Контракт на невинность (СИ) - Шварц Анна

— Повелась? Мне просто донесли об этом, Ева.

— Прости… — бормочу я, — я просто хотела его поблагодарить за отца и за помощь. Думаю, тебе сказали, что мы виделись, разделенные решеткой и совсем короткое время.

Я вижу, как на лице Камиля мелькает тень снисходительной усмешки.

— Я не собираюсь тебя ревновать к этому… звездюку. Просто забавно, — он окидывает меня быстрым взглядом, — я правильно понимаю, что ты сгоняла на УЗИ и следующим твоим пунктом назначения оказалась тюрьма. Серьезно, цып? И как оно?

— Дерьмово, — бормочу я. До сих пор хочется принять душ.

— Ты отбитая немного. Хотя, мне это нравится. И жестокая, кстати. Надеюсь, Хазар не будет долго умываться соплями.

— Вряд ли это в его духе, — отвечаю я, — откуда вы вообще с ним знакомы?

— Пересеклись там же, где он сейчас находится, — Камиль толкает меня ко входу в кафе, и мы оба заходим внутрь, покидая холодную, заснеженную улицу, — я не стану вдаваться в подробности, Ева. У нас есть более интересные темы. Что сказал врач?

— Разве я тебе не скинула? — удивленно интересуюсь я, и, открыв в телефоне мессенджер, понимаю, что забыла нажать кнопку “отправить”, когда готовила Камилю сообщение, — ой, правда. Я загрузила фото и забыла тебе отослать.

Камиль сажает меня за столик и садится сам, сняв верхнюю одежду. Я смотрю, как он по привычке достает сигарету, чтобы закурить, и произношу:

— Врач сказал, что у нас будет девочка. Он долго смотрел в этот раз, но сказал, что все в порядке. Ничего страшного нет. Ну, ты понял, о чем я. Она… развивается по сроку. Наверное, уже можно подумать над именем, а меня в голове абсолютная пустота. Хотя, у нас еще много времени… до того, как она появится на свет.

Он замирает, когда я это произношу. Смотрит задумчиво куда-то в сторону, словно мысленно оценивая новость. Официантка подходит к нам, положив меню на столики, и, улыбнувшись, удаляется. Камиль в этот момент забивает пальцем сигарету обратно в пачку, и, закрыв ее, убирает в карман. От этого я даже тихо и с облегчением выдыхаю. Мне не нравится эта его привычка. Вероятно, она его и привела к тому, что сейчас происходит с его здоровьем, и мне бы очень хотелось, чтобы он бросил.

— Это отличная новость. Что, у тебя нет ни одного любимого женского имени, цып? — хмыкает Камиль, открывая меню. Я качаю головой.

— Нет. Думала, может, ты мне поможешь. Я это впервые делаю так-то…

— Слыш, Ева, я тоже это делаю впервые, вообще-то. Откуда вообще у меня любимое женское имя?

— Тебе придется подумать, — улыбаюсь я, — иначе я назову ее наобум, бросив кубик. Например, Асей.

— Нет. Давай без Аси.

— Почему? Тогда Алиса?

— Алиса звучит более интересно, но мне все равно не очень нравится это имя. Давай не на “А”, — Камиль откладывает меню в сторону, и, сцепив руки в замок, смотрит на меня, а я прикасаюсь к его пальцам, чувствуя тепло и чувствуя себя уютно. Даже события сложного дня как-то отходят на второй план, когда я просто наслаждаюсь тем, что мы сидим вместе в кафе и обсуждаем имя для малышки, — Ева, очнись.

— А? — я вскидываю голову, заметив, что Камиль с легкой усмешкой смотрит на меня, — прости, я что-то…

— Хочешь домой потом или сходить куда-нибудь? — внезапно спрашивает он.

Не знаю, кто сейчас за нами наблюдает сверху, но, пожалуйста, сделай так, чтобы у нас было больше таких вечеров. Больше дней и ночей. Потому что сейчас мне хочется в ответ просто улыбаться.

— Мы никуда не ходили до этого.

— Стоит начать тогда.

— Тогда точно не домой. И без криминала, пожалуйста. Больше не оставляй меня в клубе одну, пока ты со своим старым другом там кого-то прессуете.

— Серьезно? — слышу смешок, — есть в мире интересные вещи без всего этого. Тебе понравится.

— Тогда я согласна, — я снова улыбаюсь в ответ. В этот момент к нам возвращается официантка и мы делаем заказ — я показываю в меню какой-то простой салат и молочный коктейль, чувствуя, как улыбка все не хочет исчезать с моего лица.

Честно говоря, последние недели я ощущаю себя искренне счастливой чаще, чем за всю свою прежнюю жизнь.

Эпизод 61

Летом я захожу на кладбище, там, где похоронена Валя. Среди темной грязи после дождя, и выгоревшей на солнце травы, ее ограда выделяется обилием цветов. Я подхожу и кладу большой букет белых роз под ее фотографию, а рядом сажаю маленькую игрушку — белого мишку с сердечком в руках.

Когда-то она подарила мне такого на день рождения.

Я все еще чувствовала перед ней огромную вину, и, хотя старалась не плакать, когда приходила к ней, все равно слезы предательски выступали на глазах и ветер из-за этого казался обжигающе-ледяным.

Несмотря на то, что Камиль прямо мне сказал — Валя подставила меня, когда привела к той девушке в бордель и для меня все закончилось бы очень плохо, я не могла уже сердиться на нее. Иногда нужно прощать. Все совершают большие ошибки, и жаль, что не все могут их потом исправить.

— Прости, — произношу я снова, поднимаясь с корточек, и, развернувшись, ухожу. Я не суеверная, но быть беременной на кладбище мне неуютно. Просто сегодня день Валиного рождения и я не могу не приехать.

Вернувшись обратно к машине Камиля я сажусь в нее, закрыв дверь. Когда я поворачиваюсь к Камилю, то удивленно приподнимаю брови. Он крутит в руках какое-то кольцо, которое переливается камнями даже сейчас, в пасмурный день.

— Ого, — произношу я, заметив, сколько на нем камней, — это что? Твое?

Если бы взглядом можно было убивать — Камиль бы совершенно случайно меня уничтожил бы, посмотрев на меня после этого вопроса.

Боже, кажется, я тупею с каждым днем. Не знаю, что там происходит с организмом беременной женщины, но, кажется, мой мозг уменьшается с ростом моего живота.

— Да, цып, — он надевает на мизинец кольцо, которое налезает ему максимум на первую фалангу, и саркастично усмехается, показав мне, — ну как? Мне идет?

Не выдержав, я начинаю смеяться. Камиль берет меня за руку и надевает на безымянный палец кольцо, которое садится на него легко и идеально. Я все еще смеюсь, пока он это делает, а потом внезапной ойкаю, почувствовав неладное и замолкаю.

— Что? — Камиль внимательно смотрит, как я ошалело пытаюсь понять — не показалось ли мне…

— Я описалась… — не успевает бровь Камиля изогнуться в ответ с посылом “чего-чего, цыпа?”, как я поправляюсь, — или нет. На моем сроке все возможно, но… кажется, это все-таки не то. Я не хотела в туалет.

Он молча отворачивается и поворачивает ключи в зажигании. Машина достаточно резко стартует с места.

— Ты не описалась, цып, — комментирует он странно спокойно, — похоже, ты рожаешь.

Удивительное спокойствие в этой ситуации, но я и сама достаю из сумочки телефон, и, заглянув в календарь, понимаю, что такое вполне может случиться. Только после этого я чувствую, как изнутри поднимается целое темное цунами паники, накрыв меня с головой. Даже в глазах темнеет.

— Больше ничего не чувствуешь? — меня возвращает к жизни вопрос.

— Живот крутит.

— Только сейчас начал?

— Нет, с утра, — выдыхаю я заледеневший воздух из легких. Мне стыдно, дико стыдно. Я ерзаю на сиденье и зажимаю руками подол платья между ног… если еще не поздно. Боже. Могла бы — сквозь землю сейчас провалилась.

Камиль тихо и сквозь зубы матерится.

— Слышь, Ева, почему я об этом не слышал? Хрен бы ты куда поехала сегодня.

— Я правда думала, что это нормально, — я внезапно начинаю плакать, — последние недели и так тяжело было ходить, поэтому мне показалось, что… ну, это особенность такая. Я не знала.

Я смотрю, как перед нами закрывают железнодорожный переезд, у которого собирается пробка и зажмуриваюсь. Если бы знала — сама никуда не поехала.

— Так, — на колени Камиль мне кладет бумажную салфетку, и я ее хватаю, смяв, — вытри слезы, Ева. Заканчивай плакать.

— Твое сиденье…