Гавана - Стивен Хантер

Тут зажегся зеленый свет, и все пришло в движение. Какое-то время они ехали по тесным городским улицам, то приближаясь к своей жертве вплотную, то незаметно следуя поодаль.

Затем машина свернула на широкое шоссе и прибавила газу. Капрал сделал то же самое. Здания, стоявшие с обеих сторон, уступили место деревенским домикам, магазинчикам, пустырям, заброшенным полям. Над головой слышался рев многомоторных самолетов, говоривший о том, что до аэропорта рукой подать.

И тут автомобиль, ехавший между ними, внезапно свернул. Впереди открылся пустынный участок, встречных машин не было тоже. Второй такой возможности могло не представиться.

— Vamos! — сказал Рамон, но капрал, который и сам понял, что пришла пора, уже нажат на педаль газа.

Фрэнки отодвинулся назад и вбок, поднял автоматический пистолет, краем глаза увидел, что Рам он взял автомат и положил его на раму. Сейчас, сейчас это случится!

Расстояние между машинами медленно сокращалось. Потом капрал взял левее, пересек встречную полосу, но сделал это плавно и неторопливо, чтобы не тревожить жертву раньше времени.

Казалось, черный «родмастер» остановился. Капрал сблизился с ним так, что заднее стекло черного «бьюика» оказалось совсем рядом. Фрэнки увидел, что Эрл слегка подался вперед и нагнулся за своего конвоира. Причем увидел это сквозь прицел.

В этот момент раздался скрежет тормозов, и из-за деревьев на встречную полосу вырулил школьный автобус. Машину тряхнуло — это капрал нажал на тормоза и свернул, избегая столкновения лоб в лоб.

Автобус промелькнул мимо.

— Ходу, ходу! — крикнул Латавистада.

Капрал прибавил скорость и на этот раз обогнал «родмастер».

Но Фрэнки понял: его заметили.

Суэггер улыбнулся своему новому другу и согнул руку, делая вид, что хочет показать ему фокус с наручниками, а на самом деле собираясь с силами. Он знал, что нужно сделать. Внезапно Эрл развернулся и ударил соседа локтем в точку между ухом и челюстью. Нокаут был классический, вот только счета никто не вел. В салоне еще звучало эхо, но Эрл уже перескочил на переднее сиденье. Глаза водителя расширились от страха, однако ничего другого он сделать не успел.

Эрл нанес ему удар локтем в голову, но этот человек был немного быстрее и крепче своего напарника: он не потерял сознания, только упал на спинку сиденья и застонал. Его нога инстинктивно нажала на тормоз, после чего машина пошла юзом, подняла тучу пыли, скрывшую ее от преследователей, заскрежетала шинами и наконец съехала в кювет. Эрл ударил водителя еще раз, и тот отключился.

На мгновение Эрл забыл, кто он такой и как он сюда попал, но тут же очнулся. Он ударил по ручке, распахнул дверь настежь и выкатился наружу. Потом вскарабкался на насыпь и увидел, что черная машина с двумя стрелками тоже свернула. Дула нацелились на него, но Эрл уже спрыгнул и шмыгнул в кусты.

Никто не стрелял. Эрл опередил их. Он полз вперед. Кожу полосовали колючки, шипы и острые листья, но никакая боль не могла его остановить. Решив, что он забрался достаточно далеко, Эрл поднялся и побежал изо всех сил. Нужно было увеличить расстояние, отделявшее его от преследователей.

53

Френчи вышвырнул из кабинета все гарвардское барахло. Убрал ракетки, вымпелы, фотографии улыбавшихся блондинчиков из теннисной команды сорок седьмого года с их дурацким кубком. Проигнорировал все сообщения от Роджера, который хотел забрать свои личные вещи. Отправил к нему полицейского детектива, который без всяких околичностей предложил мистеру Ивенсу убраться с Кубы к чертовой матери. Вскоре ему сообщили, что Роджер послушался.

Френчи больше не носил голубые блейзеры и белые фланелевые брюки. Им на смену пришли темные тропические костюмы, говорившие о том, что их владелец — человек серьезный и занятой. Он не слишком вежливо уволил секретаршу Роджера и назначил на ее место девушку из канцелярии, которой предстояло делом доказать свою преданность новому начальнику. Чтобы удостовериться в этом, Френчи в первый же вечер сделал девушке гнусное предложение, а на следующую ночь переспал с ней. Сменил замки всех бюро и код сейфа. Забил гвоздями оконные рамы. Запретил уборщице входить без предупреждения. Приказал, чтобы всю корреспонденцию, приходящую на имя Роджера Сент-Джона Ивенса, немедленно уничтожали.

Френчи пошел в гору. Наконец-то он получил доступ к кассе, наконец-то мог ни к кому не подлизываться (наоборот, к нему подлизывались все, включая посла) и дать волю своим инстинктам, направленным на разрушение и завоевание. Времени даром Шорт не тратил. Используя в качестве рычага щедрые взятки за счет Управления, раздававшиеся чинам кубинской охранки, он объявил крестовый поход против всех радикальных элементов местного общества. В помещениях нескольких газет и журналов прошли обыски, их редакторов бросили в казематы крепости Морро, охранявшей вход в порт. Протоколы всех допросов направлялись Френчи, он внимательно изучал их, проверял, сравнивал, разыскивал слабые места и придумывал способы нападения. В очень короткий срок он узнал всех членов кубинского радикального подполья. И конечно, приказал взять под усиленное наблюдение советское торгпредство.

В столь же короткий срок он добился любви и боязни окружающих. Бизнесмены не привыкли к решительным действиям и немедленному достижению результатов, которые являлись фирменным стилем Френчи. Но они были практичными людьми и ценили практичность в других; честно говоря, их тошнило от высокомерия, лени и аристократических замашек Роджера, который ничего не знал и делал одни глупости. Френчи находил подход к каждому, заключал тайный договор с сотрудниками службы безопасности каждой корпорации, делал щедрый подарок каждому высокопоставленному служащему и при этом не оскорблял ничье самолюбие на теннисном корте.

Но сейчас он переживал свой первый кризис на новом поприще.

У него не было времени на гнев и выговоры. Френчи просто указал собеседнику на плохую организацию дела и неправильный выбор исполнителей, прекрасно понимая, что и сам приложил к этому руку.

— Вы найдете его и убьете. Вот чем должны заниматься эти два болвана. Мистер Лански, если они в очередной раз останутся в дураках, это огорчит меня. А вы ведь не хотите меня огорчить, правда?

Увидев Френчи в новом обличье, Лански, который за свою долгую жизнь повидал многих крутых гангстеров, сначала опешил. Но он был мудрым человеком и понял, что Френчи был таким всегда. Просто искусно скрывал свою подлинную сущность.

— На этот раз они добьются успеха, — заверил он. — Я расстроен не меньше вашего.

— Я не расстроен, мистер Лански.

— Просто Мейер.

— Я не расстроен, мистер Лански. Я делаю дело, а не расстраиваюсь. Мне нужны ответы. Смогут эти двое найти его самостоятельно?

— Честно говоря, едва ли. Дайте им стволы, ножи и разрешение, и они сделают свое дело. Этот нью-йоркский малый однажды расстрелял копа на Таймс-сквер. И даже убил полицейскую лошадь. А кубинец — знаменитый на всю страну палач и мучитель.

— Я знаю репутацию капитана Латавистады. Видел, как он действовал в казармах Монкада после штурма. Его боятся даже сослуживцы по тайной полиции. Но вопрос в другом: достаточно ли они умны, чтобы найти Эрла Суэггера? Кажется, вы в этом сомневаетесь.

— Кубинец до последнего времени работал в Сантьяго. Он знает свое болото, но здесь чувствует себя так же, как парнишка из Айовы в Нью-Йорке. Что же касается Фрэнки Карабина, то он никогда не блистал умом. В Нью-Йорке его использовали там, где требовалось умение обращаться с оружием и крепкие кулаки. Он тот солдат, который никогда не станет лейтенантом.

— Ладно. Я найду Эрла. Уберите этих клоунов с улицы. Там от них больше вреда, чем пользы. Я сообщу, когда они понадобятся. Пусть будут в полной боевой готовности. Дам вам адрес, а они сделают дело. И на этот раз доведут его до конца. Это очень опасный человек, но они справятся. Даже этот человек создан не из стали, а из плоти.

— Я все устрою.

— Благодарю вас. А теперь мне нужно сделать несколько звонков.

Френчи быстро договорился о встрече с министром внутренних дел Кубы и правой рукой последнего, шефом тайной полиции. Его приняли в шикарно обставленных апартаментах Капитоло — жалкой пародии на американский Капитолий, расположенной в садах Старой Гаваны.

— Джентльмены, — мрачно сказал он, — я хочу покаяться перед вами во лжи. Ложь была во спасение, но это не оправдание.

Собеседники, окруженные помощниками, уставились на него во все глаза. В воздухе витал дым сигар. Старые соратники, сложившиеся как политики в бандитские тридцатые и сороковые годы, сторонники президента, вернувшегося на свой пост в пятьдесят втором году, не знали, как относиться к этому чрезвычайно самоуверенному молодому американцу, который, по слухам, был так тесно связан с высшим руководством США, что его боялся сам посол. Оставалось только ждать и слушать.