Философия красоты - Екатерина Лесина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Олег, выслушав Эгинеева, только хмыкнул:
– А ты хитер, брат… Знаешь, надо бы поподробнее про эту хату узнать, может вообще съемная. И про работу ейную, и вообще про красавицу эту: где работала, с кем, кому дорогу перешла… ну да не мне тебя учить.
Химера
Иван говорил, Иван ходил по комнате, размахивая руками, Иван почти кричал, Иван нервничал. Не удивительно, я бы на его месте тоже…
– Я только предупредить хотел, чтоб уезжала поскорее. Она назад пыталась вернуться, а это опасно, это очень опасно, понимаешь? Нет, ты пока ничего не понимаешь. Они тебе наобещали три короба, а ты поверила. Слава, мода, красота… это так притягательно. Она тоже поверила и теперь что? Труп, очередной труп. Если бы я раньше ее нашел, но ведь не искал, думал, есть еще время. Я не знал, что контракт уже расторгли, на этот раз быстро… Скажи, зачем расторгать контракт до окончания срока действия которого осталось две недели? Зачем платить деньги, ссорится? Я думал, они просто подождут, пока срок выйдет, а сегодня узнал… поехал, чтобы предупредить, а уже поздно.
– Кого предупредить?
– Да ее. Я раньше ее предупреждал, и тебя тоже, только ты не послушала. Никто никогда меня не слушает, а потом поздно становится. Я больше не хотел участвовать в этом спектакле, но Аронову не откажешь, он же у нас специалист по уговорам… Я согласился. Обстоятельства были… и ты понравилась. Серьезная такая, колючая… А потом завертелось, снова Зеркало, портрет и все, конец.
– Сядь! – Я совершенно не понимала, о чем идет речь, кто кого и на что уговорил? И при чем здесь смерть Айши? Шерев послушно сел, обхватил голову руками и некоторое время сидел молча, потом, вздохнув, продолжил, но уже гораздо более спокойно.
– Сегодня я хотел встретиться с Айшей, так получилось, что с ней мы не очень-то знакомы, да и о встрече не договаривались. Я хотел просто съездить, поговорить.
– О чем?
– О том, что ей опасно оставаться в городе, что лучше всего собрать вещи и уехать куда-нибудь на год-другой.
– Почему?
– Потому что все Ароновские звезды умирают, стоит им уйти от Ник-Ника. Пока ты на него работаешь – все в порядке, а как только контракт расторгнут, то и… Это как проклятье. Поехал, адрес же знал, чего стоило раньше навестить, а? Так нет же, с Ник-Ником поругался, потому и сидел тихо, с них станется проследить, и тогда бы меня вообще убрали, чтоб не мешался. – Иван стукнул кулаком по ноге. – А сегодня поехал. Звоню – никто не открывает, уже думал уходить, случайно на ручку нажал, дверь и открылась. Мне бы, дураку, сразу сообразить, что сматываться пора, а мозги словно отключило. Вот не поверишь, во всех фильмах смеялся, когда люди по собственной воле в неприятности вляпывались, а теперь понял – парализует это, состояние такое, будто тебя силком ведут, ноги, руки сами двигаются, а в голове одна мысль – посмотреть.
– Посмотрел?
– Посмотрел. Она в ванне была, мертвая уже, лежит и на меня смотрит. У мертвецов взгляд особенный, никогда не замечала? Нет? А мне всегда от их взгляда тошно делалось. Они же укоряют: дескать, ты живой, ходишь, дышишь, жрешь, а мы умерли… Знаю, что бред, а все равно не могу. – Иван закрыл лицо руками, в эту минуту он выглядел настолько слабым, что мне стало противно.
– Ты извини… – пробормотал он. – Что впутываю, просто… Господи, ну кому она мешала, а? Ты бы видела: кровь, целая ванна бурой, вонючей крови, и развороченное тело. Когда война, это хотя бы понять можно, но ведь войны нету, нету больше войны… за что ее так?
– А милиция что говорит?
– Не знаю. Я не стал дожидаться, позвонил с автомата на углу, адрес продиктовал и ушел. Я не хочу, чтобы они подумали, будто это я ее… а они бы подумали. Они всегда берут того, кто ближе.
– Ага, зато теперь они ничего не подумают, про анонимный звонок забудут, и мужчину, который сообщил об убийстве, искать не станут. Иван – ты идиот.
– Идиот. – Согласился Шерев. – Но я не убивал.
– Тебя видели?
– Кто?
– Да хоть кто-нибудь. Соседка, бабка на лавочке, дети в песочнице… кто-нибудь, кто бы мог узнать твою знаменитую на всю Россию физиономию! Кто бы мог сказать ментам, что к убитой приходил сам Иван Шерев, которого уж точно невозможно спутать с соседом Васей! Черт побери, о чем ты думал, когда уходил оттуда? Ты знаменитость, без веских оснований тебя бы не тронули, а если бы и тронули, то Аронов вытащил бы! – Я злилась, потому что испугалась. Менты заберут Ивана и я останусь наедине со странными письмами, чертовой квартирой, вгоняющей в депрессию, и шантажистом-Славиком. – Так видели тебя или нет?!
– Не знаю.
– Да что ты вообще знаешь! Ты хотя бы ручку протер, за которую брался?
– Нет.
– Дурак.
На большее сил не хватило. Господи, сейчас каждый ребенок знает про отпечатки пальцев, а здоровый лоб Иван Шерев мало того, что скрылся с места преступления, пусть и не им совершенного, так еще и следы своего пребывания не уничтожил.
– Я не дурак, Ксана. И не трус. Я просто растерялся. – Иван не оправдывался, он ставил меня перед фактом, и в данный момент нравился мне гораздо больше, чем несколько минут назад, когда строил из себя бедное и беспомощное создание.
– Значит так: сегодня ты провел вечер дома, напился и заснул. Никуда не ездил, не ходил, трупов не находил, в милицию не звонил. В случае необходимости я засвидетельствую, что твое пьяное тело весь вечер спокойно пролежало на диване. Понятно?
Слава Богу, спорить и настаивать на своем варианте развития событий Иван не стал, только кивнул головой и спросил:
– Зачем тебе это? Сама в неприятности вляпаешься.
– Не знаю. – Честно ответила я, правда, добавлять, что в неприятности уже вляпалась и по самую макушку, не стала. Меньше знает, крепче спит.
Господи, ну что сегодня за день такой!
Дневник одного безумца.
Сегодня я получил на руки результаты экспертизы. Современный мир погряз в стяжательстве, деньги – это власть, а я не обделен деньгами. Это даже смешно – иметь то, что не представляет для тебя интереса.
Все так, как я и думал. Тиатомин.
