Серебряный пояс - Владимир Топилин

От Кузьмовки до седловины Золотого Конька — час хода. Шагать по плотной, твердой поверхности одно удовольствие. Впереди встреча с Иваном. С мужем Наташа не виделась несколько дней. Недолгое общение с любимым заставляет молодую женщину прибавить шаг. Ноги бегут сами собой. Мысли прошедшего дня заглушили окружающий мир.

Идет Наташа по тайге. Таежная душегрейка нараспах, жарко телу. Платок на затылке повязала. Так легче голове и ушам тайгу слушать. О глазах можно не беспокоиться: все деревья и сучья видно как днем. Ноги уверенно ведут знакомой дорожкой. Здесь ей знаком каждый куст, любая кочка. Она не боится ночного леса. Иван давно научил ее различать голоса и звуки, дал пояснение любому явлению, запретил бояться. Он так и сказал: «Испугаешься, хуже будет. А как разумом затвердеешь, над своим испугом смеяться будешь. Потому как в тайге любому звуку определение есть. А запросто так зверь на человека никогда не кидается». Наташа верит Ивану: он всегда говорит ей только правду. Поэтому идет по ночному лесу, как к себе на огуречную грядку. И ничего, не боится.

Наташа поднялась на половину горы до знакомой полянки. И вдруг будто ее кто в бок толкнул. Молодая женщина остановилась, пытаясь понять, что происходит. Однако все было, как прежде. В глубоком логу едва слышно ворчит ручей. Наперегонки падают с неба бекасы. Настойчиво и жалобно тявкает лисица. Вокруг никого. Наташа посмотрела по сторонам: место вокруг чистое, открытое, березняк с редкой подсадой пихтача-недомерка. Но непонятное, «седьмое чувство» предосторожности подсказало, что рядом кто-то есть. Задержавшись еще на некоторое время, она шагнула дальше, прошла вперед и тут же, теперь уже явно, почувствовала на себе чей-то взгляд.

Наташа опять остановилась, замерла на месте, осматриваясь по сторонам. Тишина. Тайга разговаривает на предмет благоухания и продолжения жизни. Об опасности нет речи. Однако женское сердце не обманешь. Тем же чувством самосохранения понимает, что на нее кто-то смотрит.

Ей стало не по себе, женщина ощутила себя попавшей в силки птичкой: еще живая, но уже обречена. Непонятная тревога ударила в голову горячей кровью. А может, почудилось? Она шагнула вперед и резко остановилась. И тут же явно различила, да, она не могла ошибиться, что рядом с ней, в стороне, кто-то тоже сделал шаг. Точно такой же, как и она. Короткий и очень скрытный. Девушка могла указать примерное место, где было слышно передвижение. Вон, внизу, на расстоянии около сорока метров.

— Кто здесь? — превозмогая себя, громко спросила она.

Ответом была тишина. Тот, кто был чуть ниже: он, она или оно, — тоже молчал. Это был недобрый знак.

Наталья пошла вперед. Тот, кто был внизу, тоже пошел. Шаг в шаг. Стараясь не шуметь. Движение в движение. Когда молодая женщина останавливалась, живое существо молниеносно останавливалось, это-то и пугало. «Кто это? Медведь? Человек? Или что-то другое, иное…» — в страхе перебирала возможные варианты девушка, ускоряя шаг. После сегодняшнего случая с Лукерьей поверить в потусторонние силы очень легко.

Так было недолго. Наталья прошла около полукилометра или чуть больше. Все это время преследователь двигался за ней. Он приблизился к ней так, что она один раз достаточно отчетливо услышала его тяжелый, продолжительный вздох. Как будто кто-то взбил крыльями воздух. Наташа тут же остановилась, но ничего, кроме тишины и напряженного звона в ушах, не расслышала.

Наташа стояла на месте, стараясь разглядеть то, что было ниже ее. Место было плотное. Заветренная, северная сторона, где рос густой, высокоствольный пихтач, просматривалась плохо. Черные стволы деревьев до половины не имели сучьев, но их теснота, сплоченность напрягали. Толщина деревьев достигала в обхвате сорока сантиметров. При желтом свете луны Наталья отлично видела все вон до того одинокого, толстого кедра. До кедра не меньше тридцати шагов, но преследователь был ближе, где-то между ней и этим кедром. Она чувствовала это. Однако как ни старалась рассмотреть видимое пространство, преследователя не обнаружила. С собой нет ни ружья, ни самого захудалого ножа. Защититься нечем.

Наталья вновь пошла вперед, все быстрее и быстрее ускоряя шаг. Плотный снег позволял идти по поверхности так, как она хотела. Молодая женщина часто оборачивалась, смотрела в сторону, явно слышала шаги, но не видела никого. Тот, кто шел за ней, передвигался в двадцати шагах чуть ниже. Это было ужасно! Более того, невидимый преследователь стал быстро обгонять ее, стараясь обойти и закрыть ей дорогу. У девушки сдали нервы.

Она закричала, побежала вперед. Туда, быстрее, на седловину. До нее осталось рукой подать. Там, за перевалом — спасение! Там Иван! Там люди, мужики. Может, в этот ночной час они услышат ее крик, прибегут на помощь! Хотя вряд ли. Слишком высок последний крутяк. Слишком велико расстояние до стана. Вряд ли кто услышит ее голос по всему Серебряному поясу.

Время остановилось. Сознание взорвалось. Сердце сжимается в комок и тут же раздувается огненным шаром. Ноги не слушаются. Дыхание сбилось. Наталья тяжело дышит, изредка жалобно кричит раненым зайцем. Слезы застилают глаза. Душа отказывается верить в происходящее.

А преследователь уже впереди нее. Она знает это, чувствует всем своим существом, твердо уверена, что он за тем выворотнем, заваленном снегом. Лучшего места для засады не найти. «Стой! Не ходи туда!» — гремит в голове. Но куда же тогда идти? Кругом такая же тайга. Тот, кто преследует ее, опять найдет новое место для нападения. Иначе и быть не может. Она понимает его намерения и чувствует, что обречена.

Слезы льются из глаз. Ноги уже не идут. Руки бесцельно опущены плетьми. И только горе дает волю последнему голосу. Наталья шепчет последнюю молитву.

Вдруг с горы как будто ветер подул. Резкий, быстрый, стремительный, нарастающий. Наталья замерла: что это? Будто птица летит! Нет, не одна, а две большие птицы! Много больше глухаря! И невысоко, а вроде как над землей. Звук приближения не похож ни на что: кажется, что вода о камни разбивается. Движение в ее сторону. И от этого нет спасения.

Тот, кто спрятался за снежным бугром, не выдержал. Он точно знал своих врагов, надвигающихся с горы. За выворотнем будто упала сушина, нападавший бросился в бегство, вздрогнула земля, вниз по тайге пошла удаляющаяся поступь тяжелых прыжков. Движение с горы направлено за неизвестным преследователем. Все ближе, страшнее, как надвигающийся ураган. Рядом с ней, возможно на расстоянии тридцати шагов, пронеслись две небольшие серые тени. Она не поняла, что это было.

А погоня уже где-то далеко внизу. По всей тайге слышны сильные прыжки, треск ломаемых сучьев, удаляющийся звук летящих птиц. Вот уже где-то далеко, едва слышно. Молодая женщина напряглась, слушает, все еще не верит в свое спасение. Последний аккорд погони был еще более непонятен: словно вдалеке огромный великан разорвал большой лист бумаги, за ним утробный, глубокий шорох осевшего под собственным весом плотного пласта снега. И все стихло.

Наталья — в пространном состоянии. Ей кажется, что она спит или находится в какой-то сказке, которую часто ведают бабушки детям на ночь. Быль или небыль? С ней это произошло, или нет? Что это было, и вообще, как все можно обосновать? За ней шли, следили, караулили. Потом хотели напасть. Это очевидно. Наталья не видела преследователя, но уверена, что это было живое существо, человек, зверь или… Слово «или» молодая женщина боялась произнести шепотом, настолько велико было ее потрясение. Если это так, то кто был ее спасителем?

На эти вопросы Наталья сейчас не могла дать какого-то вразумительного ответа. Постепенно к ней возвращалось ее обычное состояние, которое вернуло острое чувство самосохранения: «Что ты здесь стоишь? Беги! Спасайся!». И она побежала.

До старательского стана оставалось около пятисот метров. Ей стоило подняться в крутой бугор, на седловину, где сразу же начинался спуск к золотому месторождению. Заслышав ее шаги, всполошились собаки, с грозным, предупреждающим лаем бросились навстречу. Наталья оборвала их короткими словами. Собаки узнали ее, закрутились подле хозяйки с радостным визгом, побежали вперед, на стан, успокоить мужиков.

— Кто там по ночи бродит? — долетел до ушей Натальи голос деда Павла.

— Я это, Наталья, — приближаясь к ним, ответила молодая женщина.

Ее узнали, опустили ружья, удивленно-настороженно встретили наводящими вопросами:

— Ты что тут? Одна? Случилось что? Уж не зверь ли за тобой гонится?

Только сейчас Наталья наконец-то полностью овладела собой — почувствовала себя в полной безопасности. Бросившись на грудь Ивану, молодая женщина зашлась в истерике.

Старатели переполошились не на шутку: какой тут отдых? Все сгрудились в кучу, ожидая, когда она успокоится. Кто-то запалил жаркий костер. Другой подал в кружке горячий чай. Иван все задавал наводящие вопросы.