Две жены для Святослава - Елизавета Дворецкая

И вдруг перед внутренним взором потемнело, и она увидела совсем другого человека. Незваным гостем в доме души предстал перед ней полоцкий князь Всесвят. Но не такой, каким она его запомнила. Теперь он выглядел как дряхлый старик: длинные седые волосы, такая же борода, глубокие морщины на лице, погасший взор, согнутые плечи. Одежда на нем была изорвана и грязна. Весь облик источал дух разрушения… и смерти.

Прияна широко открыла глаза в темноте, но видение стояло перед ней так ясно, что она и сейчас различала малейшую подробность. И уж тут ее мудрости хватало, чтобы его истолковать. Старость и дряхлость означают смерть. Если бы призрак сказал ей «я умер», он и то не мог бы выразиться яснее.

Утром, явившись в гридницу, Прияна колебалась: послать за Святославом, чтобы рассказать ему свое видение, или обождать, пока сам приедет? Киевский князь жил с дружиной в Смолянске, но приезжал часто, каждые два-три дня. Их с Прияной внезапное возвращение из Полоцка удивило Станибора меньше, чем ожидала сама невеста. В первые дни тайный отъезд Святослава с половиной дружины остался незамеченным, потом Соколина сказала, что он, мол, поехал вверх по Днепру земли посмотреть. Станибор удивился, но сперва даже втайне обрадовался, что разговор о судьбе Прияны откладывается. Он чувствовал себя вправе распоряжаться ею: ведь обручившись с другой княжеской дочерью, Святослав нарушил давний уговор, в котором четко говорилось, что дочь Сверкера станет киевской княгиней.

Однако невозможно удержать в тайне переход через волок дружины из двухсот человек на десяти лодьях. Еще через несколько дней слух об этом дополз до Свинческа. А узнав, что на самом деле Святослав уехал не на восток по Днепру, а на запад к Двине, Станибор не задавался вопросом, чего киевлянам там понадобилось.

Но, вернувшись обратно с невестой, Святослав даже не заговорил о том, из-за чего, собственно, ему пришлось съездить за ней в Полоцк. Девушку привез в Свинческ Равдан, а Святослав прошел сразу до Смолянска, чтобы поскорее обсудить со своей дружиной необходимость прикрыть Полоцк со стороны нижней Двины. Равдан привез Станибору приказ собрать сколько можно людей, с тем чтобы отослать их в Креславль до осенней распутицы, а может, и до весны. Еще из Витьбеска Святослав послал в Ладогу повеление своему двоюродному брату Ингвару: немедленно отправить людей в Бьёрко, к Олаву конунгу, и передать новости о переходе Полоцка под его верховную власть, из-за чего Эйрик терял право воевать там. Попутно Ингвару ладожскому и Тородду из Волховца повезли приказ снарядить по паре сотен человек и прислать в Витьбеск, чтобы оттуда тоже отправились к Креславлю. Общим числом Святослав думал собрать около тысячи человек, считая свои четыре сотни: этого должно было хватить, а большее количество людей слишком сложно содержать целых полгода на одном месте.

Прияна с изумлением слушала, как Святослав обсуждает эти дела со своими людьми и отдает распоряжения. Он еще так юн – даже не вышел из отроков, – но ему повинуется не только многотысячная русь, разбросанная на огромных просторах между двух морей, но и все земли на этом протяжении. Властный изменить судьбы десятков тысяч человек, он казался ей земным Перуном. Изначально чужая здесь, русь за несколько поколений успела пустить корни в славянские земли, и благодаря этим корням теперь могла шевелить и саму землю. И кто, кроме божества, мог одним движением руки привести в действие такие силы, какие и мысленным взором не окинуть?

Приехав через несколько дней в Свинческ, Святослав говорил только о подготовке войска и новом походе к двинским кривичам. Расспрашивал о дорогах на восток – на Оку и волоки к Дону, которые вели в хазарские земли. Разговаривал с купцами о путях и об условиях торговли, о вятичах и об отношениях с ними. О Хазарии здесь никто рассказать не мог: смолянские купцы не бывали дальше пограничных крепостей на притоках Дона, но разговоров о богатстве хазар и о тех способах, которыми они делают эти богатства, было много.

– Я взломаю эту стену, – спокойно обещал Святослав купцам. – Будем сами с товарами ездить за Хазарское море и в какие хочешь Шелковые страны. Дайте только срок.

И смоляне переглядывались: силу этого парня они уже увидели и понимали, что с ним они скорее добудут чести и богатства на пути в булгары и хазары, чем без него.

Заходила речь и о Полоцке.

– Возьму за брата моего Улеба Всесвятову дочь, посажу его воеводой в Креславле, – говорил Святослав. – А там уж, если Всесвяту боги других детей не пошлют, то и пусть наследует землю Полоцкую.

Именно взглянув на Улеба, приехавшего с братом, Прияна поняла, что промолчать не сможет.

– Видела я во сне князя Всесвята, – сказала она, когда Святослав подошел к ней поздороваться. – И видела… худо с ним.

– Захворал? – Святослав поднял брови.

– Хворал или нет, не знаю. Но думаю, у дедов он уже.

– Вот те раз! Улебка! – Святослав обернулся. – Клюй пернатый, говорят, помер тесть твой нареченный.

Улеб подошел, недоуменно хмурясь.

– Говорят? Гонец приехал?

– Гонец! – хмыкнул Святослав. – Только из Нави. Расскажи, что видела, – обратился он к Прияне.

Она снова описала свое видение. Выслушав вместе со всеми, Ведома кивнула:

– Это смерть. Но ты не видела на нем кровавых ран?

– Нет. Он просто был очень стар.

Стар, как положено тем, кто перешел из живых «в деды».

Киевляне переглянулись. Прияна уже заметила, что ближайшие соратники Святослава понимают друг друга без слов.

– Идти надо! – вслух озвучил общую мысль Улеб, до которого это дело особенно близко касалось. – Хоть разведаем, как там что.

Подхода дружин с Ильменя предстояло ждать не меньше месяца: одной дороги сколько.

Святослав не возразил, но повернулся к Прияне и взял ее за руку. Сдержанно вздохнул.

И она поняла, о чем он думает.

Он уже объявил Станибору, что хочет справить свадьбу здесь, во время ожидания войск. Молодая жена еще поживет здесь, пока он второй раз вернется от полочан, а потом, вероятно, по санному пути, они поедут в Киев. Ведома и Прибыслава уже все обсудили: нужно будет провести обряды, соединяющие супругов, а затем, в Киеве, мать князя примет молодую в новом ее доме и испросит благословения тамошних чуров. Прияна с нетерпением ждала дня, который все приближался, и вот…

– Такая она жизнь наша! – Святослав увидел огорчение на ее лице и обнял невесту. – С одного похода в другой! Ты меня и дальше редко когда дома будешь видеть, весной и осенью только разве.

– Но хотя бы… свадьбу… – с обидой на судьбу отозвалась Прияна.

– Может, прямо завтра? – Святослав обернулся к Станибору, потом глянул на Прибыславу. – Сегодня! Чего тянуть, у вас небось все рушники давно готовы!

– А людей собрать? – возразил Станибор. – Мы к концу жатвы звали.

Он хотел, чтобы вся земля Смолянская в лице всех ее лучших людей стала свидетелем того, что Святослав киевский берет дочь Свирьки в княгини, а не в младшие жены.

– А то ведь я уеду, а вы тут опять жениха какого найдете! – шутливо попрекнул Святослав, на самом деле не веривший, что эти люди посмеют обмануть его еще раз.

– Нет! – Прияна сжала его руку. – Я никаких женихов более не желаю! Иди в Полоцк. Я буду тебя ждать.

И, произнося эти последние слова, она осознала: в них отражается вся ее предстоящая жизнь. Судьба жены великого и светлого князя русского…

Посовещавшись, решили выступить немедленно и продвигаться к Полоцку, выясняя обстановку по мере приближения.

– Клюй пернатый его знает, что там теперь! – говорил Святослав. – Может, и незачем уже людей с Волхова дергать, а может, надо в Киев за подмогой посылать.

– Если наши сведения верны, – посмеивался Асмунд, намекая на то, что тревога поднялась всего лишь из-за девичьего сна.

– Она уже дважды сказала правду! О Хаконе и о Всесвятиче.

– Если так, то княгиня-вещунья будет тебе полезнее, чем даже дочь Олега древлянского. Если ты сумеешь убедить Эльгу…

– И пытаться не стану. Я выбрал себе жену, и хватит об этом. Матушка сама мне ее нашла и слова назад не взяла. А Олег и так никуда не денется. Деревлянь под боком – два дня, и мы там. Если кто зашевелится – по земле размажу. А смоляне далеко. Сам видел – Станибор тут чуть сам великим князем стать не попробовал. Теперь-то присмиреет, когда его сестра у меня в Киеве будет жить. Олег и так Деревлянь из моих рук получил – я дал, я и назад возьму. А смоляне… Дед Прияны был их князем. Ее отец был их князем. Ее сын будет… продолжать?

Асмунд только ухмыльнулся и потрепал сестрича по плечу. Святослав смолоду привык искать способы увеличить свою силу и влияние, но ранее предпочитал даже думать лишь на языке меча.

– А земля смолянская нам нужна, – продолжал тот. – Отсюда все пути открыты, в какие хочешь стороны. Через смолян попадаем к вятичам, а там с Оки до волоков на Дон недалеко. Мне эту землю покрепче привязать надо.