Благородство и страсть - Барбара Пирс

– Не приближайтесь ко мне, – холодно предупредила Уинни, припомнив, что этот мерзавец и раньше в красках описывал все ужасные вещи, которые сделает, если поймает ее одну. Понимая, что сами они ее не отпустят, она решительно шагнула, но пришлось остановиться: мистер Тери преградил ей путь. На нем был желтый жилет в зеленую полоску.

– Где же остальные? У вас ведь здесь целая шайка! Виконт скривил губы.

– Диго, тряпка, уехал из Лондона. Сказал, что его ранам нужны воды Бата. – Мидлфел сделал такое выражение лица, по которому стало ясно, что он думает по поводу этой чепухи. – А Эстхилл… В общем, Невин переломал ему немало костей. Надеюсь, скоро он встанет на ноги. Как мило, что вы спросили!

Если бы всех их сразила чума, мир стал бы только лучше, но Уинни решила, что будет не совсем благоразумно высказывать вслух свое мнение, и потому лишь сказала:

– Джентльмены, я никогда не считала вас глупцами и до сих пор придерживаюсь того же мнения. Пожалуйста, разрешите мне пройти.

Лорд Мидлфел сделал шаг в сторону, но, продолжая преграждать ей путь, положил руку Уинни на плечо и наклонил голову, так что от его дыхания зашевелились локоны на ее висках.

– Я всегда знал, что вы настоящая сучка. Для меня, значит, вы были слишком чистой, а для этого сына шлюхи опустились ниже некуда. Но вот в чем вопрос: будет ли Милрой вам нужен, мисс Бедгрейн, когда я его кастрирую?

Она посмотрела в его жестокие глаза и поняла, что это не игра. У него своя правда, а на других ему наплевать.

– Так вы не будете молить о пощаде? А я, может быть, и сжалился бы, если бы мы потолковали с вами наедине.

– Вы не запугаете меня, милорд. Мистер Милрой справился с вами, с пятерыми. Уж кому-кому, а ему не нужна ваша пощада и тем более не нужны мои мольбы о ней.

Смело сказано, все же частью своего существа она верила в это. В том, что в честном бою Кенан победит любого соперника, Уинни не сомневалась, но она опасалась нападения из-за угла. Какие бы сложности ни стояли между ними, Уинни будет тяжело, если его ранят.

Лорд Мидлфел сильно сжал ей руку.

– Ах ты, язва…

– Вот вы где, мисс Бедгрейн, – простодушно сказала Амара Клейг, застав всех врасплох. – Снова принимаете ухаживания, в то время как не одна девушка жаждет, чтобы на нее обратили внимание эти кавалеры!

Но как только Амара заметила, что виконт схватил Уинни за руку, улыбка ее улетучилась. Шутя она хлопнула своим веером из слоновой кости по его пальцам. Скорее от удивления, чем от боли, тот отпустил Уинни.

– Лорд Мидлфел, как вам не стыдно флиртовать с дамой, чье сердце уже занято!

Потеряв дар речи, Уинни не поняла, что спасена, пока Амара не взяла ее за руку.

– Лорд Лотбери, удивлена, что вы не здороваетесь со старыми друзьями.

Маркиз неловко переглянулся со своими дружками. Она его подловила, так что деваться было некуда.

– Мисс Клейг, надеюсь, вы примете мои извинения во время танца.

Амара кокетливо опустила ресницы, словно ее взволновало приглашение. Но только Уинни заметила горечь, которую подруга старалась скрыть.

– С удовольствием выслушаю ваши сладкие речи, милорд.

Непринужденный разговор предотвратил стычку, что и хотела сделать Амара. Лорд Мидлфел не рискнет нападать на Уинни при свидетелях.

– Прошу прощения, джентльмены, но я должна найти отца. Не понимаю, почему многим мужчинам становится не по себе на подобных вечерах…

Они поклонились уходящим дамам, но Уинни чувствовала на себе злобный взгляд виконта, пока девушки не скрылись из виду.

– Мисс Клейг, вы были великолепны! – Уинни крепко обняла подругу. – Еще никогда не видела лучшей игры. После такого только дурак назовет тебя трусихой.

Амара покраснела, ведь этим дураком была она сама.

– Я увидела их вместе. Лотбери и Мидлфела. Поняла, что виконт решит припереть к стенке тебя, коль скоро с мистером Милроем ему не справиться.

– Обижаешь. Ты не видела, что я с ними справилась? Амара приняла это всерьез, не уловив иронии Уинни, и пожала плечами.

– Их было слишком много на тебя одну, в этом отчасти и моя вина, – призналась она.

– Как это? – Уинни направилась к выходу из зала, чтобы спокойно поговорить. – Ты вообще никакого отношения не имеешь к этому делу. Это я должна просить у тебя прощения за то, что подтолкнула тебя к этому негодяю Лотбери.

– Ты не поняла. Мне было приятно, что маркиз ухаживал за мной. Он заставил меня почувствовать… – Амара помолчала, пытаясь перебороть эмоции. – Он так всем интересовался. Я и подумать не могла, что он ненавязчиво расспрашивал меня, чтобы потом навредить тебе и мистеру Милрою.

– Ох, подружка. Мы с тобой два сапога пара, каждая томится своими секретами. Но ты не в ответе за этих людей, и вся вина, которую ты себе приписываешь, исчезла, как только ты пришла мне на помощь.

Амаре, однако, было трудно избавиться от чувства вины. Уинни знала, что подруга страдала, что ее сердце болело от пустых комплиментов лорда Лотбери. Уинни с удовольствием проучила бы его. Но после того как она увидела, как смело повела себя Амара, когда она оказалась в беде, Уинни поняла, что мисс Клейг сама может постоять за себя.

– Уверена, миссис Клейг понадобится флакон с нюхательной солью, когда твоя мама узнает, что ты оставила ее, чтобы выручить кое-кого из семейства Бедгрейнов.

Напряженная линия рта Амары смягчилась. Ее мать славилась истериками.

– Да, боюсь, так и будет.

Когда Кенан наконец, нашел Голландца, было уже за полночь. Он объездил пять таверн, а тот, оказывается, сидел себе спокойно за столиком в заведении, куда бы Кенан и днем без оружия не вошел.

– А, Милрой Безрассудный, – поприветствовал его Голландец, неловко подняв кружку с пивом и чуть не облив Кенана. – Присоединяйся.

– Запястье болит?

– Да, чертова погода. Ты садись… садись.

Кенан сел за столик, и тут же с кружкой пива подбежала пухленькая официантка. Уже сама навеселе, она дружелюбно плюхнулась к красавчику на колени. Ничего не чувствуя, Кенан подумал, как же ему все-таки выбираться из своей ямы. На свете была лишь одна женщина, с которой он стремился быть, но она не желала его знать. Официантка нащупала его руки у себя на талии, захихикала и прижалась к его груди. Но он не церемонясь столкнул ее с колен. Женщина свалилась на пол и, увидев, как рассмеялись Голландец и другие посетители кабака, стала сыпать проклятиями. Кенан же, не обращая ни на кого внимания, стал пить пиво, глядя на своего друга.

– Если это ты называешь нежным обращением со слабым полом, то неудивительно, что твоя дама бросила тебя, – подтрунивал Голландец.

– Уинни будет моей, не сомневайся.

Услышав в его голосе чрезмерную уверенность, Голландец нахмурил брови и покачал головой: