Журнал 64 - Юсси Адлер-Ольсен

«Ну конечно, а кто бы не испытал, столкнувшись с сонным взглядом Ассада в такое время суток?» – подумал Карл.

– Что он хотел и откуда взялся, ты выяснил?

– Он бормотал какую-то чушь. Что-то насчет ключа от архива и прочий вздор. Искал что-то у нас, я в этом уверен. Направлялся в твой кабинет.

– Мы явно имеем дело с весьма разветвленной организацией. – Карл обратился к Розе: – Ты спрятала папки, добытые у Нёрвига?

– Они в мужском туалете, и поэтому я не упущу случай напомнить вам опускать после себя сиденье в дамском туалете, если уж вам непременно нужно мочиться стоя.

– Зачем? – спросил Ассад.

Вот и попался нарушитель.

– Ассад, если бы ты только знал, сколько раз мне приходилось вступать в данную дискуссию, то ты предпочел бы прохлаждаться в скаутском лагере где-нибудь на Лангеланне.

Сириец выглядел совершенно озадаченно. И Карл прекрасно понимал его.

– Ну ладно, так и быть, объясню. Значит, ты не опускаешь после себя сидушку. – Роза подняла вверх палец. – Во-первых. Все сидушки отвратительны с нижней стороны, они вонючие и перепачканы брызгами мочи и дерьма. Зачастую весьма сильно. Во-вторых, когда в туалет заходит женщина, ей приходится трогать сидушку, прежде чем усесться на унитаз. В-третьих, это омерзительно, потому что руки оказываются уже перепачканными бактериями, когда ты сидишь и готовишься к вытиранию. Абсолютно антигигиенично. Правда, может, ты никогда не слышал о заболеваниях тазовых органов? В-четвертых, приходится мыть руки дважды исключительно из-за вашей лени. Разумно ли? Нет! – Она уперлась кулаками в бока. – Если вы опускаете сиденье сразу после того, как помочились, вы ведь все равно моете руки… ну, надеюсь.

Ассад постоял с минуту, глубоко задумавшись.

– То есть ты считаешь, лучше, если я буду поднимать сидушку перед тем, как пописать? Ведь мне тогда придется вымыть руки, прежде чем начать, иначе у меня будут грязные пальцы?

Счет на пальцах вновь продолжился.

– Пункт первый. Именно поэтому вам, мужчинам, лучше бы тоже мочиться сидя. Пункт второй. Если вы для этого слишком круты и мужественны, вспомните о том, что довольно много мужчин с нормально устроенным пищеварительным трактом сами периодически вынуждены садиться на унитаз, и сидушку приходится опускать; тем самым я предполагаю, что наверняка ср… вы все-таки не стоя.

– Но нам ведь не приходится ее опускать, если перед нами в туалете была дама! Она уже опущена, – ответил Ассад. – И, Роза, знаешь что? Думаю, отыщу-ка я свои прекрасные зеленые резиновые перчатки и вычищу мужской туалет вот этими самыми двумя друзьями. – Он поднял вверх обе ладони. – Им ничего не стоит поднять сидушку и залезть в канализационную трубу. Они не столь изнеженны, фру Уязвимость.

Карл увидел, как щеки Розы зарумянились и что она приготовилась устроить нешуточный разнос, и инстинктивно выставил вперед руку между вступившими в конфликт сторонами, дабы положить конец затянувшейся дискуссии. Слава богу, сам он был вымуштрован в этом плане еще дома. Но дома у них поверх туалетного сиденья имелась к тому же еще и оранжевая крышка.

– Мне кажется, пора нам перейти к повестке дня, ребятки, – вмешался Карл. – В моем доме была совершена попытка поджога. У нас в подвале побывал какой-то человек, охотящийся за хранящимися здесь материалами. Вообще-то, Роза, не так уж и сложно попасть в туалет, где ты спрятала бумаги Нёрвига; так разве хорошая идея держать материалы там? Не думаю, что табличка «туалет не работает» помешает этим воришкам проникнуть туда, если они пожелают поискать как следует, ты согласна?

Роза вытащила из кармана ключ.

– Конечно, но, может, помешает вот это… А если ты говоришь о безопасности, я как-то не рассчитываю проводить в управлении больше времени, чем необходимо. Не так уж здесь и уютно. В моей сумочке есть предметы для самообороны, так что пускай только попробуют.

Карл подумал о перцовом баллончике и электрошокере, в крайней степени неприятной вещице, на которую у нее явно не имелось разрешения.

– Ага. Но все-таки будь поосторожней, Роза.

Она усмехнулась на его слова, что уже само по себе являлось оружием.

– Я просмотрела документы, принесенные от Нёрвига, и занесла в свою базу данных имена всех персон, привлекавшихся к суду. – Роза выложила на стол перед Карлом несколько скрепленных вместе листиков бумаги. – Вот список. Обрати, пожалуйста, внимание, что многие протокольные материалы снабжены подписью уполномоченного адвоката Альберта Касперсена. Для тех из моих слушателей, кто с ним незнаком, поясню: он является одной из ключевых фигур в «Чистых линиях» и, более того, ожидается, что вскоре он поднимется на самый верх партийного аппарата и станет, вероятно, председателем партии.

– Ясно. То есть он работал у Нёрвига? – предположил Карл.

– Да, в фирме «Нёрвиг и Сёндерсков». Когда партнерство распалось, он поступил на работу в некую адвокатскую контору в Копенгагене.

Карл опустил глаза на страницу. Роза сделала четыре колонки для каждого из дел. Одна – с именем обвиняемого по делу, которого защищала адвокатская контора, вторая – с именем жертвы, и, наконец, две последние с указанием даты и сути дела соответственно.

Колонка «Суть дела» изобиловала жалобами на злоупотребления тестом на интеллект и общую медицинскую небрежность, в подавляющем большинстве случаев – на неудачные или даже избыточные гинекологические процедуры. В колонке с именами можно было обнаружить как заурядные датские фамилии, так и звучавшие на иностранный манер.

– Я выбрала несколько дел и изучила их довольно подробно, – сказала Роза. – Несомненно, мы столкнулись с самым систематизированным бардаком, какой я когда-либо видела. Чистой воды дискриминация и господский менталитет. Если это всего лишь верхушка айсберга, то сообщество виновно в огромном количестве преступлений против женщин и нерожденных детей.

Она показала на пять имен, фигурировавших чаще остальных. Курт Вад, Вильфрид Лёнберг и еще три.

– На сайте «Чистых линий» указано, что четверо из них по-прежнему являются влиятельными членами партии, а пятый умер. Как вам, господа?

– Если такие звери получат право голоса в Дании, Карл, будет война, уж поверь мне, – прорычал Ассад, проигнорировав адский звук, каким уже десятый раз за утро привлекал к себе их внимание его идиотский телефон.

Мёрк пристально посмотрел на коллегу. Дело сильнее обычного затронуло его чувства; да и вообще так можно было сказать про обоих помощников. Словно нацелилось прямо в их сердца. Совершенно ясно, что его друзья имеют свои душевные раны, и все-таки Карлу казалось странным, что расследование настолько задело Ассада за живое и что он настолько сильно потрясен выясненными фактами.

– Если эти типы избежали обвинений в депортации женщин на остров, – продолжал сириец без остановки, сомкнув черные брови над переносицей, – обвинений в уничтожении совершенно здоровых плодов и в стерилизации множества женщин, значит, они могут безнаказанно делать все, что угодно. Вот что я имею в виду. И совсем никуда не годится, если при этом они еще и заседают в фолькетинге.

– Ассад, Роза, послушайте меня. В первую очередь мы расследуем исчезновение пятерых людей, верно? Рита Нильсен, Гитта Чарльз, Филип Нёрвиг, Вигго Могенсен, Таге Германсен. Все они пропали примерно в одно и то же время и с тех пор так никогда и не объявились. По всей видимости, произошло преступление. Мы установили общие знаменатели, такие как женское учреждение на Спрогё и Нэте Германсен, с одной стороны, а с другой стороны, множество вещей, связанных с Куртом Вадом и его деятельностью, которая несомненно вызывает тысячи вопросов. Возможно, следует копать глубже в его идеях и наработках, а возможно, и нет. Но все же наша основная цель – раскрыть дела о пропажах без вести, остальное следует передать в Национальный центр расследований или в службу внутренней полицейской разведки. Такое огромное дело не по силам троим людям, к тому же оно в высшей степени опасное.

Ассад явно был недоволен.

– Карл, ты сам видел царапины на двери карцера на Спрогё. Ты сам слышал то, что Миа Нёрвиг рассказывала о Курте Ваде. Ты можешь ознакомиться вот с этим списком. Нам стоит встретиться со старым негодяем и обсудить с ним весь тот кошмар, который остается на его совести. Другого я предложить не могу.

Карл поднял руку. Довольно своевременно телефонный звонок прервал накалявшуюся атмосферу. По крайней мере, так ему казалось, пока он не увидел, что звонит Мона.

– Да, – сказал он в трубку более прохладно, чем намеревался.

Даже жар в ее голосе ничего не изменил.

– Мне показалось, ты куда-то пропал. Ты потерял ключ?

Карл прошел чуть глубже по подвальному коридору.