Савитри - Шри Ауробиндо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Недвижное и отвергающее и вопросы, и ответы,
Покоилось под этим развитием событий и голосами этими
Немою неопределенностью смутного Бессознательного.
Две тверди – небо света и небо темноты
175. Определили пределы для прогулки духа;
Он скрыто выдвинулся из бесконечья Существа
В мир преходящих событий и существ,
Где должно умирать, чтоб жить, и жить, чтоб умирать.
Бессмертный через возрожденье после смерти
180. Блуждал дух по спирали своих деяний
Или бесцельно бегал кругами своей мысли,
При этом оставаясь тем же самым изначальным существом
И зная ровно столько же, сколько в самом начале знал.
Быть было здесь тюрьмой, а умирание – спасением.
Конец Песни тринадцатой
Песнь четырнадцатая
ДУША МИРА
Стремление Ашвапати привело к ответу, скрытому таинственной вуалью.
На заднем плане пространства Разума, мерцающем вдали,
Виднелся шахтный ствол – его зев пламенеющий разверстый;
Казался он воротами в приют уединения, в котором созерцают радость,
5. Каким-то входом в некую мистерию, в обитель тайную.
Из этого поверхностного и вечно озабоченного мира
Дорога уводила в недра к неизвестному, к источнику,
В туннель, связующий с глубинами Всевышнего.
Она нырнула вниз мистическим ручьем надежды
10. Сквозь множество слоев бесформенного и немого «я»,
Чтоб в этом сердце мира достигнуть максимальной глубины,
Чтобы оттуда хлынул бессловесный зов,
Просящий Разум, пока ещё невосприимчивый,
Зов, выражающий незримое и страстное желание.
15. Свет шахты был как будто бы перстом какой-то тайны, манящей внутрь,
Перстом, пронзившим атмосферу этих недр хрустально чистую,
Чтоб обратиться к Ашвапати из некой близкой потаённой глубины:
Как если бы послание от скрытой души мира
И импульс радости там притаившейся,
20. Излившийся из чаши погруженного в раздумья счастья,
Мерцали в зеве этой шахты, украдкой продвигая в Разум
Света восторг безмолвный и трепещущий,
Изысканность и страсть огня, похожего на розу.
Как тот, кого манит приют духовный, некогда утраченный,
25. И тот, кто ныне ощущает близость ожидающей любви,
Вошел он, звуками таинственными привлекаемый,
В зев тот неясный и дрожащий,
Который сразу же объял его и спрятал от погони дня и ночи.
Возник какой-то голос приглушенный, многозвучный -
30. Все звуки следовали друг за другом и в то же время повторялись.
Зов этот к наслажденью непредвиденному, тайный
В призывном голосе кого-то давно известного и горячо любимого,
Но имя чьё, уж, позабыто умом непомнящим,
Вёл сердце праздное к восторгу и экстазу.
35. Бессмертный зов очаровал плененный слух.
Затем, звучание мистерии властительной снижая,
Он стих до шепота, звучащего вокруг души.
Казался он томленьем пылким одинокой флейты,
Чей звук струится по берегам воспоминаний,
40. Слезами страстной радости глаза переполняя.
Он оттенял безлунную ночную тишину назойливой мелодией,
Похожей на щелчки сверчка с его высокой односложной нотой,
И бил по нервам мистического сна
Своим настойчивым магическим сигналом к пробужденью.
45. Звук мягкий, как у колокольчиков ножных браслетов,
Наполнил серебром дороги сердца уединенного;
И танец этот скрасил одиночество непреходящее:
Забытая, оставшаяся в прошлом, сладость пришла с рыданиями радости.
Звук временами представлялся доносящимся издалека
50. Позвякиванием мерным мелодичным каравана длинного
Шагающих верблюдов иль гимном безбрежья леса,
Торжественным напоминанием, идущим от храмового гонга,
Гудением пчел, которые напились меда в полях, залитых солнцем,
В страстном экстазе полуденного лета,
55. Иль отдаленным гулом странствующих волн морских.
В дрожащем воздухе разлился фимиам,
В груди затрепетало мистическое счастье,
Как если бы невидимый Возлюбленный пришел,
И проявилось вдруг очарование Его лица,
60. И радостные руки прикоснулись к ногам искателя,
И изменился мир от красоты Его улыбки.
Так Ашвапати оказался в царстве удивительном бесплотных тел:
То было обиталище чувств интенсивных без наименований и голосов.
Здесь ощутил он глубину, что удовлетворяла высоте любой,
65. И обнаружил тот укромный уголок, который все миры мог заключать в себе,
То место, что являлось средоточием сознательным Пространства,
Коротким промежутком вечности в сердце у Времени.
Безмолвная Душа этого мира там пребывала:
Там пребывало Существо – Присутствие и Сила -
70. Одна особенная Ипостась, которая была собою и всем на свете,
Которая лелеяла Природы милые и сопряженные с опасностью пульсации,
Преобразуя их в чистейшие небесные биения.
Та Ипостась, которая могла любить любовью безответной,
Встречая наихудшее и обращая это самое плохое в наилучшее,
75. Та самая, что исцеляла горькую безжалостность земли,
Преобразуя всякий опыт в наслаждение;
Она качала колыбель вселенского Дитя,
В плачевные пути рожденья вмешиваясь,
И унимала слёзы руками радости;
80. Она зло приводила к потаённому добру
И ложь, в себе уверенную, обращала в радостную правду;
И её силой стало обнаружение божественности.
Разума Бога сверстница и безграничная, -
Она внутри себя несёт и яркий свет, и семя:
85. То семя, которое вновь порождает Вечного,
Тот яркий свет, который отменяет в смертных смерть.
Всё стало ко всему родным и сущностным, и близким,
И близость Бога была везде;
Не ощущалось ни завесы, ни грубого инертного барьера,
90. И Время не могло здесь изменить, и расстояние – разделить.
В глубинах духа горело пламя страсти,
И все сердца объединяло неизменное прикосновенье благоденствия,
Пульс одного блаженства от поклонения единого
В небесной выси неумирающей любви.
95. Во всём здесь пребывающее внутреннее счастье
И ощущение космических гармоний,
Неизмеримая и полная покоя вечность
Добра и радости, и красоты, и истины соединились воедино.
Здесь было бьющее ключами сердце конечной жизни;
100. Здесь дух, лишенный формы, стал душою формы.
Всё было здесь душой иль сделано лишь только из вещества души;
Непостижимая земля души была укрыта небесами этой же души.
Всё познавалось здесь духовным чувством:
Здесь не присутствовала мысль, и только собственное знание – одно оно
105. Овладевало всем при помощи отождествления, побуждаемого духом,
При помощи родства душ «я» с другими «я»,
Прикосновения сознания к сознанию
И взгляда существа на существо с вниманием глубочайшим,
И сердца обнаженного, открытого к другому сердцу без стен словесных,
110. Единодушия разумов, способных видеть в мириадах форм
Свет изливающий единства с Богом.
Здесь не присутствовала жизнь, но сила страстная,
Наичистейшая и глубочайшая,
Осознавалась и ощущалась как тонкая духовная энергия,
115. Что с трепетом передавалась от души к внимающей душе,
Воспринималась как влияние сокрытое, движение мистическое,
Свободное, счастливое и интенсивное сближение
Существ любых без масок и проверок.
Без этой силы не смогла бы никогда существовать жизнь и любовь.
120. Те́ла здесь тоже не было, ибо тела́ здесь не нужны,
Душа сама была своею собственной бессмертной формой,
Способной в одночасье ощущать связь с душами другими
