал, он там был, – так разъярился, что приказал страже всех взашей гнать. Древками алебард по спинам. А городского прево грозился, вообще, повесить.

Нервно покусывая нижнюю губу, барон кивнул:

– Слыхал я о таком. Ни магистрат, ни прево не хрена нам помочь не могут. А ведь сколько денег каждый год получали!

– Теперь гнилую репу они получат, – зло встряла женщина. – Когда солдаты уйдут – с чего платить? Все бордели пожгли, кабаки пожгли, девок… – ее лицо перекосилось от ненависти:

– Ну, насильничали бы вволю, если хотят! Перетерпели бы, не в первой. Но ведь глотки бабам режут, животы вспарывают, калечат ни за что ни про что! Я из своих только шестерых вывести успела…

– Да, – сухо сказал Венк. – Люди фон Типпа и графа Туршского жалости не знают. Просто звери какие-то. "Серебряную лилию", после того как девиц изнасиловали… Двери, ставни в ней досками забили, соломой обложили, маслом облили и вместе с хозяйкой – Пышкой Инге и двумя девками – сожгли. Дескать, она с помощницами – ведьмы. Всех, кого ведьмами считают, – тут же на костер. Капеллан барона фон Типпа хвастался, что только за первые сутки изобличил с божьей помощью и сжег девять ведьм и двух колдунов.

У Магды задергался левый уголок рта. Она снова полезла за пазуху, вытащила золотую фляжку. Надолго приложилась, громко причмокивая. Венк подумал, что и он не отказался бы промочить сейчас горло хорошим глотком вина. Хотя, судя по тому как остекленели глаза "баронессы" и она враз осоловела, – пила баба не вино. Может, настойку с белладонной или еще какое зелье.

Похоже, Сегер не одобрял напитка, который потребляла супруга: он строго посмотрел на старшего сына, и тот подошел к матери. Отобрал фляжку, отвел в угол пещеры. Усадил на корточки и остался рядом, что-то успокоительно нашептывая.

– А я слышал, что в Двух Шестерках, – глядя на рыцаря, начал Свен, – ребятам Ловкача и Счастливчика солдаты кисти рук отрубают. Потом прибивают к воротам заведений.

– Да, – подтвердил гость. – Ну, что поделаешь? Нечего было приезжих обыгрывать. Чужаки – люди злопамятные – вот и отыгрались, когда случай подвернулся. Сейчас они кости мечут, – Венк жестко усмехнулся. – В Двух Шестерках половину заведений уже спалили. Ловкачу – повезло: пристрелили из арбалета. А вот Счастливчику… – он сокрушенно покрутил головой. – Ему…

– Знаю, знаю, – недовольно перебил барон. – Кончилось его счастье в один миг. Погано подох. И Жирный Марк, и Шварц – всех прикончили. В первый же день. Причем, говорят, знали все их берлоги: шли прямо туда, где те были, и кончали.

Черные, чуть навыкате глаза Сегера испытующе уставились на рыцаря. Фон Швертвальд встретил их взгляд спокойно.

– Да, – сказал он тихо. – Из ночных баронов, только вы, господин барон, остались. Остальных уже убили.

Лицо фон Сегера потемнело.

– Это вы о чем? – зловеще понизив голос, спросил он. – Намекаете, что я ночных товарищей выдал?

– Ну какие они вам "товарищи"? – скривил губы Венк. – Быдло, хамы, висельники. Самого подлого происхождения. Убили их? Ну и ладно. На земле только чище стало.

– Зато в Аду потеснились, – хихикнула из угла женщина. – Прибавилось чертям работенки… – громко икнув, она замолчала.

– Говорят, Скромняга Жан спасся, – подал голос старший сын барона. – В первую же ночь сообразил, что к чему. А, может, предупредил кто, чем дело пахнет. Людишек своих бросил, всю мошну сгреб и на лодочке по Троице за город отправился.

– Да, так оно и было, – согласился фон Швертвальд. – И не просто лодочка, а суденышко одного сеньора из Шотвальда. Тот Скромняге ее за тысячу гульденов на три дня уступил. Даже не из-за денег, а по старому знакомству. Были у них какие-то общие дела…

– Все-то вы знаете, – зло перебил барон. – И меня, и Жана, и остальных. Про все наши дела…

Пропустив слова фон Сегера мимо ушей, рыцарь продолжил:

– Только не повезло Скромняге. Сразу за городскими стенами стоят галеры имперского адмирала Бегера. И у него приказ: любые суда, независимо от владельца и флага останавливать. Так как известно, что многие злодеи, чуя гибель, словно крысы, из Годштадта удрать пытаются. В том числе и по воде. В общем, судно сейчас под арестом, Скромняга Жан щук на дне кормит, а на его денежки господин адмирал думает построить дом в Южной провинции. Для молодой жены. Тридцать тысяч гольдгульденов ему как раз хватит.

– Скока? – задохнулся от удивления Свен.

– Да не может быть, – второй сын оторвался от матери. – Откуда у Скромняги такие…

– Может, – опередил рыцаря фон Сегер. – Он свое прозвище не просто так получил. Всегда строил из себя бедного святошу, попам подарки слал.

– Все краденые золотые и серебряные вещи, – поддержал Венк, – в Двух Шестерках и Фляге через него проходили. Он их потом в соседние города сбывал ювелирам. Кроме того, ссужал Жан под верный залог и хороший процент всех нуждающихся. Вот и нажил.

– Верно, господин Всезнайка, – кивнул барон. – Все это очень интересно… Но теперь скажите мне, зачем вы нас от смерти спасли? Что хотите взамен?

В какое-то мгновение Швертвальду захотелось ответить "ваши души", чтобы посмотреть на физиономии барона и его семейства, но сдержался. Сейчас было не до шуток, разыгрывать из себя дьявола не стоило. "Хотя, чем черт не шутит, – весело подумал он, – может, и поверили бы".

– Через неделю все в городе успокоится, – медленно начал рыцарь. – Будет новый имперский канцлер, будет новый государь. Рейхстаг изберет императора, и тот быстро наведет порядок. Но герцог Гарольд – выскочка из Цатля, которого прочили на трон – на него не сядет. Я в этом уверен, так же, как и в том, что ваш третий сын, которого вы считаете погибшим – жив.

– Что?! – Магда попыталась вскочить, чуть не упала, но старший сын подхватил ее, помог устоять. – Где он, что с ним?!

– Тихо! – рявкнул фон Сегер. – Уйми свою мать, Хорст. Кто будет новым императором?

– Неважно, – рыцарь ответил таким ледяным тоном, что барону стало ясно: настаивать – бессмысленно.

– Важно другое… В Веселых кварталах вы остались единственным, кто сможет навести тут порядок, когда люди канцлера закончат резню и уйдут… – Венк неожиданно повернулся к "баронессе":