Что знает ночь? - Дин Кунц

Сообразив, о чем говорит незнакомка, Минни посмотрела на свои ноги, на кроссовки, темно-коралловые, но никак не розовые. До нее дошло, что женщина, вероятно, путает цвета.

— Ты напоминаешь мне маленькую девочку, которая была у меня, — продолжила женщина. — Такая же милая.

Минни учили никогда не грубить, а вежливость подразумевала, что ты должен отвечать, когда к тебе обращаются. Но тут она молчала. Во-первых, не знала, что сказать. А во-вторых, и это главное, чувствовала, что говорить с женщиной — ошибка, по той же причине, что и заговаривать с призраком идея не из лучших: любое произнесенное слово может стать приглашением.

Минни понимала, что незнакомка — не призрак, но было у нее что-то общее с призраками. Девочка это чувствовала, но пока не могла сказать, что именно.

После еще одной, более короткой паузы женщина в сером шагнула к Минни, но остановилась.

И хотя они находились в публичном месте, Минни начала чувствовать себя очень одинокой и в опасности. По мостовой не проезжали автомобили. По тротуарам никто не шел. На лужайках перед другими домами не играли дети. Белесое небо, застывший воздух, обвисшие листья деревьев… казалось, время в этом мире остановилось для всех, кроме нее и этой незнакомой женщины.

Минни очень хотела, чтобы Уиллард не растаял в воздухе. Очень хотела, чтобы он появился вновь, не только для нее, но и для женщины. Живым Уиллард мог угрожающе рычать, хотя никогда ни на кого не бросался, и у его призрака остались большие зубы, пусть они никого бы не укусили.

Мечтательная улыбка женщины, очень даже приятная, теперь вдруг превратилась в оскал змеи, уже совсем не напоминая улыбку.

И когда Минни собралась развернуться и бежать со всех ног, женщина отвернулась от нее и пошла к своему автомобилю. Еще раз посмотрела на Минни, когда садилась за руль, потом захлопнула дверцу и уехала.

Провожая взглядом удаляющийся автомобиль, Минни наконец-то поняла, что объединяет женщину в сером и призраков. Смерть. От них всех веяло смертью.

ИЗ ДНЕВНИКА ОЛТОНА ТЕРНЕРА БЛЭКВУДА

Проведя ночь за откапыванием скелетов на тайном кладбище, окруженном соснами, мальчик вернулся в свою комнату под крышей башни еще до зари и утро и день размышлял над своими находками.

За час до сумерек, когда ему полагалось не высовываться и избегать встреч с членами семьи или слугами, он пошел в дом для гостей. В половине этого комфортабельного дома он когда-то жил со своей матерью, Анитой. Теперь эта половина пустовала, а в другой жили сестра матери, Реджина, и ее дочь, Мелисса.

Мальчик пришел не для того, чтобы творить насилие. Он хотел узнать правду, ничего больше. Но, если б возникла необходимость, он бы использовал ужас и боль, чтобы добиться от них правды.

Убивая кроликов и оленя, он познал, какое это наслаждение — вырывать жизнь из красивых созданий.

Тетя Реджина и кузина Мелисса сидели за столом во внутреннем дворике в тени огромного гингко, играли в карты. Внезапное появление мальчика вызвало у них раздражение, но не страх.

Некоторых слуг пугало его обезображенное лицо и непропорциональное тело, хотя к этому моменту он не причинил вреда ни одному человеческому существу, но Реджина никогда не выказывала страха перед ним, и Мелисса тоже, едва чуть повзрослела. Теперь четырнадцатилетняя девушка смотрела на него с отвращением и презрением, совсем как ее мать.

Убивая животных, убедившись, что кугуар признал в нем саму Смерть, мальчик видел мир более ясно и в новом свете. Будь он более наивным, подумал бы, что Реджина и Мелисса самодовольны, не боятся его и противны ему благодаря своей красоте. Он подумал бы, что красота не только их сила, но и броня, и если ты такой красивый, как эти двое, то никого не уважаешь и никого не боишься, потому что от рождения тебе даны привилегии и уничтожить тебя невозможно. Теперь он осознавал: превосходство, с которым они держались, презрение к нему и бесстрашие базировались также на тайном знании, на том, что знали они и не знал он. Он был чужаком в Краун-Хилл не только из-за гротескной внешности, но и в силу собственного невежества.

Рассказав Реджине, что раскопал скелет матери в безымянной могиле, он ожидал увидеть шок, или горе, или злость, вызванные известием о случившемся с ее сестрой. Но она по-прежнему сидела за столиком, его ужасная новость не произвела на нее никакого впечатления. Она лишь сказала ему, что он глупый мальчишка и пожалеет о том, что рылся в земле, как собака в поисках костей.

Осознав, что скрывается от него нечто гораздо большее, чем он даже мог себе представить, мальчик подумал, что ему придется выгрызать, или вырезать, или выбивать правду из Реджины. Но, пусть и не предложив ему сесть, правду она ему рассказала. Говорила с холодной, едкой радостью, и чем дольше мальчик слушал Реджину, тем больше убеждался в ее безумии.

Мелисса, улыбающаяся и продолжающая карточную игру по ходу этих откровений, представлялась мальчику не менее безумной, чем ее мать. Но безумнее всех, конечно же, был Тиджей, Терренс Джеймс Тернер Блэквуд, патриарх клана.

Унаследовав крупное состояние и приумножив его, Тиджей не боготворил деньги. Сам удивительно красивый, гордящийся своей внешностью, он боготворил красоту, то есть отчасти поклонялся самому себе.

Он боготворил красоту, но не знал, как создавать ее, что убедительно доказывали его фильмы и его псевдозамок. Он еще был подростком, когда увлечение красотой превратилось у него в одержимость (и неестественную страсть) младшей на год сестрой, Алиссой. Реджина могла только догадываться, когда именно это случилось, но со временем стало ясно, как это отразилось на психике Алиссы.

Алисса стала звездой немого кино под именем Джулиан Хатуэй. В те годы кино считалось искусством низшего порядка, вроде ярмарочных шоу и водевилей. Актрисы того времени работали под псевдонимами, а пресса снабжалась их биографиями, сочиненными на киностудиях, с которыми эти дамы подписывали контракт.

Джулиан вроде бы вышла замуж за Тиджея на пышной церемонии в Акапулько, когда ей было двадцать пять, а ему двадцать шесть. Разумеется, они никогда не сочетались бы узами брака, будучи братом и сестрой.

Реджина тасовала карты и делилась с уродливым мальчиком самым сокровенным, а он никак не мог понять, каким образом это событие давно ушедших дней, этот порочный союз, заключенный за тридцать один год до его рождения, мог определить его судьбу и гарантировать ему жизнь, полную одиночества, горечи и насилия.

Сдавая карты, Реджина объяснила, что единственный ребенок Тиджея и Джулиан, Маджори, родившаяся в 1929 году, — дитя инцеста. Ее отец был также ее дядей, а мать — тетей.