Тонкий мир - Софья Ролдугина

– Прибыли наследница леди Ани Эльнеке Сэртай с опекуном леди Лиссэ Ашель Эльнеке и леди Найта Дэй-а-Натье, эстаминиэль.

В зале воцарилась мертвая тишина. Лица обернулись к помосту телепортации – жутковато, будто у кукол. Или словно венчики цветов – я видела раз, как в ускоренной съемке «следят» за светилом подсолнухи.

– Мне страшно, – тихо сказала я, вымучивая улыбку. Кажется, тетушка перестаралась с корсетом. По залу пролетели шепотки, быстро нарастая. Кто-то рассмеялся, кто-то удивленно всплеснул ладонями… Но большая часть гостей продолжала смотреть в нашу сторону.

– Не волнуйся, – едва слышно откликнулась Ани. – А сейчас повторяй за мной. Приложи руку к сердцу… левую… и протяни вперед раскрытой ладонью.

– А почему тетушка этого не делает?

– Я не гость, я сопровождающая, – таким же полушепотом пояснила Лиссэ. – Чем ты слушала мои пояснения дома, Нэй? Все, девочки мои, молодцы. Уходим с площадки, пока сюда еще кто-нибудь не приземлился.

Стоило сойти с помоста – сразу стало легче. Липкое ощущение чужих взглядов не покидало ни на мгновение, но ноги уже не так слабели от осознания, что меня видят все до единого в этом зале.

– Куда дальше? – растерянно спросила я, пытаясь вдохнуть поглубже.

– Поздравлять именинницу, как положено, – Лиссэ с достоинством кивнула в ответ на приветствие какой-то семейной пары. Миниатюрная сереброволосая эльфийка стрельнула в меня глазами и быстро зашептала что-то в ухо супругу. – Видишь там дерево, украшенное лентами?

– Вижу.

Какой-то незнакомый эльф с раскосыми, по-кошачьи желтыми глазами вежливо поклонился тетушке, исподтишка глядя на меня, и что-то тихо произнес. Лиссэ, не останавливаясь, бросила: «Не думаю».

– Там, дорогая моя, есть еще несколько подносов с полосками ткани. Ты берешь одну из них – я советую выбрать зеленую, «мир и процветание», – и привязываешь к любой ветке.

Народу в зале было не настолько много, чтобы нам приходилось продираться сквозь толпу, но я чувствовала себя так, словно попала в метро в час пик. Дело даже не в физическом давлении, а в психологическом. Шепоты, взгляды – будто бы равнодушные, но с каким-то болезненным любопытством внутри. Безупречная вежливость на поверхности, обволакивающая, как нефтяная пленка, и ядовитая ртуть под ней – вот на что это было похоже. Проходя мимо очередной группки совершенных и идеальных, я ощущала себя почти грязной. Не хотелось ни разглядывать роскошные наряды, ни всматриваться в лица…

А вот оказаться как можно дальше от этого зала – очень даже хотелось.

Происходящее до безумия напоминало защиту темы в Академии. Тогда мне тоже ставилось в укор мое происхождение, и взгляды так же искали слабину… Но все же среди магов было легче. Люди – это всего лишь люди. Я ощущала себя одной из них – пусть другой, непохожей… Но в чем-то очень важном мы ничем не отличались. А здесь я оказалась одна среди чужаков. Странно, но среди вампиров мне и то было комфортнее. Пару раз мы с мамой гостили у Ирвина, главы шакарской общины в Зеленом. Случалось так, что Элен с Ирвином уходили в кабинет, обсуждать какие-то важные для города вещи, а меня отправляли подождать в библиотеку. И там, в мертвой тишине, нарушаемой лишь шелестом страниц, рядом с нечеловечески неподвижными вампирами, я ощущала себя почти… уютно.

«У шакаи-ар – одно сердце, как у людей, – в воспоминаниях зазвучал голос Тантаэ. – А у эльфов – три».

Конечно, князь был не совсем прав, и кровеносная система вампиров сильно отличается от человеческой, а у эльфов два дополнительных «узла» сердцами назвать сложно. Но сейчас его замечание показалось мне очень точным. И… правильным, что ли?

Ани первой подошла к блюду и взяла белую ленту – «долгая и счастливая жизнь», если не ошибаюсь, и завязала на веточке аккуратный бантик. Я, как во сне, подняла зеленую полоску и закрепила рядом. Лиссэ выудила черную.

– «Честь и благоразумие», – усмехнулась она, затягивая простой узел. – Сродни пожеланию «веди себя хорошо». По-моему, достаточно изысканное оскорбление?

Я оглядела нижние ветки и рассмеялась против воли. Почему-то сразу стало легче дышать. Черное среди лент мелькало чуть ли не чаще зеленого, голубого и белого. Попадались изредка золотые, серебряные, розовые полоски шелка. Все значения я не помнила, только урывками. «Богатство», «крепкая власть», «удача и везение»…

– Тетушка… а какой цвет символизирует пожелание любви? – задала я вопрос без всякой задней мысли.

Лиссэ нехорошо усмехнулась. И указала на почти затерявшуюся среди поздравлений желтую ленту. Единственную, как мне показалось.

– Будь это любой другой праздник, половина дерева украсилась бы желтым. Но у наследницы большие проблемы с личной жизнью, и напоминать об этом… не принято. Одного любовника пришлось казнить за участие в заговоре против повелителя, другого – за попытку убийства самой Меренэ… Это только за последние пятьдесят лет.

– Не везет, – искренне посочувствовала я наследнице. Пожалуй, такие «проблемы» кого угодно превратят в стерву. – Неужели никто не влюбился в нее просто так?

– Почему же, – задумчиво склонила голову на бок эльфийка. – Говорят, около восьмисот лет назад такое случилось…

– И? – выдохнула я с замиранием сердца.

– Его отравили, кажется. Из зависти, – притворно огорчилась Лиссэ. – Виновника, разумеется, казнили. Наша Кмерна скора на расправу.

– Похоже на изменнические речи, – пропели рядом до отвращения знакомым голоском.

Я обернулась.

Найнэ. Яркая, как тропическая бабочка – платье, почти излучающее синий цвет, броский макияж – затемненные веки и позолоченные губы, развязанные манеры – о, здесь, во дворце, Иллават была на своем поле.

Тетушка вздрогнула, но быстро взяла себя в руки. Ани, как воспитанная девочка, отступила на шаг, прячась за ее спину. Мне следовало бы сделать то же самое, но с губ вдруг сорвалось:

– Не думала, что вы знаете какой-либо язык, кроме эльфийского, леди Найнэ.

Эльфийка, до того стоявшая вполоборота, развернулась ко мне стремительно, как рептилия. Синее платье взметнулось красивой волной. Я опять ощутила себя зрительницей в театре.

Люблю представления. Но именно этот спектакль с удовольствием бы пропустила.

– Я и не говорила, что знаю, – мило улыбнулась Найнэ, но обострившееся донельзя восприятие различило в ее вежливых интонациях все – и злость, и презрение, и самую капельку страха. – Просто предположила, услышав… знакомое слово.

– Мы с тетушкой всего лишь обсуждали местную фауну, – я постаралась скопировать тон. Произношение хромало отчаянно, несмотря на неделю усиленных тренировок.