Олимп - Дэн Симмонс

Хозяйка Ардис-холла тайком потолковала с Томом и Сирис — добровольными медработниками, которые оказывали раненым первую помощь, а также ночь напролет приглядывали за Никем. Ада отправила их на завтрак в общую столовую, и в лазарете остались пятеро. Ханна неотлучно сидела у постели потерявшего сознание больного, Даэман и супруги стояли рядом.

— Как в старые денечки, — произнес девяностодевятилетний мужчина, намекая на время девятимесячной давности, когда вся пятерка странствовала заодно, еще в компании Сейви.

— Только вот Одиссей умирает, — без выражения сказала Ханна, сжимая руку древнего грека в своей, так что переплетенные пальцы обоих побелели от напряжения.

Харман приблизился и посмотрел на бесчувственное тело. Наложенные час назад повязки насквозь пропитались кровью. Под сомкнутыми веками — никакого движения. Бледные, как и кончики пальцев, губы слегка раскрылись, из них вырывалось такое неглубокое, такое прерывистое, такое неверное дыхание.

— Я думаю забрать его на Мачу-Пикчу, к Золотым Воротам, — промолвил муж Ады.

Все изумленно уставились на него.

— Хочешь сказать, когда он… умрет? — пересилила себя Ханна. — Чтобы там похоронить?

— Нет. Сейчас. И чтобы спасти.

Пальцы жены пребольно впились в руку мужчине, он едва не вскрикнул от неожиданности.

— О чем ты? — Большие настойчивые глаза требовали ответа.

— Помните, что сказал Никто Петиру вчера вечером у стены, прежде чем потерял сознание? По-моему, он просил доставить себя в саркофаг на Мачу-Пикчу.

— Что еще за саркофаг? — не понял Даэман. — Я видел только гробы из хрусталя.

— Криотемпоральные колыбели, — поправила Ханна, старательно выговаривая по слогам. — Точно, были такие. Сейви про них рассказывала. Она и сама провела там несколько столетий и там же нашла спящего Одиссея за три недели до нашей первой встречи.

— Да, но старуха редко баловала нас правдой, — возразил Харман. — Может, и вообще никогда. Грек признавался, что знает ее много дольше. Как же, ведь они на пару распространяли на Земле туринские пелены, мода на которые появилась одиннадцать лет назад.

Ада нащупала в кармане расшитую ткань с микросхемой, оставленную для нее Даэманом.

— Вот и Просперо… там, наверху… намекал, — продолжал девяностодевятилетний, — что мы, дескать, не готовы понять всего насчет Одиссея. Да и сам бородач, перебрав за ужином сладкого вина, все время болтал о некой колыбели, шутил, что хорошо бы туда вернуться.

— Может, он имел в виду хрустальные гробы… э-э-э… саркофаги? — предположила Ада.

— Не думаю. — Харман принялся расхаживать взад и вперед между пустыми койками. Все прочие жертвы минувшего сражения предпочли выздоравливать в собственных комнатах особняка или в наружных казармах, и только Никто долежал до утра. — Чует мое сердце: там, у Золотых Ворот, спрятано что-нибудь вроде целительной колыбели.

— Зеленые черви, — прошептал Даэман, и его лицо, белое точно мел, побледнело еще сильнее.

Ошеломленная Ханна даже выпустила руку любимого. Видимо, клетки ее тела сохранили остаточную память о пребывании в лазарете Просперо на орбитальном острове, пусть даже разум отрекся от неприятного бремени.

— Сомневаюсь, — поспешил возразить Харман. — Мы ведь не обнаружили там ничего похожего на целебные баки небесного лазарета. Ни зеленых червей за стеклом, ни оранжевой жидкости. Надо полагать, колыбель укрыта где-то еще.

— Так это всего лишь догадки, — равнодушно, чуть ли не грубо вставила Ада.

— Ну да. Всего лишь догадки. — Мужчина устало потер щеку. — Но что-то мне подсказывает: если Никто… э-э-э… Одиссей… не скончается по дороге, у нас появится надежда спасти ему жизнь.

— Это невозможно, — отрезала хозяйка Ардис-холла.

— Почему нет?

— Потому что соньер нужен здесь. Без него не отбиться от войниксов, если твари нагрянут ночью. Вернее, когда нагрянут.

— Да ведь я обернусь дотемна, — заверил ее супруг.

— Как это? — Ханна даже вскочила. — Я же была тогда с вами и Сейви. До Золотых Ворот добираться не меньше дня!

— Можно и побыстрее, — загадочно произнес Харман. — Старуха нарочно включила самую тихую скорость, чтобы нас не пугать.

— И насколько быстрее? — осведомился Даэман.

Муж Ады замялся.

— Ну… намного. Соньер утверждает, что способен достичь Золотых Ворот Мачу-Пикчу за тридцать восемь минут.

— За тридцать восемь минут? — воскликнула хозяйка Ардис-холла, которая тоже не забыла того утомительно долгого перелета.

— Значит, соньер сказал? — разочарованно протянула ее подруга. — И когда же? Кажется, эти машины не умеют разговаривать.

— Так оно и было до сегодняшнего утра, — кивнул девяностодевятилетний. — Но я тут улучил минутку сразу после битвы, повозился с машиной и ухитрился подключиться к дисплею через напульсную функцию.

— Как тебе удалось? — удивилась жена. — Я несколько месяцев искала новые функции, а все без толку.

Харман опять потер щеку.

— А мне надоело, и я просто спросил, как это сделать. Оказалось, нужно представить себе три зеленых кружочка внутри алых окружностей побольше. Проще простого.

— И что, соньер тебе объяснил, как долго будет в пути? — недоверчиво поинтересовался Даэман.

— Да нет, он показал, — мягко возразил девяностодевятилетний. — Диаграммы, карты, сопротивление воздушных потоков, скоростные векторы. Все это возникло перед глазами, ну, как на дальней сети. А то и как…

Он запнулся.

— Как на сплошной, — закончила Ханна.

Прошлой весной друзья поочередно испытали головокружительное потрясение от нового дара, доступ к которому показала им Сейви. Но пользоваться им так и не научились: не могли управлять чересчур большим потоком информации.

— Ага, — кивнул супруг Ады. — Вот я и прикинул: если забрать Одиссея… э-э-э… Никого прямо сейчас, можно было бы поискать целительную колыбель, а если не найдется — оставить его в хрустальном гробу и вернуться к трем часам дня. Успею на общее собрание… черт, даже на ленч.

— Он может не пережить полета, — безучастно произнесла Ханна.

Бедняжка не отрываясь глядела на любимого мужчину, до сих пор не приходящего в сознание, и жадно ловила хриплые вздохи.

— Он и до завтра не дотянет, при нашей-то медицине. Какие же мы все… мать нашу… невежды! — Харман грянул кулаком по крышке деревянного ящика и тут же отдернул руку, с костяшек которой сочилась кровь, досадуя на себя за неожиданную вспышку.

— Я с тобой, — вызвалась Ада. — В одиночку тебе его в пузырь не втащить, тут носилки понадобятся.