Царица царей - Мария Хэдли

Кобры неохотно ослабили хватку, и она закончила петь заклинание. Они с Антонием перебрались через спящего зверя, чувствуя хриплые вздохи Цербера.

— Неплохо у тебя получилось, — сообщил муж, но Клеопатра еще пребывала в неистовстве, которое начало ослабевать лишь после некоторых усилий. Геката напомнила царице ее саму. Правда, теперь она могла не чувствовать Сохмет, поскольку невидимая цепь оказалась недостаточно длинной. Богиня не добралась до Аида. Но сколько еще осталось времени у Клеопатры, прежде чем госпожа вновь предъявит на нее права?

Внезапно она замерла, услышав похожие на младенческий плач звуки, бесчеловечно напомнившие ей о детях.

— Куда ты меня привел? — осведомилась она.

— Нам надо преодолеть Пещеру Младенцев, — сказал Антоний. — Ничего не поделаешь. Некоторым она кажется самым жутким местом в преисподней, но здесь есть кое-что и похуже. Возьми меня за руку.

Их окружили тени новорожденных, которых оставили на римских грудах мусора на съедение сворам бродячих собак. Такова была судьба младенцев, не признанных отцами семейств, даже знатных. Подобное считалось совершенно законным. Тех, кому повезло, подбирали с улиц и продавали работорговцам. Менее удачливые умирали неоплаканными и оказывались младенцами в Аиде. Пещеру заполонили неприкаянные создания.

Клеопатре стало трудно дышать. Почти все призраки были девочками.

Антоний тянул ее дальше, но она оглядывалась, с болью оплакивая мертвых. Их крошечные ручки тянулись к ней, пытаясь ухватиться за края одежды.

Губы шевелились, тщетно пытаясь сосать. Здесь отсутствовали кормилицы, ласковые нянюшки, учителя, резные фигурки львов… Эти младенцы никогда не будут ни ходить, ни говорить.

— Не останавливайся, — вымолвил Антоний. — В подземном мире свои обычаи.

— Неправильные, — гневно бросила Клеопатра.

— Аид пропустил тебя.

— Дети в Риме. Ты о них подумал? — спросила она. — Александр, Птолемей, Селена? Во дворце Августа.

— Но они живы, а мы лишь тени, — произнес он.

— Нет, — заявила она. — Некоторые могут быть здесь. Цезарион умер после тебя. Римляне казнили моего первенца на площади.

— Мне не хватает их не меньше, чем тебе, — заявил Марк Антоний. — Но сейчас необходимо спасти тебя. Другого выхода у нас нет.

Клеопатра с тоской подумала о Цезарионе, который бродил в одиночестве по Аиду. Возможно, и нет, с надеждой предположила она. Вдруг он в Дуате? Мальчик погиб в Египте, а мать его была египтянкой. Вероятно, его посмертная судьба сложилась справедливо. Возможно, его чистую душу взвесили. Теперь он в безопасности, на Прекрасном Западе.

После им встретились безымянные самоубийцы. Затем они миновали судилище Миноса,[41] где лжесвидетелей осуждали их жертвы.

Спустя ночи и дни долгого пути Клеопатра и Антоний вступили в поля скорби. Они брели по прекрасным садам с дорожками, выложенными костями, вдоль которых цвели черные розы и мирты. Сюда приходили умершие от любви, преданные души с разбитыми сердцами. Они рыдали, изнемогая от тоски и страсти.

— Ты здесь живешь? — поинтересовалась Клеопатра у Антония, но тот покачал головой. Однако ей показалось, будто он отвел взгляд.

— Идем, — просто сказал он.

Клеопатра размышляла о том, что они, наверное, заблудились. Что же случится с ними, когда все закончится? Она поняла, что конец у истории явно не будет счастливым.

Муж провел призрачными пальцами по ее коже.

— Когда мертвых призывают из Аида, — объяснил он, — живые стучат кулаками по земле, чтобы мы услышали, как они скорбят. Еще они проливают свою кровь, чтобы мы могли напиться. Мы страдаем от жажды и голода. Чем дольше мы пребываем здесь, тем больше увядаем. Скоро во мне ничего не останется от Антония.

Он коснулся ледяными губами ее руки.

— Ты пока еще Клеопатра, — кивнул он. — Моя жена, но я принадлежу подземному миру.

Клеопатра почувствовала, как вновь рушится ее вселенная. Боги мертвых крепко удерживали своих подданных. Загар Марка Антония уже пропал. Сквозь нагрудник можно было разглядеть деревья.

— Тогда мы должны поторопиться, — произнесла она. — Нам нужно добраться до обители здешних владык, верно?

— До Персефоны, — ответил он дрогнувшим голосом. — Наше время истекает.

Клеопатра крепко сжала его пальцы.

Вместе они пробежали через призрачные поля сражений. Там обитали призраки, чьи тела не были надлежащим образом похоронены. Некоторые отдавали Антонию честь, а другие проклинали.

Потом они промчались по белым дорогам, припорошенным снегом. А в Риме вовсю светило яркое солнце, и за пределами столицы люди изнемогали от зноя. Убийца путешествовала от одного селения к другому, от храма Юпитера к святилищу Венеры. И в Аиде появлялись все новые тени.

11

Агриппа вместе с небольшим отрядом направился на юг. Его целью был храм Аполлона, основанный во времена Трои воином Филоктетом. Мифы пронизывали Италию. Когда Николай поведал полководцу о том, что скрывалось в Кримиссе, Агриппа согласно кивнул. Рассказ являлся частью живой и гордой истории Рима, подобно хижине Ромула.

Николая не было с Агриппой. Вооруженный историк мог представлять опасность лишь для самого себя. Поэтому военачальник поручил ему и сейдконе присматривать за Августом. Необходимо, чтобы тот не покидал резиденцию. Император ослабел от териака, так что задание оказалось несложным для старухи и ученого.

Агриппа не рассчитывал, что им удастся справиться с Хризатой. Но надеялся, что Августа может соблазнить историк, которого представили как нового биографа. Император мнил себя писателем, хотя обычно сочинял лишь стихи. Огибая мыс, Агриппа невольно улыбнулся. Сейчас, за пределами Рима, он чувствовал себя гораздо лучше. Он пытался решить проблему, и неважно, что занимался этим только он один. Все-таки Клеопатра уже не пребывала во власти Хризаты. Стены потайной комнаты были выложены серебром, а ларец обмотали тяжелой цепью. Доверенные солдаты Агриппы посменно несли охрану импровизированной темницы.

Перед отъездом к нему заглянул псил и попросил взять с собой. Однако Усем не был легионером, и Агриппа отказал. Вряд ли заклинатель столь же хорошо обучен, как воины Агриппы. Конечно, он и не стал бы исполнять его приказы. Поэтому полководец оставил его охранять серебряную комнату. Если Хризата попытается пустить в ход магию, Усем сразу это почувствует.

Впереди показался храм, и улыбка римлянина исчезла.

Здание, расположенное на вершине высокого утеса, сияло в закатных лучах. Агриппа занервничал.