Седьмой Круг. Свой Путь (СИ) - Великолепный Дмитрий

Лео тут же воспрял духом, как увидел, что армия покойников сражается теперь на их стороне. Краем глаза он уловил чаротворящие движения одного из прибывших с ними чернословов, выхватил из ножен меч и, не задумываясь, наотмашь полоснул того по руке. Противник завопил и скрючился, и упал на землю, потеряв конечность ниже локтя. Не успел молодой маг подивиться остроте своего клинка, как некое мимолетное чувство визгливо шепнуло ему об иной опасности там, сзади. Словно жало молнии, пронеслось необъяснимым зудом по телу, заставило круто развернуться и всадить меч в самое сердце второму последователю Черного Слова.

Он умер быстро, но успел договорить последний слог порочного заклятия и Леонард почувствовал что-то неладное.

Прежде всего дурно стало от осознания, что он убил. Снова. Теперь уже не силами Дрейка или случая, а своими руками. Вытолкнул жизнь из человеческого тела, пускай далеко не благочестивого, но человеческого. А потом закружилась голова, и ноги стали держать еле-еле. И тогда Леонард решил присесть, опершись на морозную стену, погружаясь в сон, мутный, туманный, неразборчивый. Перед глазами всё поплыло. Он углядел тело Бьерна, безжизненно лежащее рядом. И вдруг перед ним возник Дрейк, что-то говорил, растирал щеки шерстяными ладошками и…

– Да, чтоб тебя! – кричал вейлинг, когда Лео пришел в себя. – Хватит уже пропускать смертельные удары и заклинания! Не всегда же я буду рядом!

– Что? Что случилось? – фокус зрения Лео снова собрался. – Долго я был без сознания?..

– Совсем не был, – крутил головой Дрейк. – Этот колдун напустил на тебя какое-то смертоносное марево перед тем, как отбросить копыта. Но я быстро успел прогнать эту дрянь…

– Спасибо, – поблагодарил Лео поднимаясь и готовясь к бою снова. – Я у тебя в долгу.

– Брось ты, – махнул рукой вейлинг. – Я просто не мог позволить тебе пропустить это зрелище. – Мохнатым пальцем он указал на Аркрайна, а потом провел по всему двору академии, кишащему взбунтовавшимися покойниками. – Грандиозное представление!

– А мы? – настрой Леонарда был воинственным. – Мы должны защищать его?

– Не думаю, что в этом есть смысл, – вейлинг внимательно рассматривал что-то, что Лео видеть попросту не умел. – Защищай себя, как он и говорил. Поверь мне, с ним вряд ли что-нибудь случится.

Уж почти все чернословы были уложены на лопатки, когда волнующиеся своры мертвецов, как и положено, свалились и стали недвижимыми. Владыка Смерти силился долго, но в конце концов развеял властные чары Аркрайна и теперь стоял на ногах с ещё большими потугами, чем обычно. Раненный сквозным ударом в голову, он выплевывал вместе с кровью стрекочущие слова проклятий. Любой другой на его месте умер бы мгновенно, но воля первого во всем Крокснорте колдуна была сильнее самой смерти.

Он волочился к Аркрайну. Бурный поток резких, рычащих, булькающих фраз беспрестанно лился из его уст, с дребезгом падал и бился оземь, сотрясая её. Неподражаемо складно, точно прославленный поэт, говорил Владыка на колдовском наречии. Ходуном ходили стены крепости и черная злоба, и ядовитый гнев отравляли морозный воздух кругом.

Налились, распухли и полопались гнойники на лице Владыки – паразитирующие яйца отвратной кладки – и пауки, по одному или по двое, стали выбираться из них. Ручьем сбегали они по темным одеждам друг за другом и росли на глазах, раздуваясь, и совсем скоро своими размерами превосходили уже гончих псов.

И дрожь умолкла. Черной, мохнатой стеной между Аркрайном и Владыкой Смерти встали тринадцать хищных, голодных громадин, послушно ожидая приказа своего родителя и повелителя.

– Ты достиг чудовищной силы. Несомненно, – пробурлил глава академии. – Но ты и представить себе не можешь, в сражение с каким монстром ты вздумал ввязаться…

Задул ветер, пронзительный, гулкий, и скинул плащ с Аркрайна. Оставаясь в той же безмятежности, не открывая глаз, он продолжал медитацию. Лео решил было подобраться к нему поближе и прикрыть тыл, но Дрейк тут же остановил его, ухватившись за шерстяную штанину:

– Даже не вздумай вмешиваться! Просто наблюдай…

Первый паук кинулся на царя стремительно, точно стрела, выпущенная из лука. Аркрайн отреагировал молниеносно: уклонился, не поднимаясь с колен, и развернулся так, что гигантская тарантула промахнулась, оказавшись у него за спиной. Второй, последовав за сородичем, разлетелся пополам, напоровшись на искусно вымеренный взмах длинного, сверкающего меча.

Царь поднялся и открыл глаза.

Пауки обступали и травили его, словно стая диких волков. Умелые охотники, прирожденные убийцы. Тот, что был сзади вцепился в спину, но растворился в воздухе, будто расплывчатый мираж, едва его клешни коснулись доспеха Аркрайна. Таинственная броня оплетала тело правителя тысячей стремительных лоз, растекалась и разрасталась узорчатыми латами, в точности повторяя каждый контур его тела. Непреступная магии и всем существующим видам оружия, она оберегала его от всякого болезненного воздействия из вне и никому из ныне живущих не был известен секрет её бесподобной силы.

Размашистыми пируэтами и филигранными выпадами Аркрайн расправился со всеми пауками по очереди. Он протыкал и рубил, нанизывал и рассекал, разбрызгивая серно-желтую лимфу по двору академии. Владыка Смерти весь изошёлся семью потами, упирая руки в колени, в пустых попытках управлять паучьим выводком. Когда все его омерзительные детища были повержены, смелость и бравады Владыки пошли на убыль.

– Невозможно! – хрипел он, задыхаясь. – Как?.. Откуда эта сила?..

– Тебе уже ни к чему знать об этом, старик, – царь приблизился к главе академии и уложил свой великолепный клинок тому на плечо. – Часы твои сочтены…

– У тебя удалось? – не унимался Владыка. – Ты нашёл путь, ведь так?.. – Неожиданно для самого себя он взмолился. – Раз уж мне суждено встретить смерть – только расскажи. Пусть это будет твоей милостью и моим последним желанием… государь.

И Аркрайн смилостивился. В ушах у всех вокруг пронесся звон, а затем умолк и не осталось больше ничего, кроме тишины. Хоть и бешено дул ветер, его завываний нельзя было услышать. Хоть царь и рассказывал о чем-то поверженному Владыке, никто не мог различить звук его голоса.

Они говорили не долго, но и не коротко и всё это время лезвие меча Аркрайна покоилось у самой шеи главы Академии Смерти. Отвратное, изрытое полопавшимися нарывами лицо толстяка становилось изумленным тем сильнее, чем дольше тянулась их беседа. А потом его перекорёжило судорогами и спазмами, когда клинок секанул по горлу, едва ли не отделив голову от массивного тела. Чтобы добить наверняка Аркрайн всадил меч в грудь целиком, туда, где за раскуроченными ныне костями пряталось черное сердце.

Смерть почтила своего владыку.

И вернулся слух. К Лео, Дрейку и тем немногим чернословам, что оставались ещё в сознании. И Бьерн поднялся на ноги, как раньше, подхватил плащ Аркрайна и принёс его своему хозяину.

Они стояли над телом убитого Владыки Смерти, пока чернословы не пришли в себя. Скоро почти все они поднялись на ноги и больше даже помыслить не могли о том, чтоб продолжать сражение. Те среди них, кого звали Мастерами Смерти, осторожно обступили незваных гостей. Аркрайн расправил плащ и, не взглянув на них, провозгласил:

– Земли эти отныне в моем владении и под моим надзором, – голос его зазвучал, словно торжественный гимн. – Запомните имя и запомните лицо вашего нового царя и владыки.

– Аркрайн! – выпалил один из старших чернословов и тут же приклонил колено, в страхе и в трепете. – Клянусь служить лишь тебе и смерти, господин. Да не усомнишься ты в моей верности!

За ним повторил другой, третий. И так продолжалось, пока Мастера Смерти не склонились все до единого.

Школа Черного Слова и Крокснорт теперь едины, как и должно быть всегда, – объявил царь. – Отправьте гонцов в Уврад и в Стылый Край. Пускай разнесут эту весть повсюду.

– Будет исполнено, господин, – сказал кто-то из мастеров, не смея поднять взгляд.