Слово атамана Арапова - Александр Владимирович Чиненков

– И энту непотребность помню. Словно давеча сее было!

Вдоволь посмеявшись над волком, который обмочил их, казаки решили проверить капканы. Попавшаяся в них дичь могла послужить пищей для голодных животных, что уже не раз случалось за время зимовки. Договорившись встретиться у реки, разошлись в разные стороны. Кочегуров пошел осмотреть овражек, в котором любили собираться зайцы, а Арапов пошагал к лесу у берега реки. Там на звериной тропе они ставили капканы на пути к водопою.

Сжимая рогатину, атаман шел к реке. Протоптанная ими за зиму тропа пролегала через широкую поляну. За полчаса ходьбы можно было хорошо и свободно подумать. Мысли его устремились вперед, к предстоящей летней работе. Он обдумывал, что скажет казакам, которые весной обязательно придут на подмогу. От того, насколько быстро на сакмарском берегу вырастут стены городка, зависят сила родного края, сила страны, ее обороноспособность, ее несокрушимость…

Приближающийся лес был беззвучен. В ночном небе дрожали крупные ясные звезды. Скрипел под ногами снег.

Откуда-то донеслись веселые голоса. Арапов насторожился и ускорил шаг. В окружающей тишине можно было уловить даже скрип шагов неизвестных людей, объявившихся в глухом краю.

Вблизи послышался другой звук. Щелчок? Треск ветки? Атаман огляделся, но увидел только неподвижные деревья, посыпанные снегом. Ни следов, ни шороха, ни качающейся ветки. И все-таки Арапову казалось, что он не один в лесу.

Чистый воздух с каждым глотком проникал в легкие. Силы удесятерились при этом недолгом общении с природой. Нет, здесь определенно никого не было. На маленьком отрезке девственного леса он был наедине с природой, с небом, со звездами. Все бело, все нежно в рассеянном свете звезд. На тропе, кроме тяжелых вмятин его унтов, больше не было ни следа.

Он старался представить себе бородатые лица казаков, которые приедут на берега Сакмары. Полюбят ли они эти места? Он им расскажет о здешних условиях, о том, что надо будет работать не покладая рук во имя богатства и мощи края. Они будут готовы на любые усилия. Но ему хотелось, чтобы они по-настоящему оценили и полюбили край, ради освоения и обороны которого им пришлось столько перенести. Он будет говорить с ними не только о строительстве городка, нет, он им скажет так: выйдете вечером в лес, посмотрите на огромные деревья, освещенные звездами. Чем больше любви к России, к краю, тем больше будет и… Посмотрите, казаки, посмотрите на лес, освещенный луной и звездами…

Острая боль ударила между лопатками, подбросив его тело. Вспышка сознания отметила резкий сухой треск, оживила ощущение – я не один, вернула воспоминание – щелчок!.. Щелчок не ветки, а курка. Широко раскрытые глаза увидели звезды – уже не наверху, а прямо перед собою. Взмахнув руками, Арапов повернулся и повалился в нетронутый ласковый снег.

* * *

В морозной тишине отчетливо прозвучал выстрел. Проверявший силки Кочегуров присел и насторожился. Ему вдруг сделалось не по себе. Лес показался не родным, как прежде, а темным и враждебным. У атамана огнестрельного оружия с собой не было. Остатки пороха закончились еще осенью, а пополнить запасы было неоткуда. Кто же тогда стрелял?

Позабыв про запутавшихся в силках зайцев, есаул поспешил к берегу реки. Увязая в снегу и задыхаясь от усталости, Кочегуров довольно быстро дошагал до условленного места. Внимательно оглядевшись, он увидел на снегу неподвижное тело.

Широко раскрытые глаза Арапова остекленели, в них отражались звезды. Но атаман еще дышал. Жизнь не успела покинуть его крепкое богатырское тело.

– Евдокимыч, потерпи, – Кочегуров подхватил атамана под руки и поволок его в сторону лабаза. – Хто ж так тя уделал, товарищ мой сердешный?

Понимая, что спасти Арапова можно только в тепле, есаул постарался как можно быстрее дотащить его до истопленной избы. Отчаянно матерясь и все проклиная, он даже ни разу не остановился, чтобы перевести дух. Лишь возле лабаза Кочегуров позволил себе немного расслабиться, сплюнул в сердцах, после чего сгреб в охапку Арапова и внес его в избу.

Запалив лучину, он спешно сбросил одежду и осторожно раздел атамана. Кочегуров сгорал от нетерпения рассмотреть рану и определить ее тяжесть. То, что Арапов все еще не умер, давало слабую надежду на его выздоровление. Потеря крови – пустяк. Ее можно восстановить с помощью отваров. Лишь бы пуля не причинила более серьезных увечий.

Осмотрев атамана, Кочегуров облегченно вздохнул. Пуля вошла в спину под правую лопатку и прошила тело навылет. Осталось надеяться, что она не принесла с собою смерть.

– Пить… пить… – Арапов пошевелился и облизнул пересохшие губы. – Петро, хде ты? Водицы подай…

Хорошо зная, что глоток воды для раненого равен капле яда, Кочегуров смочил его губы влажной тряпкой, после чего смазал раны заживляющим бальзамом. Натерев Арапова барсучим жиром, он бережно укутал его в одеяло и уложил поближе к печи. Раненого бил озноб, и он бредил. Теперь оставалось менять повязки, смазывать раны и ждать. Ждать, поможет ли Бог умирающему и вернет ли его к жизни. Крепкий организм атамана выдерживал, бывало, и не такие ранения. Но тогда лекарь был рядом. А сейчас, зимой, в глухом лесу…

Есаул встрепенулся. Враг где-то рядом. Кто и за что выстрелил в Арапова – неизвестно. Неизвестно и то, где спрятался стрелок и не готовит ли он следующую пулю для него, Петра Кочегурова?

Бросившись к стене, есаул схватил подвешенную на колышек саблю. С сожалением посмотрев на бесполезные пистолеты и ружья, он тихо ругнулся и решительно нахлобучил шапку. Ждать прихода врага, сидя в избе, намного хуже, чем столкнуться с ним в лесу. А уж там кто кого осилит!

Только в одном не сомневался Кочегуров – стрелявший в Арапова не кочевник! Но кто он и почему забрел в такую глушь? Они с Василием, дело понятное, зазимовали по нужде. Атаману было стыдно возвращаться в Яицк после разгрома, вот и решил он отправить туда оставшихся в живых казачек и его, Петра Кочегурова. Но тут он просчитался! Разве есаул мог себе позволить оставить в глуши атамана?

Прикрепив к унтам снегоступы, Кочегуров ступил на тропу. Шаг за шагом он осматривался: «Арапов шел прямо!.. В него стреляли сзади. Справа или слева? По тому, как упало тело, скорее справа». Есаул вошел в лес. Отыскав следы незнакомца, он пошел в их направлении, вглядываясь в каждую тень. Кроме кинжала, сабли и рогатины, при нем не было ничего. А вот противник был вооружен серьезно – огнестрельным оружием!

«Стоп! Здеся!» – Кочегуров присел и увидел, что к уходящему следу стрелка, петляющему по лесу, присоединились