Ночи Виллджамура - Марк Ньютон

Глава тридцать пятая

Он знал, что дни бывают плохие и хорошие. Такова жизнь сотрудника инквизиции. Не каждый способен нести эту службу, ведь на улицах Виллджамура часто приходится видеть страшные вещи.

Утро Дня жрецов, сто пятьдесят лет тому назад: тела троих ребятишек, обнаженные и разделанные на части, найдены в приличном районе города. Мостовая устлана их внутренними органами, всюду блеск свежей крови. Его первое самостоятельное дело. Совет настоятельно рекомендовал Джериду позаботиться, чтобы богатые обитатели квартала ничего не увидели.

В этом он весь, Виллджамур: делай что хочешь, лишь бы богачи были довольны.

Впоследствии убийца был найден – им оказался жрец Джорсалира, и дело тоже пришлось замять, ведь по неписаным правилам инквизиции Джорсалир обижать не следовало. Но того мерзавца Джерид все же поймал и позаботился о том, чтобы он получил свое сполна. Правда, об этом в трактирах не болтали.

Учитывая, сколько всякого он повидал на своем веку, казалось бы, ни одна неприятность уже не сможет выбить его из седла. Одни маленькие негодяи со снежками чего стоят, а ведь он терпит, когда их снежные снаряды врезаются ему в спину и барабанят по стенам его дома.

Но Джерид пал духом.

В тот день Трист предложил ему зайти выпить после работы, и Джерид подумал, почему нет? Ему как раз хотелось перемолвиться с кем-нибудь парой слов о жизни вообще.

Снег смерзся на улицах в ледяную корку еще до того, как его убрали, и румелю приходилось идти, прижимаясь к подоконникам домов, чтобы не поскользнуться. Однако от его внимания не укрылось, что Трист ведет его в сторону Гата-Картану, где был убит советник Гхуда.

Итак, вот они, два сотрудника инквизиции, сидят за столом в трактире. Точнее, в круглосуточной чайной «Вильхаллан», названной так в честь города и, судя по ее внутреннему убранству, такой же старой, как он сам.

–  Ничего старинного тут нет, – возразил Трист. – Сплошные подделки, хотя и очень хорошего качества: мебель, барная стойка, цветные фонари.

Он был прав. Внутри царил сумрак.

–  Не в моем вкусе, – сообщил ему Джерид, пока они протискивались за небольшой деревянный столик в тесном уголке.

В остальном место было совсем непримечательным. Маленькие свечи, во множестве стоящие на столах, освещали лица посетителей снизу. От этого вид у всех был зловещий, как будто люди пришли сюда за чем угодно, но только не за весельем. В соседней комнате стучал барабан и выводил мелодию какой-то инструмент, которого Джерид никогда не видел. Казалось, они и впрямь оказались где-то на окраине империи.

–  А ты, значит, часто сюда заходишь? – спросил Джерид и засмеялся.

Трист лишь улыбнулся в ответ и повернулся к официантке, одетой в черное платье с замысловатым воротничком и манжетами. Джерид никогда не поспевал за модой. Не поспевал он и за Виллджамуром. Иногда ему казалось, что мир изменился так, что ему никогда уже не понять его.

–  Что будете заказывать, господа? – спросила официантка.

–  Я выпью черного чая, – сказал Трист. – И принесите десертное меню, если у вас есть.

–  Конечно. – Она улыбнулась. – А вы, сэр?

–  Чай с молоком, спасибо. Булочек не надо. Слежу за весом.

–  В последнее время вы прямо зачастили в Атриум… – начал разговор Трист, явно заинтригованный.

Джерид действительно уже четыре раза бывал в Атриуме, где беседовал с разными советниками, но каждый раз утыкался в каменную стену. Никто не хотел ничего ему говорить. Ничего не последовало за той первой ниточкой, которая, казалось, тянулась к беженцам, и Джерид уже начинал впадать в уныние. И Трист не узнал о Туе ничего нового, хотя уже давно ходил за ней по пятам. «Завтра, – подумал Джерид, – пойду и поговорю с ней сам». Однако сегодня вечером к Джериду вдруг вернулось доверие к помощнику. Вон как тот старается, и выпить его пригласил, и по работе в последнее время упрекнуть его не в чем. Может быть, вся эта история с продвижением по службе уже забылась и теперь все пойдет как раньше? Возможно, Джерид слишком строго судил его, чувство собственной вины исказило его восприятие.

–  У меня есть кое-какие подозрения, – заговорил Джерид, – не связанные с убийством советников.

–  Продолжайте, – отвечал тот.

Он умолк, когда официантка принесла чай и меню для Триста. Помощник сразу указал в нем пару явно знакомых названий, и она ушла.

–  Ты знаешь овинистов? – спросил Джерид.

Трист мгновение смотрел на него в упор.

–  Да, знаю… ну, то есть я знаю, что они существуют. А что?

–  Похоже, что у этого немногочисленного и довольно странного культа есть далекоидущие планы. Они, конечно, под запретом, как альтернативная религия.

–  Всегда, кроме Дня жрецов, – напомнил ему Трист.

–  Да, конечно. В общем, я нашел кое-какие документы, пока обыскивал их кабинеты, и, по-моему, и Болл, и Гхуда были практикующими членами этой секты.

–  Что же именно вы нашли? – вдруг заинтересовался Трист.

–  Я нашел послание, адресованное одному из советников кем-то из членов организации. – Джерид подался вперед и шепотом продолжил: – В нем намек на массовое убийство. Тысячи беженцев будут уничтожены. Похоже, что этот план зрел уже давно.

Трист нахмурился:

–  Но это же… безумие. Никто такого не позволит.

–  Зря ты так уверен. Мы живем в странные времена. Взять хотя бы эти убийства в Совете. А какие слухи приходят из-за границы, ты помнишь?

Тут официантка принесла заказ Триста, и он приступил к еде.

Джерид глотнул чая и продолжил:

–  Я только хочу сказать, что случиться может всякое, ведь у Виллджамура пестрая история и в ней хватает насилия. Даже избиение собственного народа не придется в ней особенно некстати.

Джериду не нравилось отсутствие всякой реакции со стороны Триста. Тут парень внезапно перестал есть. Его глаза, устремленные куда-то поверх плеча Джерида, изумленно расширились.

Джерид обернулся и сразу увидел ее, свою жену Марису, она сидела за столиком с другим румелем. Они держались за руки – несмотря на тусклый свет, он хорошо это видел, – а ее лицо выражало оживленный интерес. Ее спутником был какой-то хлыщ с зализанными набок волосами. Джерид не верил своим глазам.

Он хотел встать, но Трист схватил его за рукав и покачал головой:

–  Джерид, я знаю, что вы подумали, но ведь вы ничего еще не знаете наверняка и не забывайте о вашей репутации инквизитора…

–  К черту мою репутацию! – прорычал Джерид, но его решимость ослабела. Сделав несколько глубоких вдохов, он откинулся на спинку кресла и стал наблюдать за движениями парочки.

Это точно была она, Мариса, она весело смеялась шуткам своего кавалера и бросала на него через стол такие взгляды, какие раньше приберегала только для Джерида. Он касался ее руки, она флиртовала с ним в ответ. Он брал ее руку и подносил ее пальцы к своим губам, а она не противилась. Его взгляд наполнился предвкушением того, что, как думал раньше Джерид, предназначалось ему одному.

Джерид бросил взгляд на Триста, который решительно потряс головой, хотя тоже видел их.

–  Выпейте чая.

–  По-твоему, дурацкая чашка чая мне сейчас поможет?

Посетители за соседними столиками завертели головой.

–  Нет, – тихо ответил тот, – но помните, Джерид, вы джентльмен и прекрасный следователь с большим опытом работы. И вы не рискнете своей карьерой, устроив в публичном месте скандал с приступом ревности.

Трист быстро провел рукой над чашкой Джерида.

Несколько минут спустя Джерид, увлекаемый вперед приступом незнакомого ему прежде гнева, выскочил из чайной, оставив Триста за столом в одиночестве. Выкатившись в виллджамурскую ночь, он тут же поскользнулся на широком полотнище льда и уткнулся в него носом. Его слезы закапали прямо на лед.

Джерид добрался-таки до дому, получив по пути больше синяков и шишек, чем за все время службы в инквизиции. Сменив форменную одежду на повседневную, он разжег в камине огонь и принес сверху бутылку старой водки, из тех, от которых немилосердно дерет горло. Ему необходимо было снова ощутить контроль над происходящим, стать хозяином своей жизни, и, казалось, напиток сможет ему в этом помочь.

Он упал на стул возле камина, пьяный и абсолютно несчастный. Снаружи, где-то вдалеке, завыла банши. Другой несчастный ублюдок отдал богам душу, но этим уж пусть занимается кто-нибудь другой. Однако Джерид все же не удержался от пожелания, чтобы тем, по кому причитает банши, оказался новый ухажер Марисы.

Сидя в темноте, он ждал, когда она вернется домой.

Она пришла поздно, влетела в дом ураганом развевающихся шарфиков и оборок.

Вела себя как ни в чем не бывало. Ее взгляд – теплый, любящий – не вызвал в нем ничего, кроме отвращения. Он был так необычайно зол, что даже подумал, уж не подсыпали ли ему наркотика.

Она наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку, хотя дыхание другого мужчины еще не остыло на ее губах. Его поразило, как она, обманывавшая его так нагло, может вести себя настолько невинно.