Четвертое крыло - Ребекка Яррос

Все закончилось в один миг.

Страшный вопль разорвал воздух, разбив окно в академическом крыле, и все всадники зажали уши руками – так громко скорбела Клэй.

Глава 21

Не паникуй, если у тебя не сразу получится транслировать силу дракона, Мира. Да, знаю, тебе нужно быть лучшей во всем, но этим управлять невозможно. Способности подчинятся, когда ты будешь готова. И тогда сразу манифестируй печать. Но не раньше. Не торопи события.

Книга Бреннана, с. 61

– Это и правда лишнее, – я покосилась на Лиама, когда мы шагали в библиотеку.

Кстати, тележка больше не скрипела. Он починил ее в первый же день.

– Ты это и на прошлой неделе говорила, – усмехнулся он, продемонстрировав ямочку на подбородке.

– А ты все еще здесь. Каждый день. Весь день.

Не то чтобы он мне не нравился. Что бесило еще сильнее, он оказался… приятным. Вежливым, веселым и до нелепого услужливым. Его было трудно ненавидеть, хоть он и оставлял кучки опилок всюду, куда шел, – то есть теперь всюду, куда шла я. Вчера он закончил вырезать фигурку медведя.

– До нового приказа, – сказал он.

Я покачала головой. Со скамейки у дверей библиотеки вскочил Пирсон, одергивая бежевую форму.

– Доброе утро, кадет Пирсон.

– И вам, кадет Сорренгейл, – он встретил меня вежливой улыбкой, тут же угасшей при виде Лиама. – Кадет Майри.

– Кадет Пирсон, – ответил Лиам так, словно интонация писца ничуть не изменилась.

Пока Пирсон поспешно открывал дверь, у меня напряглись плечи. Может, я просто не жила рядом с мечеными до Басгиата и не привыкла… Но открытая враждебность становилась уже вопиюще и неуютно очевидной.

Мы вошли в библиотеку и стали ждать у стола, как делали каждое утро.

– Как у тебя получается? – спросила я Лиама шепотом. – Терпеть, когда тебе грубят, и даже не реагировать?

– Ты вот мне то и дело грубишь, – поддразнил он, барабаня пальцами по ручке тележки.

– Потому что ты моя нянька, а не потому… – я не могла даже произнести это вслух.

– Потому, что я сын опозоренного полковника Майри? – На его лице заходили желваки, лоб на секунду омрачился, и он отвернулся.

Я кивнула, с упавшим сердцем вспоминая прошедшие месяцы.

– Наверное, я и правда ничем не лучше. Я возненавидела Ксейдена с первого же взгляда – а ведь еще ничего о нем не знала.

Да и теперь не знала, конечно. Ему раздражающе хорошо давалась полнейшая неприступность.

Лиам фыркнул, заслужив укоряющий взгляд от писца в дальнем углу.

– Есть у него такая способность воздействовать на людей, особенно на женщин. Они его либо презирают за то, что сделал его отец, либо ровно по той же самой причине хотят трахнуть – смотря, какую сторону они выбрали.

– А вы правда знакомы, да? – я задрала голову, чтобы взглянуть Лиаму в лицо. – Он выбрал тебя, чтобы всюду таскаться за мной, не просто потому, что ты лучший на нашем курсе.

– Только сейчас догадалась, а? – на его лице мелькнула улыбка. – Я бы тебе это и сам в первый же день сказал, если бы ты хоть ненадолго отвлеклась от того, что рвала и метала из-за моего присутствия.

Я закатила глаза, и тут показалась Есиния в капюшоне.

«Привет, Есиния», – поздоровалась я на языке жестов.

«Доброе утро», – ответила она и застенчиво улыбнулась, бросив взгляд на Лиама.

«Доброе утро», – подмигнул он, явно заигрывая.

В первый раз, когда мы пришли сюда вместе, меня до глубины души потрясло, что он знает язык жестов, но, если честно, это была все та же предвзятость – из-за того, что я не нуждалась в тени.

«Сегодня только эти?» – спросила Есиния, заглядывая в тележку.

«И вот еще», – я протянула ей список, не обращая внимания на то, как Лиам и Есиния переглядывались с явным интересом.

«Прекрасно. – Она изучала список с зардевшимся лицом, затем убрала в карман. – А, и профессор Маркем ушел на завтрак раньше, чем пришли заказанные им свитки и сводки. Ты не против ему передать?»

«С радостью».

Я подождала, пока она уйдет с тележкой, потом хлопнула Лиама по груди.

– Прекрати уже, – прошептала я громко.

– Что прекратить? – он провожал ее взглядом, пока Есиния не скрылась за шкафами.

– Заигрывать с Есинией. Она из тех, кому нужны долговременные отношения, и если это не твое, то просто… не надо.

Его брови взлетели чуть не выше лба.

– Кому тут вообще сдались долговременные отношения?

– Не все находятся в квадранте, где гибель – не вопрос случая, а неизбежный конец. – Я вдохнула запахи библиотеки и попыталась впитать хотя бы частичку их покоя.

– Хочешь сказать, кто-то еще занимается такой ерундой, как строить планы?

– Вот именно, и этот кто-то – Есиния. Поверь, я знаю ее много лет.

– Точно. Ты же сама хотела стать писцом, когда вырастешь.

Он оглядел библиотеку так пристально, что я чуть не рассмеялась. Будто кто-то может выскочить из-за шкафа и напасть на меня.

– Откуда ты знаешь? – я понизила голос, когда мимо прошла компания мрачных второкурсников, сравнивающих достоинства работ двух историков.

– Я наводил о тебе справки после того, как меня… ну, знаешь… назначили, – он покачал головой. – И видел, как ты на этой неделе упражнялась со своими клинками, Сорренгейл. Риорсон прав. В писцах ты бы зарыла свои таланты.

Я едва не лопнула от гордости:

– Это мы еще увидим.

Хорошо, что пока не возобновились вызовы. Видимо, нас достаточно умирало на летных занятиях, чтобы убивать еще и врукопашную.

– А ты кем хотел быть, когда вырастешь? – спросила я, просто чтобы поддержать разговор.

– Живым, – пожал он плечами.

Ну, тоже… план, ага.

– Откуда ты вообще знаешь Ксейдена? – Мне хватало мозга не думать, будто в провинции Тиррендор все знают друг друга.

– Мы с Риорсоном выросли в одной приемной семье после отречения, – ответил он, называя восстание на тирский манер, – этого слова я не слышала целую вечность.

– Вы из приемной семьи? – у меня отвисла челюсть.

Воспитание детей знати – обычай, умерший после объединения Наварры больше шести сотен лет назад.

– Ну да, – он снова пожал плечами. – А куда, по-твоему, попали дети изменников… – он поморщился от этого слова, – после казни родителей?

Я взглянула на бесконечные полки книг, гадая, не найдется ли там ответ.

– Я и не задумывалась. – От этих слов у меня перехватило дыхание.

– Король передал наши особняки знати, сохранившей ему верность, – он прочистил горло. – Как и положено.

Я не удосужилась отреагировать на очевидно заученный ответ. Меры короля Таури после восстания были решительными, даже жестокими, но я тогда была пятнадцатилетней девочкой, страдавшей из-за собственной утраты, и у меня не было сил жалеть тех, из-за кого погиб мой брат. Впрочем, сожжение дотла Аретии – столицы Тиррендора – никогда не казалось мне правильным. Лиам был одного возраста со мной. Он же не виноват, что его мать предала Наварру.

– Но почему ты не отправился с отцом в его новый дом?

Он глянул на меня, нахмурившись.

– Трудно жить с человеком, которого казнили в один день с матерью.

У меня упало сердце.

– Нет. Нет, погоди, что-то не так. Твой отец – Айзек Майри, правильно? Я изучала благородные дома всех провинций, включая Тиррендор.

Я что-то не так поняла?

– Да, Айзек был моим отцом. – Он склонил голову, глядя туда, куда ушла Есиния, и я отчетливо поняла, что ему надоел этот разговор.

– Но он не участвовал в восстании, – я покачала головой. Почему-то мне казалось очень важным разобраться в этом вопросе до конца. – Его нет в списках казненных в Коллдире.

– Ты читала список казненных в Коллдире? – глаза Лиам полыхнули.

Потребовалась вся моя смелость, но я выдержала его взгляд.

– Мне нужно было кое-кого найти.

Он чуть отстранился:

– Фена Риорсона.

Я кивнула.

– Он убил моего брата в битве при