Ночи Виллджамура - Марк Ньютон

–  Эй, расслабься. Я же пошутил.

Когда она успокоилась, они вернулись к шажкам, подскокам и выкрутасам танца. Его грудь прижималась к ее груди, ладони лежали на ее лопатках.

–  Я знаю, что нравлюсь тебе, Эйр. Тут нет никакой науки, и не надо быть культистом, чтобы предсказать, что между парнем и девушкой такое случается. Ты – красивая женщина, я – привлекательный мужчина. Да и вообще, когда ты предложила заплатить мои долги, я уже тогда понял, что к чему.

–  Ну и почему же ты никак не отреагировал?

Он склонился к ее уху, и пространство между ними будто наполнилось электричеством.

–  А потому, госпожа правительница, что нам с вами надлежит думать только о танце, а для его успеха наличие определенного напряжения между партнерами весьма желательно. Вы ведь хотите выступить на Снежном балу наилучшим образом, не так ли?

Серьезность его слов так поразила ее, что она не знала, как реагировать. Ее ответ вышел несколько скомканным:

–  Значит, приди я к тебе хоть голой и предложи себя откровенно… ты все равно не стал бы… – Ей хотелось воспользоваться каким-нибудь из его словечек, но ничего не шло в голову. – Не захотел взять меня?

–  Я не смог бы, ведь я слишком вас для этого уважаю.

–  А, понятно. – Она не могла удержаться от искушения воспользоваться той близостью, которую создавал танец, и к черту приличия, к черту двор с его этикетом, ведь она хочет этого мужчину прямо здесь и сейчас. Его наглая самоуверенность временно выбила ее из колеи, но теперь настало время поквитаться и заявить на него свои права.

Ее руки сильнее обвились вокруг его гибкого торса, обхватили шею, наклоняя его голову, ее губы коснулись ямки под горлом, и, как только она ощутила вкус его кожи, из ее груди вырвался вздох. Грудью она ощущала биение его сердца. Его руки сначала бессильно упали вдоль тела, но затем он взял ее лицо в свои ладони и приблизил ее губы к своим. Тихий стон и бурное дыхание.

Она слегка отодвинулась, чтобы посмотреть на него, он ответил ей полным смятения взглядом, пытаясь прочитать ее мысли. Неужели этот женолюб со стажем не знает, как себя вести в подобной ситуации?

Он пытался найти слова, но она прижала палец к его губам. Призвав себе на помощь всю силу воли, какая у нее была, она оторвалась от него и, пройдя через зал, встала у занавешенного окна. Отодвинув гобелен, она впустила в помещение носившийся над городом ветер. Она ждала, чтобы Рандур подошел к ней, полная решимости не оборачиваться, пока этого не случится, и шпили и мосты перед ее глазами утратили всякий смысл.

Но он не приближался, и ей пришлось спросить:

–  Неужели великий Рандур Эстеву испугался?

Тогда прозвучали шаги, и его теплое дыхание защекотало ей шею.

–  Я не знаю, как поступить.

–  Судя по тому, что я видела, ты отнюдь не новичок в таких делах.

–  Те женщины… они ничего не значили. А сейчас я сам не понимаю, что чувствую. То есть с тех самых пор, как ты предложила мне помощь… в моей голове творится что-то невообразимое. Просто я не хочу, чтобы ты думала, будто купила мое внимание.

–  Похоже, что у тебя все-таки есть чувства? – заметила она, ожидая резкого ответа, рассчитанного на то, чтобы ее разозлить.

Вместо этого он сказал:

–  Я знаю, что рано или поздно причиню тебе боль, а я этого не хочу. Как я уже говорил, я у тебя в долгу.

–  Есть разные способы рассчитаться с долгами.

–  Разве я не стану в твоих глазах продажным мужчиной?

Она пожала плечами:

–  Если ты действительно захочешь, то нет. – Она чувствовала, как нарастает ее отчаяние, и теряла над собой контроль.

–  А я думал, что высокородные дамы должны отвечать за свое поведение.

–  Когда все кончится, в смысле, когда пройдет наш бал, – сказала она, – и ты вернешься на Фолк, это уже не будет представлять опасности?

–  Возможно, – ответил он. – А время дорого, его осталось мало. – Тут его голос изменился, просветлел. – А знаешь, если ты хочешь, то мы можем сегодня смыться в Кейвсайд и потанцевать там, чтобы попрактиковаться перед балом. Там сегодня танцы на улице, по крайней мере Денлин так говорил, и, по-моему, нам лучше пойти, потому что тебе надо привыкнуть танцевать на публике. У тебя еще есть время набросить на себя что-нибудь попроще – если у тебя, конечно, найдется такое. Там будет грязно и холодно.

–  Что-нибудь подходящее найдется наверняка, – отвечала она. – Ты всегда приглашаешь меня в такие очаровательные местечки.

Немного нервничая, они шли по мощеным улицам, слушая, как отзываются на их легкие шаги камни у них под ногами. Охранников в Балмакаре они надули, сделав вид, будто Эйр нехорошо и она пораньше ложится спать. Предстоящее приключение вызывало у нее легкое жжение в груди. Время от времени, пока они с Рандуром спускались по крутым лестницам, она хватала его за руку. Небо превратилось в серый с голубыми разводами блин, снежинки падали так медленно, что казалось, будто они зависли в воздухе. Сосульки мерцали на сводах мостов, и они стояли точно в уборе из хрустальных кинжалов. В последнее время люди редко высовывали нос на улицу по вечерам, но за окнами то и дело мелькали лица, грустно глядевшие наружу из своей теплой темницы, в просветах между шторами скользили тени.

Эйр надела облегающее коричневое платье и специально взлохматила свои короткие волосы, чтобы не производить впечатления богачки. Она чувствовала себя свободной, сбросив вместе с нарядными одеждами путы формальностей и натужность манер.

По пустым, покрытым снежной кашей улицам они шли по направлению к пещерам, к истинному Виллджамуру. Домá здесь стояли совсем близко, стена к стене, и ей нравилось думать, что они делятся друг с другом теплом. И еще здесь, по крайней мере, будет защищенная зона, в то время как вся остальная империя станет бороться с надвигающимся ледяным покровом за источники пищи. Неудивительно, что беженцы толкутся у городских ворот, невзирая на все тяготы городской жизни, какие она видела своими глазами. Ей открылась нищета родного города; вот и сейчас, когда они шли по улицам, она обращала внимание на бездомных: видела девушку одного с ней возраста, спавшую в подворотне ветхого дома, обратила внимание на семью румелей, сидевших вокруг ямы с огнем, не отрывая от пламени пустых глаз. Как далека она была в своем богатстве от всего этого. Она понятия не имела о том, что такая жизнь возможна, пока Рандур не привел ее сюда. Первый же визит открыл ей глаза. Она не представляла, что в ее городе существует такой беспросветный мрак. Но, знай она раньше о том, как устроена жизнь на самом деле, сделала бы она что-нибудь?

Лабиринт тесных улочек вывел их на хорошо освещенную, вымощенную каменными плитами площадь в окружении ветхих однотипных домов, где женщины высовывались наружу из узких окошек, заслышав внизу голоса звавших их мужчин. Создавалось ощущение ритуальности. Кто-то начал бить в барабан, и стайка пестро одетых женщин выскочила на середину площади, протиснувшись мимо скамей, на которых сидели старики, посасывая свои трубки и громко болтая, а на их лицах была написана такая радость, какой она не наблюдала ни у кого с тех пор, как началось понижение температуры.

–  Рэнди, ты пришел! – Она узнала голос Денлина. – И по-дружку привел. Вот это здорово.

–  Денлин, старый ты черт. – Рандур глянул на Эйр, точно хотел извиниться за грубость, но тут же вернулся к старику.

Тот хлопнул его по плечу, а Эйр отвесил глубокий поклон.

–  Не надо, Денлин, – прошипела она. – Здесь я обычная женщина.

–  Ну конечно. – Он улыбнулся.

–  Нет, правда. Сегодня я просто хочу потанцевать.

–  Ну, это ему решать, как я погляжу. – И Денлин взглянул в лицо Рандуру.

–  Вовсе нет, – запротестовал тот. – Она свободная женщина, сама себе хозяйка. Тут нужен мужчина половчее меня, чтобы охмурить ее.

Ей понравилось, что он назвал ее женщиной. Почему-то это было важно.

–  Ну как скажешь, – согласился Денлин. – Глянь, там уже вроде готовы… – И он указал на пары, застывшие в ожидании музыки.

Эйр с удивлением следила за тем, как ловко местные женщины направляли мужчин в танце, как естественно вели их за собой. Ритм все ускорялся, становясь требовательнее, тяжелее, пары неслись по площади, выстукивая каблуками. При этом они то и дело перекликались, привлекая внимание друг друга к новым замысловатым фигурам танца. Глядя, как они скачут и прыгают в свете факелов, Эйр почувствовала овладевшее ею примитивное исступление.

–  Готова? – шепнул ей Рандур и протянул руку.

–  Не знаю, – заколебалась она. – У них так хорошо получается. А я тебя опозорю.

–  Что за чушь, дамочка, – вмешался Денлин. – Идите в круг и танцуйте. Люди приходят сюда ради веселья, а не ради того, чтобы все было правильно и красиво.

И они пошли танцевать форманту, плясовую, где резвость ног была основным требованием. Она не слишком любила эту пляску, мало ею занималась и сначала чувствовала себя неуютно оттого, что ей приходится двигаться перед ловкими незнакомцами. Однако ее уверенность в себе нарастала, и вот они уже пустились вплетать свой собственный сложный узор в ковер окружающих движений.