Загадка Скалистого плато - Юрий Ясько

— Договорюсь с командиром воинской части, пришлет.

— И рация?…

— Будет. Есть очень даже приличной мощности — до двухсот километров работает устойчиво, без помех. Малогабаритная, размером с полевую сумку. И все-таки знай, что группа в любую минуту придет на помощь. Ты о ней даже не будешь знать.

— Я приму любые условия Зарова, лишь бы, встретившись с ним, обезвредить его. Не волнуйтесь, на рожон не полезу.

— Он определенно там не один.

— Уверен, на Скалистом плато есть сообщник. Тот, кто стрелял в Луцаса.

— Все, свободен до утра. — Вермишев подошел к окну, выглянул, — Елена Владимировна и Васин ждут тебя, сидят на скамейке в скверике. Если понадобишься — позвоню.

Туриев быстро сбежал по лестнице. Как-то получилось само собой, что Игорь и Борис обнялись. Борис почувствовал, как вздрогнули плечи Васина — большой и сильный мужчина не выдержал.

Елена понимала, что сейчас творится в сердцах двух таких непохожих друг на друга людей, еще несколько часов назад разделенных стеной недоверия, воздвигнутого злой иронией жизни, превратностями судьбы одного и служебным долгом другого.

— Лена! — голос Бориса, звонкий и чистый, прозвучал призывом радости. — Возьми нас под руки, пойдем, куда глаза глядят…

Они шли по аллее, о чем-то громко говорили, смеялись, дурачились, как школьники. Вдруг Васин мягко отстранил руку Елены, перегнулся через решетчатую ограду, сорвал три розы, протянул их Лене, глянув на Туриева. Борис сделал «грозные» глаза, но тут же сменил гнев на милость, сказав:

— Милицию звать не буду, от штрафа освобождаю.

Утро началось со встречи с Ахмедовым. Он сидел напротив Туриева, стараясь хоть что-нибудь прочитать на его непроницаемом лице. Борис перебирал на столе какие-то бумаги. Наконец, следователь нарушил молчание:

— Насчет саженцев успели договориться? — в голосе доброжелательность.

— И-и-и, в нашем зеленстрое лучше есть, но не дают, жадничают. Вот и приходится ездить за тридевять земель, тратить государственные деньги на дорогу да на суточные, не говоря уже о самих саженцах. Договорился, теперь буду ждать, когда отгрузят. Пятьсот штук.

— Двор студии телевидения превратится в розарий.

— Мечтаю об этом дне.

— Геолог Дроздова передала мне ваш рассказ. Он заинтересовал меня, — Туриев замолчал: в кабинет вошел Вермишев, сел на диван, сделал знак рукой — продолжай, — в следующем плане… — Борис достал из ящика стола фотографию Зарова, положил ее перед Ахмедовым. — Посмотрите внимательно на снимок, очень внимательно, я вас не тороплю… Посмотрите и скажите, видели ли вы когда-нибудь этого человека. На снимке ему лет девятнадцать-двадцать, вы могли его знать тридцатилетним. — Туриев встал из-за стола, закурил, сел рядом с Вермишевым.

Илас Бабаевич изучал фотографию, вооружившись очками, извлеченными им из нагрудного кармана пиджака. Прошло долгих пять минут, когда Ахмедов сказал:

— Ей-богу, при электрическом свете плохо вижу, можно погасить свет.

Борис выключил люстру, отдернул шторы, в кабинет хлынули солнечные лучи. Ахмедов со снимком в руках подошел к окну, двигал губами, словно читал. Наконец произнес:

— Кого-то сильно напоминает, но кого? Не могу вспомнить. Где же я его видел? Тридцатилетним, говорите? — Вдруг Ахмедов закрыл рот ладонью, с ужасом посмотрел на Туриева. — Это… это… друг Судомойкина! Начальник штаба банды! Он разве живой? Он убьет меня! Вай-вай-вай, зачем вы мне дали эту фотографию?! Теперь я спать не буду. Аллах, аллах! Бедные мои дети, бедная моя жена! — Ахмедов сел, положил фотографию на стол, спрятал лицо в ладонях.

— Успокойтесь, — с улыбкой сказал Туриев, — он вам не страшен. Так вы уверены, что это — начальник штаба банды?

— Конечно! Когда банда уходила на операции, — он оставался в лагере, я ему кофе варил.

— Вы его видели в пещере у Стехова?

— В этом я не уверен, тот человек спиной ко мне сидел, да и голос у него хриплый был.

— А что, в операциях Тигр не участвовал?

— Нет, клянусь аллахом. Однажды я подслушал случайно его разговор с Барсом. Тот у него спрашивает, почему, мол, не ходишь с нами на операции, а Тигр ответил, что достаточно того, что он их разрабатывает.

— Ну, ладно, товарищ Ахмедов. А теперь наберитесь терпения, мы вас подгримируем и сфотографируем. Будете молодым. Согласны?

— Чего хочет прокурор, того хочет сам аллах.

Глава шестая

Вертолет взял курс на Рудничный. Харебов с машиной ждал Бориса в поселке, доставил к тропе, ведущей на Скалистое плато.

…Склон становился все круче и круче. Стало перехватывать дыхание. Вот что значит не загружать себя упражнениями, требующими достаточного напряжения сил. Раньше у него срабатывала система: три шага — вдох, два — выдох. Надо попробовать. Нет, не получается. Остановился, прислонился спиной к отвесному склону, посмотрел наверх. Остался самый трудный участок. Интересно, сколько времени он потратит на него? Туриев засек время, двинулся дальше. Трикони с противным скрежетом скользят по отполированным ветрами и солнцем плоским камням… Приличная разминка для засидевшегося служащего! Стало холоднее. Начинало смеркаться. Надо поторопиться. Борис направился к островерхой скале, сбросил рюкзак, сделал несколько маховых движений руками, чтобы снять онемение плеч, поднялся на скалу — сориентироваться. В сравнительной близости от этой стоит другая скала, за ней — третья, четвертая… Их должно быть двенадцать — так следует по карте Арсентьева. Туриев сверился по масштабу — расстояние между скалами от двадцати пяти до семидесяти метров. Борис спустился. Он волновался: засек ли его Заров или его помощник? Если — да, то состоится встреча уже сегодня, сейчас?

Где же поставить палатку? Наверное, у южного склона скалы. Здесь будет теплее. Под ногами — сухой лишайник. Уже стемнело. Далеко внизу угадываются огни Рудничного. Проблема — как укрепить колышки. Решена и эта задача. Палатка поставлена. Туриев расстелил в ней спальный мешок, укрепил у изголовья фонарь, потом выбрался наружу, разжег примус, вскипятил воду, бросил в маленькую кастрюлю два брикета растворимого чая, с удовольствием выпил без сахара. Какая тишина! В небе горят звезды величиной с блюдца. Слегка щиплет за нос. Ничего удивительного: здесь, на высоте более трех тысяч метров над уровнем моря, и в июле ночи холодные. Что будет через месяц? Разжечь бы костер. Надо будет завтра спуститься к развалившемуся строению. Оно обозначено на карте Арсентьева, в скобках указано «мазар».