Четвертое крыло - Ребекка Яррос
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зато там был сам Лиам – как свидетель. Меня захлестнул стыд. Какого вейнина я к нему пристала?
– Прости. Не стоило спрашивать.
– Его казнили в семейном доме, – его лицо посуровело. – Конечно, до того, как тот отдали другому дворянину. И да, я и это видел. Я уже получил метку восстания, и эта боль была равна… – он отвернулся. Его кадык тяжело ходил. – Затем меня отправили в Тирвейн, в семью графа Линделла, как и Риорсона. А мою младшую сестру отправили в другое место.
– Вас разлучили? – у меня чуть не отвалилась челюсть.
Ни в одном тексте о восстании, что я читала, не было ни слова о разлучении братьев и сестер, – а я прочитала очень много.
Он кивнул:
– Впрочем, она всего на год младше, так что мы еще встретимся, когда она попадет в квадрант в следующем году. Она сильная, проворная, с хорошим чувством равновесия. Она справится.
Нотка паники в его голосе напомнила мне о Мире.
– Она может выбрать другой квадрант, – сказала я тихо, надеясь его успокоить.
Он моргнул:
– Мы же все всадники.
– Что?
– Мы все всадники. Таков уговор. Нам сохранили жизнь, разрешили доказать преданность, но только если мы выберем квадрант всадников, – он с недоумением уставился на меня. – А ты не знала?
– Слушай… – я покачала головой. – Я знаю только, что детей зачинщиков, офицеров, заставили пойти в армию, но не больше. Остальные части договора засекречены.
– Лично я считаю, нам дали возможность быстрее выслужиться, но остальные… – он скривился. – Остальные думают, раз смертность всадников так высока, значит, власти предержащие надеются поубивать нас без необходимости делать это лично. Слышал, как Имоджен говорила, будто сперва считалось, что драконы безукоризненно благородны и никогда не свяжутся с меченым, а теперь верхушка не знает, куда нас девать.
– Сколько вас всего?
Я вспомнила мать и не могла не задуматься, что знает она, на что согласилась, став генералом Басгиата после гибели Бреннана.
– А Ксейден никогда?.. – он замолк. – У шестидесяти восьми офицеров были дети старше двадцати. Нас сто семь человек с метками восстания.
– Старший – Ксейден, – пробормотала я.
Он кивнул.
– А младшей сейчас шесть. Ее зовут Джулианна.
Мне подурнело.
– И она тоже помечена?
– Она с этим родилась.
Я понимала, что это сделал дракон, но все-таки какого, какого, блядь?
– И ничего, можешь спрашивать. Кто-то же должен знать. Кто-то же должен помнить, – его плечи поднимались и опускались в такт ровному, показательно размеренному дыханию. – Ну а тебе здесь не тяжело находиться? Или это успокаивает?
Смена темы.
Я оглядела ряды столов, которые медленно заполнялись готовившимися к работе писцами, и представила среди них отца.
– Это как вернуться домой и в то же время нет. И не то чтобы что-то изменилось – здесь ничего не меняется. Проклятье, да на самом деле перемены – это заклятые враги писца. Но я начинаю понимать, что изменилась я. Это мне здесь не место. Больше нет.
– Да. Могу понять. – Что-то в его голосе подсказывало, что и правда может.
У меня на языке вертелся вопрос, как ему жилось в последние пять лет, но вернулась Есиния с тележкой, груженной запрошенными томами.
«Здесь все, – прожестикулировала она, потом показала на свиток сверху: – А это – для профессора Маркема».
«Мы проследим, чтобы он его получил», – пообещала я и наклонилась к тележке.
Мой высокий воротник сдвинулся, и Есиния охнула, вскинув руку к губам.
– О боги, Вайолет. Твоя шея! – Она резко подскочила, и от сочувствия в ее глазах у меня все сжалось.
В нашем квадранте не существовало такого слова – «сочувствие». Были гнев, ярость, возмущение… но не сочувствие.
– Ерунда, – я поправила воротник, прикрыв кольцо желтеющих синяков, и Лиам взял тележку за меня. – До завтра.
Она же всё качала головой и заламывала руки у нас за спиной. Мы вышли в коридор, и Пирсон закрыл дверь.
– За годы в Тирвейне Риорсон научил меня сражаться. – Я оценила очередную смену темы – явно такую же нарочитую. – Никогда не видел, чтобы кто-то двигался, как он. Только благодаря ему я прошел первый раунд вызовов. Может, по нему не скажешь, но он заботится о своих.
– Хочешь мне его расхвалить? – Мы поднимались вверх, и я с немалым удовлетворением заметила, что сегодня мои ноги стали сильнее. Как прекрасны дни, когда тело меня слушается.
– Ты все-таки слегка встряла с ним… – он скривился. – Ну как слегка… навсегда.
– Или пока один из нас не умрет, – пошутила я, но шутка явно не удалась. Мы свернули за угол и направились мимо квадранта целителей. – Но ты? Как ты можешь охранять человека, чья мать командовала крылом, захватившим крыло твоих? – этот вопрос меня подмывало задать всю неделю.
– Пытаешься понять, можно ли мне доверять? – он сверкнул очередной улыбкой.
– Да. – Ответ и в самом деле был прост.
Лиам рассмеялся, и смех его отдавался от стен туннеля и стеклянных окон клиники.
– Хороший ответ. Могу только сказать, что твое выживание много значит для Риорсона, а ему я обязан всем. Всем. – На последнем слове он посмотрел мне в глаза и не заметил, как колесо тележки задело торчащий в мощеном полу угол камня.
Пристроенный сверху свиток скатился на пол, я поспешила за ним наклониться и поморщилась от глухой боли. И прежде чем я успела этот самый свиток поймать, он развернулся – пол в этом коридоре шел под уклоном. Но потом я его все же схватила.
– Есть.
Толстый пергамент не так просто свернуть, и я успела заметить фразу, прочитав которую, замерла.
«Особенное беспокойство вызывают условия в Сумертоне. Деревня разорена, вчера ночью был разграблен обоз…»
– Что там? – спросил Лиам.
– На Сумертон напали, – я перевернула свиток, чтобы убедиться, что он не засекречен.
– На южной границе? – Лиам удивился не меньше моего.
– Ага, – кивнула я. – Это снова атака на высоте, если я не путаюсь в географии. Тут написано, что разграбили обоз, – я прочитала дальше. – И хранилище припасов в близлежащих пещерах. Но это бессмыслица какая-то. У нас же торговый договор с Поромиэлем.
– Значит, грабители.
Я пожала плечами:
– Понятия не имею. Видимо, узнаем на инструктаже.
Нападения на южных границах становились чаще, и все проходили одинаково: всюду, где слабели охранные чары, кто-то громил горные деревушки.
Тут вдруг на меня навалился огромный, невероятный голод, желудок требовал заполнить пустоту – и утолить ее можно было лишь кровью…
– Сорренгейл? – Лиам взглянул на меня с беспокойством, словно написанным в морщинах на его лбу.
– Тэйрн проснулся, – выдавила я, вцепившись в живот так, словно это я мечтала о целом стаде овец. Или коз. Или на что его потянуло этим утром.
«Боги, пожалуйста, уж поешь чего-нибудь».
«То же я могу предложить и тебе», – рявкнул он.
«Не с той лапы встал?»
Голод развеялся, и я поняла: это дракон приглушил нашу связь, потому что я сама еще не умела. Его чувства вливались в меня лишь в те моменты, когда пересиливали его сдержанность.
«Благодарю. Как Андарна?»
«Еще спит. И не проснется несколько дней, истратив столько сил».
– Неужели легче не станет? – спросила я Лиама. – Так будет каждый раз, когда наваливаются их чувства?
Он поморщился:
– Хороший вопрос. Деи еще неплохо держится, но, если уж разозлится… – Лиам покачал головой. – Вроде должно стать получше, когда они начнут транслировать силу и мы сможем от них закрываться, но, сама знаешь, до тех пор наше состояние Карра не волнует.
Я уже догадалась, что у Лиама пока нет способностей, раз он ходил на обычные занятия, но как же все-таки утешало это знание, что он – вместе со мной в сокращающейся группе… недоделанных всадников. Андарна передала мне дар останавливать время, но я
