Трагедия русского офицерства - Сергей Волков

Литовская армия состояла из 4 пехотных (по 3 полка и артбригаде) и кавалерийской дивизий. Военным министром Литвы был полковник русской армии К. Жукас, министром внутренних дел (генералом) — Чапликас, генералами (в т. ч. командирами и начальниками штабов дивизий) литовской армии стали также С. К. Жуковский, Настопка, Радус-Зенькович, Ладыго, Гловацкий, Томашевский, Якайтис, Шкапский, Лянскоранский, старшими офицерами — Саладжюс, Ишлинский, Балтушевский и др. Ряд офицеров, служивших в армиях прибалтийских государств, прибыли туда после гражданской войны из белых армий. Некоторые из них также занимали видные должности (например, инспектором артиллерии литовской армии был полковник Алексеевского артдивизиона О. Г. Урбонос).

При оккупации этих государств Советами бывшие русские офицеры (как занимавшие старшие командные должности, так и прочие) были почти все расстреляны или отправлены в лагеря[1073]. В частности из эстонской армии уже летом 1940 г. было уволено около 250 старших офицеров, а в июне 1941 г. арестованы и остальные.

В сложном положении оказались офицеры из остзейских немцев, которым при враждебном отношении со стороны эстонцев и латышей, не было места на родине. Впрочем, подавляющее большинство их, столетиями связанных с российской государственностью и по своим взглядам и культуре практически не отличающихся от остальных кадровых русских офицеров, воевало в белых армиях, разделив их судьбу. Лишь очень немногие из них сразу же уехали в Германию. Но те, кто вернулся домой в Прибалтику, пытались организовать самостоятельную военную силу, способную защищать их интересы от агрессивного эстонско-латышского национализма (подавляющее большинство городского населения Прибалтики и практически все помещики были остзейскими немцами, и немало пострадали от него, вплоть до резни со стороны эстонцев и латышей).

Инициатором создания Балтийского ландесвера выступил в октябре капитан 1-го ранга бар. Г. Н. Таубе, и на первом этапе практически все командование состояло из русских офицеров. Сначала командование предлагалось передать ген. Юновичу, затем общее руководство принял ген. бар. Фрейтаг фон Лорингофен (начальник штаба полковник фон Рихтер). В состав ландесвера входила как местная молодежь, так и балтийцы (воевавшие как в русской, так и в германской армиях). В середине ноября 1918 г. было сформировано 4 отряда, тремя из которых командовали русские офицеры (полковники Борнгаупт, бар. Деллингсгаузен и Рар), а также чисто русский отряд капитана Дыдорова и 3 латышских роты (всего около 1000 чел.); обучением всех частей руководил русский полковник фон Струве. Ландесверу вскоре же пришлось в союзе с латышскими национальными частями и русскими добровольческими отрядами вести тяжелые бои с собранными со всех фронтов и брошенными в Латвию красными латышскими полками. В составе него имелись батальоны, почти полностью состоявшие из офицеров. Ротами и эскадронами командовали русские офицеры остзейского происхождения — полковник бар. Клейст, бар. Ган и т. д. В январе 1919 г. в ландесвер поступило много германских офицеров, и он был преобразован по германскому образцу. Вследствие этого все русские офицеры оставили свои посты и большинство, за исключением молодых, служивших рядовыми, вышли из его рядов, объединившись в Ливенском отряде. В июле, когда по требованию англичан все германские офицеры покинули ландесвер, его возглавил капитан 1-го ранга бар. Таубе, а осенью, попав во власть латышей, он был преобразован в латышский полк[1074]. В составе Эстонской армии воевал против большевиков составленный из остзейцев Балтийский полк. Эти части впоследствии были расформированы и некоторые их офицеры вошли в состав прибалтийских армий, а другие уехали в Германию (остававшиеся еще в Прибалтике офицеры-остзейцы перебрались туда перед занятием ее советскими войсками в 1940 г.).

Хотя в русской армии существовали созданные во время войны грузинские, армянские и азербайджанские дружины, абсолютное большинство офицеров этих национальностей служили не в них, а в обычных регулярных частях. После развала армии они в основном вернулись домой и приняли самое активное участие в событиях, развернувшихся в Закавказье (хотя большинство кадровых офицеров этих национальностей, особенно старших, служило в белых армиях). После образования грузинского, армянского и азербайджанского правительств, немедленно было приступлено и к созданию национальных армий, чем занимались исключительно эти офицеры. В отличие от Польши и частично Финляндии, где офицеры русской армии были не единственным и даже не главным источником комплектования командного состава, здесь кроме них некому было возглавить национальные армии, создаваемые к тому же в условиях борьбы с турецким нашествием. Еще в период существования Закавказского правительства в составе его армии имелись грузинский и армянский корпуса под командованием генералов Габаева и Назарбекова, сражавшиеся с турками в течение полугода. 26 мая 1918 г. Закавказский сейм сложил свои полномочия, и 26–28 мая была провозглашена независимость трех закавказских государств.

Если среди грузин и армян (которые несли службу в русской армии на общих основаниях) было достаточно много офицеров, то среди кавказских татар (азербайджанцев), которые служили только добровольно, их было очень мало. Во главе азербайджанской армии стояли, правда два весьма известных и выдающихся генерала русской армии генералы от артиллерии С. -Б. Мехмандаров (военный министр) и А. А. Шихлинский. В ней служили также генералы Талышханов, Халилов, Селимов, полковники кн. Магалов (бывший командир Татарского полка Кавказской туземной кавалерийской дивизии), Зейналов, Эфендиев, Каджар и другие, в большинстве получившие эти чины уже на родине. Некоторые специальные службы, в частности, военно-судебная часть, полностью были укомплектованы русскими офицерами[1075]. После занятия большевиками Азербайджана те из них, кто не погиб, бежали в Иран и Турцию, а некоторые, как А. А. Шихлинский и М. М. Каджар, перешли на службу в Красную армию.

Среди руководителей грузинской армии были генералы Арджеванидзе, Гедеванов (командующий народной гвардией), Джехадзе, Микадзе, Надиров, Сумбатов, Мдивани, Мачавариани (командующий фронтом у Гагр), Мазниев (б. подполковник), Вашакидзе (командующие фронтом у Сочи), Кавтарадзе, полковники Сумбатов, Тухарели, Шмагайлов, Церетели и др. За небольшим исключением все они получили эти чины от грузинского правительства (а некоторые были ранее военными чиновниками, приставами и т. д.), из генералов лишь двое-трое имели эти чины до революции. После поражения некоторые эвакуировались при помощи англичан, некоторые, как ген. Мазниев, перешли к большевикам, а большинство осталось в Грузии. Следует заметить, что офицеры, перешедшие на грузинскую службу, в большинстве своем не забывали о том, что были русскими офицерами и были настроены к Добровольческой армии и ВСЮР гораздо более благожелательно, чем их правительство, крайне неохотно участвуя в столкновениях с белыми частями (имевшими место из-за Сухумского района); обычно с командованием грузинских частей белым удавалось договариваться гораздо лучше, чем с политическим руководством. При отходе Добровольческой армии на кавказское побережье многие из них (например, командир дивизиона полковник Журули) помогали ее офицерам избегнуть плена и перебраться в Крым[1076]. Позже, в эмиграции такие офицеры не отделяли себя от белых офицеров и состояли в одних с ними организациях. Поступали на грузинскую службу и офицеры-негрузины. В частности, многие из проживавших в Сочи в 1918 г. видя в грузинах вольных или невольных союзников Добровольческой армии против большевиков, поступили на службу в отряд Мазниева, значительно усилив его и численностью и качеством[1077].

Армянские власти относились к русским вполне лояльно, и на службу широко принимались не только армяне, а все русское офицерство. Из одного только Эриванского гренадерского полка в армянской армии служили ген. Вышинский (вскоре умерший) и 4 штаб-офицера[1078]. Армянскую армию возглавляли генералы Багдасаров, Назарбеков, Пирумов (бывший полковник 153-го полка), Дро, Силиков, Хачатуров, Шелковников, полковники Корганов, Дандаров, Нжде, и др. Как и в грузинской армии, большинство их имело на русской службе более скромные чины, но, например, генералы Назарбеков (бывший начальник 2-й Кавказской стрелковой дивизии), Шелковников, Пирумов, были генералами и в русской армии и обладали достаточным боевым опытом. Осенью 1920 г. армянской армии во главе с этими офицерами пришлось отражать турецкое наступление и одновременно вести бои с большевиками, начавшиеся еще в мае, причем некоторые офицеры ее с самого начала перешли на сторону Красной армии: так в начале мая в Александрополе поступили офицеры 1 конного полка во главе с его командиром полковником А. П. Мелик-Шахназаровым (среди них был и будущий красный маршал Баграмян), бронепоезда «Вартан Зоравар» во главе с капитаном С. Мусаэляном, и сам начальник гарнизона города ген. Хачатуров (вскоре убитый). Другие же продолжали бороться до самого конца (восстанием в Зангезуре в октябре 1920 г. руководили полковник Нжде и поручик Тер-Давидянц, в апреле 1921 г. еще оказывали организованное сопротивление отряды во главе с Мартиросом, Луничем, Каро-Сосуни, Сумбатом и Тархановым). Большинство офицеров дашнакской армии осталось в Армении, в Турцию и Иран эмигрировало очень небольшое их число. Вообще количество офицеров в закавказских армиях было невелико. В азербайджанской армии всего насчитывалось не более 30 тыс. чел, следовательно, не более тысячи офицеров (в Баку, правда, имелось юнкерское училище на 500 чел). Армянская армия была такой же численности, грузинская к февралю 1921 г. насчитывала около 35 тыс. чел. так что количество офицеров во всех этих армиях вряд ли было больше 5–6 тысяч.