Притяжение страха - Анастасия Бароссо

— Да уж.

— …одним из тех, кто продавал мне кровь за деньги. Или за дозу.

Юлия поперхнулась, представив себе отчетливо, как мог происходить этот процесс. И ей пришлось запить кусок рыбы изрядной порцией вина.

— А Стефания?

— А Стефания была влюбленной в него девочкой.

— Она и сейчас такая.

— Да… — согласился дон Карлос, — и сейчас. В один прекрасный день случилось то, что и должно было. Он просто не хотел жить. Не ценил времени, отпущенного ему судьбой, не стремился цепляться за него. И однажды, банально умер от передозировки прямо у нее на глазах… Пожадничал. А может — надоело…

— И что?

— И все бы на этом и закончилось. Но Стефания… она любила его. Кхм-м… Чего только не сделаешь ради любви, верно? Она хотела быть с ним. Но не могла порадоваться за него, как должна была бы истинно любящая женщина! Порадоваться, что он покинул этот несправедливый, страшный мир… Вместо этого она вернула его сюда.

— Как — вернула?!

— Она пришла ко мне, прорвалась… и умоляла обратить его. И ее, разумеется, тоже… Мне в тот момент нужны были соратники. Я устал от одиночества, мои планы — мои дела подходили к завершению, но требовали много мелкой суеты, и я согласился. Это первые существа, которых я обратил…

Он развернул перед ней очередной сверток с крошечным, зажаренным до темной хрустящей корочки цыпленком.

— С тех пор они помогают мне, а я для них наставник и Бог. Вот и все.

— Но, по-моему, они не ладят между собой…

— Да, — вздохнул дон Карлос, — видишь ли, бессмертие — не гарантия счастья… Стефания, наивная душа, не учла того, что Себастьян вовсе не пылал к ней такой всепоглощающей страстью, какую она питает к нему до сих пор. Он, вообще-то, больше всего любил саморазрушение и целенаправленно шел к нему… а она без спроса нарушила его планы. Теперь Себастьян мой самый рьяный соратник.

— Соратник — в чем?

— Слишком рьяный, — словно не слыша вопроса, продолжал дон Карлос, — только немного надоедливый и… беспокойный.

— Понятно… — грустно кивнула Юлия.

Он подходит. Наклоняется, чтобы заботливо коснуться ее губ кусочком белой крахмальной ткани.

— Не принимай близко к сердцу…

— У меня нет сердца!

Она отбрасывает салфетку, которой он вытирал ей рот от куриного жира, словно маленькому ребенку. Встает на кровати в своем новом красном платье. И внезапно набрасывается на него, оплетая руками шею и плечи. Опрокидывает на кровать, приникает к губам — будто и впрямь собралась съесть его на десерт.

— Теперь ты тоже пополнила силы?

— Да!

— Бедный цыпленок…

— Бедный сеньор Мигель…

Сколько времени она уже здесь? Дни? Часы? Годы? Время поменяло свойства. Одна секунда равна жизни, когда он рядом. И наоборот. Когда его нет, жизнь останавливается, превращаясь в безвременье, в ничто.

…Снова ночь. Снова камин. И промозглая влага, проникающая с улицы, холодит обнаженную кожу плеч и рук — с одной стороны. В то время как с другой, тепло от огня заставляет загораться жаром шею и щеки.

Опять ветер… нет, даже ураган. И молнии сверкают все ближе к дому. А еще — огромная тяжелая туча висит, где-то над Барселоной. Ливень пока не начался, но скоро, очень скоро природа обещает показать им нечто потрясающее!

И потому камин ярко горит в спальне, отражаясь красными отблесками на черном шелке.

Снова они стоят у окна. И Юлия снова в платье, которое ему так нравится. Только волосы растрепаны. Потому что он в который раз запускает в них пальцы, чтобы притянуть к себе ее голову.

— Знаешь…

Юлия говорит, стараясь попасть в тон шуму ветра за шторами, взмывающими как знамена.

— Знаешь… а я больше не согласна с тем, что этот мир стоит смерти… И я больше не хочу, чтобы он был уничтожен. Мне теперь было бы так жаль его…

— Почему?

Вспышка далекой молнии озаряет его лицо серебряным отблеском. Вероятно, от этого бледные губы кажутся ртом статуи из неизвестного металла.

— Почему?!

Что такого удивительного она сказала? Зачем она это сказала… потому что не могла не сказать. Как всегда. Аура… теперь хоть дальше молчи! Кажется, ему это очень важно. Юлия впервые видит дона Карлоса таким.

— Скажи — почему?!!

Юлия молчит. И заклинает его, мысленно молясь всем богам, которые когда-либо были на свете… Прочти это в моих глазах!

— Почему?! Ну!!

Его лицо склоняется все ближе, и она с восторгом и ужасом понимает… Неужели, он видит?!! Да, конечно. Он ведь всегда все понимает. И знает о ней все — больше, чем она сама знает о себе… Ну, так прочти это в моих глазах!

— Ответь мне.

— Нет.

— Ответь!

— Прочти это в моих глазах! Я люблю тебя!

Его лицо меняется, как будто он вдруг увидел нечто, чего не бывает на свете. Серебряные глаза загораются золотом от отблесков камина.

Ну… Прочти… Ты же знаешь… Ты уже все знаешь…

И он приоткрывает красивый рот, собираясь сказать. Произнести вслух то, что она поклялась себе, никогда больше, не произносить.

Ну, давай, скажи это сам!

Ледяной ветер, ворвавшийся в помещение, гасит свечи. Изумрудная штора рвется с треском, летит на пол скомканной тряпкой.

И тут же под ноги им, сбивая со звоном упавший канделябр, падает что-то тяжелым мешком… А в проеме окна появляется высокая фигура в черном плаще с капюшоном.

Глава 22

БЕГСТВО

Что это значит?! Неужели, это у нее в голове гремит ее собственный вопрос, озвученный кем-то другим?

Когда проходит первый шок от неожиданности, черная фигура, откинув с лица капюшон, оказывается Себастьяном. Юлия с ужасом узнает черные длинные волосы и лицо, искаженное зверской гримасой. И капризный рот, с которого медленно стекают на подбородок алые капли.

Но не это самое ужасное. Это ничто по сравнению с другим.

Тяжелый предмет, мешком валяющийся у ее ног… оказывается телом Антонио.

Обездвиженным, искореженным, с разбитой головой и глубокими ссадинами на руках и лице. Кожаная куртка в липких пятнах порвана на плече.

Себастьян вытирает окровавленные губы белым рукавом рубашки. И что-то говорит Карлосу, который спокойно стоит, лишь гневно, холодно сверкая хирургической сталью недавно таких любимых глаз.

— Это значит, что за время, которое ты был занят… неизвестно чем, мне пришлось обойти все бары и наркопритоны Барселоны! Чтобы, в конце концов, найти его… угадай где?

— Мне это не интересно.

— Неужели? Я нашел его на вокзале. Почти вытащил из поезда в Мадрид — он собирался удрать! Ты понимаешь?!