Наследство колдуньи - Мирей Кальмель

— Ты что тут забыла? Твое место сейчас у Альгонды. Ты должна отнести ей ужин.

Франсин поняла, что пропала. Она заплакала.

— Она прогнала меня, — только и смогла она сказать.

Шаг — и Марта подняла ее подбородок своим корявым пальцем, чтобы получше рассмотреть следы удушения у нее на шее.

— Прогнала? Вот оно что… Она ведь языком не может шевельнуть от слабости! — насмешливо прошипела она, обдавая несчастную своим зловонным дыханием.

Франсин застучала зубами, так ей стало холодно от этого прикосновения Марты. И от неконтролируемого страха, который снова на нее нахлынул.

— Она выздоровела. И встала. Клянусь вам! — всхлипывая, пробормотала она.

Марта заглянула ей в глаза.

— И в чем она тебя обвинила?

Франсин понимала, что врать нет смысла. Сколько признаний вырвала у челяди эта ведьма с тех пор, как Сидо- ния переехала в Бати!

— В том, что я каждый день давала ей яд по приказу одного человека.

— И кого же?

— Мессира Луи.

— Мессира Луи, ты говоришь? Это же надо… — И Марта отстранилась от нее. На лице у нее читалось сомнение.

— Можно мне идти? — плаксивым голосом спросила Франсин, хотя уже не верила в спасение.

Ответом ей был наводящий ужас взгляд.

— Передай мессиру Луи, что, каковы бы ни были его намерения, с его стороны будет умнее оставить Альгонду в покое.

— Я и иду ему это сказать. Так велела сама Альгонда, — проговорила Франсин, желая показать, что она все поняла.

Марта отстранилась, давая ей дорогу, но тут же поймала за воротник.

— Куда это ты направляешься? Апартаменты мессира Луи в другой стороне!

Франсин опустила голову.

— Да-да, конечно… Простите! Я расстроилась и… Иду! Она повернулась с таким видом, словно готовилась взойти на костер. Мессир Луи не простит ей того, что план провалился, и вряд ли захочет иметь в замке человека, который может обвинить его в покушении на убийство. Она подумала, что, как только Марта пойдет своей дорогой, она свернет направо по коридору, перейдет в северное крыло замка, а оттуда спустится по другой лестнице.

Но как эта ведьма обо всем догадалась? Марта следовала за ней как тень.

— Не хочу, чтобы ты снова заблудилась, — жестоко сообщила она.

Молча шли они по длинному коридору. Мимо пробегали слуги в ливреях и другие служанки, подружки Франсин. Они так старались проскочить незамеченными, не поднимая глаз, поэтому вряд ли увидели эту странную пару. Ни улыбки, ни утешительного дружеского взгляда — судьба отказала Франсин даже в этом. Перед дверью апартаментов старшего сына барона они остановились. Марта постучала. В ее взгляде не было и грамма жалости. Выходит, она ошибалась. Альгонда — не дьяволица, она — волчица, мать, готовая на все ради спасения своего ребенка. Дьявол не пощадил бы ее. Но было слишком поздно искать в Альгонде союзницу.

Она вошла в комнату, и пока Марта радовалась тому, что зло в Альгонде восторжествовало, Франсин умирала под ударами своего господина, даже не пытаясь их избежать.

Глава 27

Они долго ехали по горной дороге и, несмотря на продиктованные усталостью остановки и ночи, проведенные либо под открытым небом, либо под защитой древних руин, которых на Сардинии было множество, очень устали.

— Теперь уже близко, — сказала Лина, останавливая ослика. Впереди на дороге, обрамленной столетними оливами, в вечерних сумерках она заприметила облако пыли.

Она не приняла помощи Ангеррана, который хотел вместо нее вести ослика, и шла рядом с повозкой, то погоняя животное длинной палкой из каштанового дерева, то натягивая узду, чтобы его остановить.

«Будем вести его по очереди, и дети тоже», — объявила она перед отъездом с той спокойной уверенностью и твердостью в голосе, которые отличали ее соотечественниц.

В своем привычном черном простом вдовьем платье, веревочных сандалиях, с волосами, собранными в узел и покрытыми темным платком, который она завязывала под подбородком, черноглазая и чернобровая, она шла размеренным спокойным шагом. Муния легко спрыгнула с повозки и подбежала к Лине, а за ней по пятам — Ангерран. Дети остались сидеть в повозке, прислонившись спиной к ценному грузу — бочонкам, тщательно замотанным ветошью, чтобы запах специй не распространился дальше, чем следовало, и не привлек мародеров. Самые маленькие спали, те, что постарше, играли в шашки.

— Мы будем на месте до наступления темноты. Посмотрите на то облако пыли, там, впереди. Наверняка это солдаты на лошадях. С тех пор как остров попал под владычество испанцев, они бродят по дорогам, как хищники. Но с каким невидимым врагом они сражаются — неизвестно. Зато нам шагу не дают ступить и нас же грабят!

Лина повернула голову и сказала детям:

— Когда солдаты подъедут близко, разбудите малышей, да порезче, чтобы они заплакали!

— Но зачем? — поразилась Муния.

— В нашем мире горе и нищета привлекают куда меньше взглядов, чем достаток и радость. Не смотри на них и перебирай четки!

Ангерран услышал слова Лины, обращенные к детям, и понял, что и ему пора действовать. Он поспешил спрятаться в зарослях можжевельника, росшего между дорогой и лесом из пробкового дуба, который по мере их продвижения вперед становился все реже. За время пути ему уже не раз доводилось прибегать к этому маневру, ведь в таком случае, если бы кто-то вздумал напасть на женщин и детей, эффект неожиданности сыграл бы ему на руку.

Лина отвела ослика на обочину, чтобы освободить дорогу, но постаралась, чтобы это не выглядело так, словно они решили в этом месте остановиться. Она не ошиблась: солдат было восемь, все — в мундирах армии вице-короля. Но, судя по всему, у них были более важные дела. Кавалькада галопом промчалась мимо, покрыв путешественников пылью и чуть не задев бортик повозки. Тревога оказалась ложной.

— Едем! — скомандовала Лина и потянула ослика за уздечку, вытирая слезящиеся от пыли глаза и прочищая горло. Рядом пошла Муния, тоже пытаясь откашляться.

Ангерран подождал, пока облако пыли, окружавшее всадников, не исчезло, бегом догнал повозку и уселся в кузов между мальчиками, которые ехали, болтая ногами. Самый старший протянул ему дорожную флягу. Юноша залпом выпил остаток воды, сел поудобнее и приобнял маленького Энрике.

Примерно через час показалась долина, в которой Муния рассмотрела церковь с колокольней и ряд маленьких низких домишек, четко вырисовывавшихся на фоне звездного неба. То была деревушка Гони.

— В каком из домов живет твоя кузина? — спросила она, как будто с такого расстояния и при таком скудном освещении могла хоть что-нибудь рассмотреть.