Немёртвый камень (СИ) - Кисель Елена Владимировна

С пропусками и сборами они уложились быстро, как и полагается уже почти профессионалам. Вот задание насторожило: артефакт числился как «Кошачья лапка» и погружал в сон всякого, кто войдет в круг действия. Ничего смертельного, но почему этот артефакт проснулся так внезапно и так близко к двери Кордона в какой-то Гаванне, то ли Гайне — было непонятно и требовало разбирательств.

— О, попадем в Южную Америку! — возрадовалась Мелита, когда услышала, куда им придется отправиться. — Макс всегда говорил, что хотел бы смотаться именно туда… ну, кроме его высказываний про «край света», «за Полярный Круг» и «хоть в ад, но от вас подальше».

Фрикс, который стоял здесь же, у Перечня, помрачнел.

— Если есть признаки опасности — назад немедленно. Не торопитесь во внешний мир. Может, еще удастся связаться с Бестией.

Нольдиус с крайне серьезным видом отвечал на каждую инструкцию кивками. Мелита не переставала радоваться жизни до самой площадки взлета дракси, и после взлета …

А потом вдруг случилось это.

— Нольдиус. Вообще-то я никогда не хотела быть оперативницей.

— М-м?

— И во внешний мир мне тоже не особенно хотелось. Ну, то есть, я иногда говорила это Кристо, но это больше за компанию. Опять же… внешнемирья я не знаю. Слушай, ну не могут же там правда платить за всё этими смешными штучками, как там… карточки?

Нольдиус молчал. И страдал. Собственно, они вместе с драксистом страдали.

Да и дракону в последний час начало становиться как-то не по себе…

— Ой, может, я надоедаю тебе своей болтовней? Это просто нервное, понимаешь, ведь первый же раз…

Какое-то время галантность в Нольдиусе боролась с инстинктом самосохранения. Умоляющие глаза драксиста говорили в пользу инстинкта. Но хорошее воспитание взяло верх, и отличник промямлил:

— Нет, то есть… все в порядке… я понимаю…

Драксист смерил его ненавидящим взглядом. Выкинуть этих двоих из кабины ему не позволяли только опасения: свяжись с артефактором — себе дороже. В последние дни шепталы передавали страшные слухи о том, что девахи из Одонара запросто могут заехать тебе и без магии. А уж куда заехать…

— Интересно, а почему во внешнем мире эти… деньгобумажки зеленые? Да, конечно, цвет радостный, но ты ж на них посмотри: это просто болото какое-то! Сделали бы их под малахит — и вдвое больше радости. Или под рубин… нет, тогда деньги будут по-настоящему кровавые. Ой, слушай, а мне раз Урсула такое про тот мир рассказывала… Говорят, там есть такое побоище, что два толстяка пихаются животами — ой, умора! У Урсулы и комиксы есть…

Драксист нещадно погонял дракона и проклинал злой рок, который заставил его подобрать эту парочку у Одонара. Нольдиус с участливой улыбкой каменел на своем месте. Наконец звуки, которые он производил — типа «кхм», «гм» и «м-э, конечно…» Мелите прискучили, и она как следует ущипнула отличника за руку.

— Э, — в порядке компромисса выдал несчастный Нольдиус. — Так почему ты… не хочешь быть оперативником?

Мелита секунд пять смотрела на него, распахнув карие глаза. Нольдиус смущенно кашлянул и выудил из кармана одну из заметок Бестии, выпавшую из кучи бумаг Фрикса — не успел вернуть артефактологу. На обрывке листка острым почерком было лаконично выведено: «Мелита хочет учить».

— А, — сказала Мелита весело. — Да. Поместить в целебню под круглосуточное наблюдение. Три раза в день потыкивать мечами в качестве профилактики. Нет, я правда это решила. Не знаю как там насчет здравого ума, но уж сколько есть…

— А щипки и прочее…

— Ну да, мешают немножко. Когда после урока чувствуешь, будто учил стадо гусаков… Но со мной выходит вот так. Не подхожу для оперативной работы.

Нольдиус не сказал ничего, но в глазах у него читалось серьезное несогласие.

— Нет, в артемагии я ничего себе, — прибавила Мелита, немного подумав. — И за рамки не выхожу, не прислушиваюсь к артефактам. Тут гораздо хуже. Понимаешь, я — лужица.

Кажется, Нольдиусу захотелось действительно поместить ее в целебню.

— На поверхности, — спохватилась Мелита. — Помогаю всем и всё такое… Всем нравится, да. И как я пою, и что со мной легко. Только лучше бы им не ходить со мной в рейды. Потому что… понимаешь, я совсем не умею жертвовать собой.

Обитатели артефактория, если бы они каким-то чудом оказались в кабине дракси, увидели бы диво дивное: несколько расстроенную Мелиту и не по-научному безудержно ржущего Нольдиуса.

— Великолепный аргумент, но я… пожалуй… ой… не согласен. После боя за артефакторий, в котором ты приняла такое участие…

— С остальными, — уточнила Мелита. — И то у меня сердце куда-то упрыгало, я даже не в курсе была, куда, думать времени не было. А если бы как с Дарой… Кристо мне рассказывал, как она тогда сняла фон с Браслета Гекаты, чтобы люди перестали сходить с ума. Ведь знала же, чем такое может грозить! Все равно приняла решение.

— Кстати говоря, неверное с точки зрения артефактологии.

— Или как Макс тогда, с иглецом — вот так просто, раз и… Я так не могу. Никогда не смогу. Со всеми — да, как тогда, в Прыгунках… Ты дерешься, другие дерутся, все решения приняты за тебя, бежать как-то… некуда и неудобно, что ли. А если одной — нет, никогда. А на звеньях такое нужно через раз: помнишь, как Тилайда вернулась два года назад? Чтобы хоть немножко разомкнуть узлы на той «гидре», нужно было отдать жизнь. Вернуться мог только один. И… да я даже имени того парня не знаю, он старше меня года на два был, тихий такой, незаметный. Сказал, чтобы она шла или погибнут оба. А я бы — я бы никогда такого не могла сказать. Выговорить просто не смогла бы! А если бы я осталась одна и нужно было бы отдать жизнь, даже чтобы спасти… ну, сто тысяч… Нет. Не смогла бы. И не улыбайся, я себя знаю. Меня просто знать, потому что я — лужица. А не колодец, как нормальные люди.

Нольдиус чуть было не прокомментировал насчет нормальности. Он потянулся было пригладить шевелюру, но ветер в кабине дракси давно превратил его волосы во что-то причудливое. Мелита усмехалась, как бы говоря: «Да, я вот такая!»

— Просто мне очень нравится жить. И всё вокруг нравится. И чтобы от этого отказаться ради чего-то… не могу. Поэтому Дара лучше меня в сто тысяч раз, и почему этого остальные не понимают?

— Дара? — удивился Нольдиус.

— Ага. Потому что я вроде как могу только жить для кого-то, а она может еще и умереть для кого-то. В общем, я ее не за артемагию уважаю, а так… как-то саму по себе.

— Как я понял, потому что она — колодец?

— Закрытый очень большой крышкой колодец, — уточнила Мелита, пораздумав. — Только ты снимаешь крышку, — а там вдруг сокровища!

Нольдиус молчал, глядя на нее с некоторым изумлением. Сколько он помнил Мелиту, это ему все время приходилось проповедовать ей серьезное отношение к жизни, важность философии и науки — но она держалась стойко, так что со временем он уже отчаялся ей привить что-то подобное. Сейчас было почему-то обидно, будто Мелиту, которую он знал, вдруг заменила выросшая незнакомка. А хуже всего — то, что хотелось повести себя вразрез со всеми постулатами поведения и подыграть, заметив, что иногда сокровища в колодце не к месту — когда ты изнемогаешь от жажды. И тогда ты радуешься простой лужице…

Но, поскольку Нольдиус в свободные часы штудировал еще и книги по психологии, а вот поэтическими томами не увлекался вовсе — он избрал свою тактику. А именно: со всей старательностью воспроизвел чудовищно унылый вздох из арсенала Экстера Мечтателя.

— Ты чего это? — тут же подскочила Мелита. — Заболел, что ли? У меня в сумочке есть пара пузырьков, ну, правда, один из них не подписан, а в одном слабительное… или оно как раз в том, который не подписан?

Нольдиус послал извиняющийся взгляд драксисту. Мелита пришла в себя — вот что главное. Какое-то время, пока о нем пытались позаботиться, он просто сидел и тихо радовался жизни. Но в конце концов девушка все же перестала сооружать диагностические артефакты и пробормотала: