Сердце русалки - Ида Миллер

— Возьми меня с собой в лес, — вдруг сказала Леда.

Лея захлопнула книгу и удивленно посмотрела на сестру.

— С каких пор ты любительница прогулок на природе?

— Я здесь задыхаюсь. Отец со мной не разговаривает, мать занята твоей свадьбой. Мне не с кем поговорить, а от походов в часовню и обратно уже тошнит.

— Пойдем, конечно. Но ты же понимаешь, что там будут и жучки, и червячки, и белочки, и птички. Это тебе не поездка в экипаже.

— Хоть какое-то развлечение.

— Давай переоденемся во что-то более подходящее и пойдем через полчаса.

* * *

Находясь в отчем доме, Леда носила исключительно платья темных тонов, так как негласно еще держала траур. Но в таком виде она бы вызвала подозрения у крестьян, поэтому, вопреки собственным чувствам и по совету сестры, она надела повседневный наряд. Лишь тонкий узорчатый платок из черной ткани мог сказать о том, что у девушки в жизни что-то неладное. Покрыв им голову, она пошла вслед за сестрой, которая уверенно держала путь сквозь густорастущие деревья и кустарники. Отвыкшая от длительных прогулок, Леда не поспевала за спутницей и постоянно отставала. Лея оборачивалась, помогала сестре выбраться из веток, которые цепляли ее за платок, и вела дальше. Леда то и дело вздрагивала от шорохов из кустов, а каждый писк лесного зверька или крик пролетевшей невдалеке птицы повергали ее в какой-то первобытный ужас. Ей казалось, что от каждого дерева исходит опасность, что лес наблюдает за ней и преследует. Жуткие сосны, размашистые ели с острыми как бритвы иглами, кривые осины — чем дальше она шла, тем теснее они окружали, стремясь зажать в тиски и оставить навеки гнить вместе с ними.

— Лея, куда мы идем? Мне кажется, мы ушли слишком далеко! Тропы больше нет, даже крестьяне здесь не бывают!

— Я покажу тебе кое-что, — девушка обернулась и слегка улыбнулась. — Тут есть одна полянка недалеко, очень красивая, там и передохнем.

— Неудивительно, что на тебя напали в прошлом году, ходишь неизвестно где! Кто знает, ты ведь могла и не вернуться!

«Лучше бы я тогда и не возвращалась», — подумала Лея, но не стала озвучивать внезапную страшную мысль.

Наконец, они вышли к широкой, ярко освещенной солнцем поляне, находившейся на склоне небольшой возвышенности, откуда на горизонте виднелось озеро, такое любимое для одной сестры и ненавистное для другой. Лея приставила ладонь ко лбу, чтобы не слепило солнце, и всмотрелась вдаль. Темно-синие воды мерно подрагивали под редкими порывами ветра, и ярко, словно бриллианты, сверкали белые блики. Где-то там плавает Ларс и Сейра.

— Давай посидим, — запыхавшаяся Леда села на кочку, покрытую зеленой травой и весенними цветами. — Не люблю я этот лес. Правду про него говорят, что он какой-то нехороший, проклятый.

— Ничего он не проклятый. Знаешь, как крестьяне сказывают: земля — мать, дерево — отец. Если научиться находить дорогу, то даже ты сможешь спокойно прогуливаться здесь.

— Я люблю наше поместье и деревню. Но вся дикость, что исходит из леса, какая-то чертовщина, про которую говорят наши старые служанки — вызывает во мне гнетущий страх перед этим местом. Отец давно мог бы облагородить лес, сделать его безопаснее и для нас, и для крестьян. Каждый год только и слышу: то один пропал, то другой утопился, то еще кто с утеса сбросился.

— Мне кажется, наш отец ничего не делает с лесом, потому что сам чувствует эту силу, — Лея взяла сестру за плечи, развернула к себе и пристально посмотрела ей в глаза. — Здесь нет чертовщины, но есть сила, и по мощи, по своему влиянию на нас всех, она может сравниться с самим… — она задрала палец вверх.

— Побойся Бога, что ты несешь, — фыркнула Леда. — Придумщица. Отец Харвес тебя не слышит, навесил бы подзатыльников. Но, видимо, ангел все же хранит тебя. Даже спас от разбойника, — она вдруг сняла с головы платок и уткнулась в него мокрым от слез лицом. — А я потеряла все. Потеряла мужа, потеряла ребенка. И каждый раз, когда приближаюсь к Черному лесу, нутро мое ноет от горя, словно я знаю виновника своих бед, но не могу ему отомстить! Была бы моя воля, вырубила бы его к чертовой матери!

Лея крепко обняла сестру.

— Твой муж, кто бы он ни был, и ребенок, — они сейчас в лучшем мире, гораздо лучшем, чем наш. Возможно, Бог предусмотрел все и избавил дитя от будущих страданий, — видя, что Леда немного пришла в себя, девушка продолжила, — а лес нельзя вырубать. Здесь живет много живых существ, как можно оставить их без дома? Они тоже охотятся и сами спасаются от хищников, они тоже теряют любимых. Никто не уйдет от Божьего провидения, ни человек, ни зверь, — она взяла платок и надела его снова на сестру. — Похоже, ты устала. Давай пойдем обратно к дому.

Девушки поднялись и, как в старые добрые времена, взявшись под руку одна другую, пошли по направлению к мельнице, крылья которой чуть-чуть виднелись над деревьями.

* * *

Ларс сидел на камнях у подножия утеса, куда упали плоды дикой яблони, и складывал их в плетёную корзину.

«Лея не пришла. Но это и к лучшему. Мы сидим у нее на шее, а она, добрая душа, выручает, чем может, хоть от жареного мяса я бы и не отказался сейчас», — думал он.

Рассмотрев однажды, как сделана человеческая корзина, он и сам сплел из веток нечто подобное, чтобы было удобно донести еду до сестры. Водяной задрал голову вверх, пытаясь рассмотреть, нет ли еще где опавших яблок, и вдруг до его ушей, сквозь камни и шум воды, донеслись тихие шаги. Ларс испугался и, дернувшись, едва не выронил все содержимое корзины в воду. Дабы не быть раскрытым, Ларс ушел под поверхность озера. Пулей метнувшись по течению воды, он поплыл в противоположную от путников сторону, чтобы где-нибудь в отдалении переждать и позже вернуться за яблоками.

— Мне кажется, я что-то слышала внизу, — сказала Леда, подойдя к обрыву.

— Не стоит, не подходи близко, — Лея схватила сестру за руку и потянула обратно к себе. Она вспомнила, как поскользнулась здесь и едва не рассталась с жизнью.

Леда все-таки извернулась и пригнувшись, чтобы голова не закружилась от высоты, посмотрела вниз, в воду.

— А что это такое? Вот там.

Лея тоже выглянула в пропасть, и они увидели кем-то покинутую криво сплетенную корзину, полную зеленых битых яблок.