Алекс - Пьер Леметр

Странно, но на лицах полицейских не читалось понимание. Они молчали и, кажется, ждали продолжения. Как будто он еще не все сказал.

— Что это было за снотворное, месье Вассер? — спросил наконец Камиль.

— Я не разглядел названия! Я открыл эту трубочку, увидел розовые таблетки, спросил у Алекс, что это, — и все!

На лицах полицейских проступило облегчение. Ну вот и еще одна непонятная деталь наконец-то прояснилась.

— Хорошо, — кивнул Камиль, — теперь я понимаю. Но дело в том, что таблетки, которых наглоталась Алекс, чтобы покончить с собой, были голубыми. Не розовыми.

— Ну и что?

— Это означает, что речь идет о другой трубочке.

Вассер вновь впал в ярость. Он замотал головой, тряся указательным пальцем в воздухе — «нет, нет, нет!». Наконец он смог заговорить:

— Вам не удастся этот трюк! Не удастся!

Камиль поднялся.

— Подведем итоги, с вашего позволения.

Он заговорил, одновременно загибая пальцы:

— У вас имелся серьезный мотив для убийства. Алекс вас шантажировала, она уже вытянула из вас двадцать тысяч и, без сомнения, хотела потребовать больше, чтобы иметь возможность спокойно уехать за границу. У вас очень хлипкое алиби. К тому же вы солгали вашей жене по поводу телефонного звонка. Вы собирались встретиться с Алекс в безлюдном месте, где никто бы вас не увидел. Вы не сразу признались, что, не дождавшись ее, поехали к ней в отель. Впрочем, у нас есть два свидетеля, которые это подтвердили.

Камиль помолчал, давая Вассеру возможность оценить масштаб проблемы.

— Но при всем при том у вас нет ни одного доказательства!

— У нас есть как минимум мотив, отсутствие алиби и ваше пребывание на месте преступления. Если добавить сюда тот факт, что Алекс с силой ударяли головой о раковину, а также стертые отпечатки ее пальцев и сохранившиеся — ваших, то все вместе — это не так уж мало…

— Нет, нет, нет, этого недостаточно!

Но он мог сколько угодно повторять «нет» и трясти указательным пальцем — за этой напускной уверенностью ощущалось смятение. Без сомнения, именно поэтому Камиль добавил:

— Мы также нашли образец вашей ДНК на месте преступления, месье Вассер.

Эта фраза произвела эффект разорвавшейся бомбы.

— Мы подобрали ваш волос с ковра рядом с кроватью Алекс. Вы позаботились о том, чтобы стереть отпечатки своих пальцев, но не подумали о более тщательной уборке.

Камиль поднялся и, глядя на Вассера сверху вниз, спросил:

— Ну а теперь, месье Вассер, когда анализ ДНК подтвердил, что это ваш волос, — как вы думаете, у нас достаточно улик?

До этого момента Тома Вассер демонстрировал весьма бурную реакцию. Последние слова майора Верховена, которые, по сути, содержали в себе открытое обвинение, вроде бы должны были заставить Вассера взвиться до потолка. Но ничего подобного. Полицейские внимательно смотрели на него, пытаясь предугадать, какую манеру поведения он выберет, — поскольку сейчас он погрузился в размышление до такой степени глубокое, что казалось — он полностью отключился от происходящего, его вообще здесь нет. Опершись локтями о колени, он ритмично сводил и разводил ладони, словно аплодируя. Его взгляд быстро скользил по полу, туда-сюда, одна нога нервно притоптывала. Присутствующие уже начали опасаться за его душевное здоровье, как вдруг он резко выпрямился, застыл и, глядя прямо в глаза Камилю, произнес:

— Она сделала это нарочно…

Можно было подумать, он говорит сам с собой. Но на самом деле он обращался к полицейским:

— Она нарочно устроила все так, чтобы меня подставить… Верно?

Он снова вернулся в окружающую реальность. Его голос дрожал от возбуждения. Вероятно, он ожидал, что полицейские удивятся, услышав такое предположение, но ничуть не бывало. Луи был поглощен тем, что собирал документы из папки в ровную стопку, Арман старательно чистил ногти половинкой разломанной канцелярской скрепки. Лишь Камиль еще принимал участие в разговоре, но, предпочитая не вмешиваться, скрестил перед собой руки на столе и молча слушал.

— Я дал ей пощечину… — произнес Вассер.

Его голос звучал абсолютно бесстрастно. Он смотрел на Камиля, но как будто говорил все это самому себе:

— В кафе. Когда я увидел таблетки, меня это взбесило. Она хотела меня успокоить, стала гладить по голове, и несколько волосков зацепились за кольцо у нее на пальце… Когда она убрала руку, то выдернула их. Это было больно, и я, чисто рефлекторно, ее ударил. Мои волосы…

Наконец он сумел стряхнуть оцепенение.

— С самого начала она все подстроила, так ведь?

Взглядом он просил о помощи. Но ни от кого ее не получил. Арман, Луи, Камиль — все трое просто смотрели на него.

— Вы и сами знаете, что все это подстроено, так? Это манипуляция чистой воды — и вы об этом знаете! Билет в Цюрих, новый чемодан, заказ такси на утро — все это для того, чтобы заставить вас поверить в ее намерение скрыться за границей! В то, что якобы она не собиралась кончать жизнь самоубийством! Она специально назначила мне свидание в таком месте, где никто не мог меня увидеть, она сама ударилась головой о раковину, она стерла отовсюду свои отпечатки и оставила на видном месте трубочку с моими… наконец, она бросила мои волосы на ковер…

— Боюсь, это трудно будет доказать. Для нас это выглядит так: вы находились на месте преступления, у вас имелась серьезная причина избавиться от Алекс, вы ударили ее головой о раковину, заставили выпить алкоголь и снотворное, — и ваши отпечатки пальцев, а также ваши волосы лишь подтверждают наши предположения.

Камиль встал.

— У меня две новости для вас, хорошая и плохая. Хорошая состоит в том, что сорок восемь часов с момента вашего задержания только что истекли. Плохая — в том, что вы арестованы по обвинению в убийстве.

Камиль улыбнулся. Вассер, грузно обмякший на стуле, все же нашел в себе силы поднять голову:

— Это не я! Вы ведь знаете, что это не я, так ведь? Вы это знаете! — На сей раз он обращался персонально к Камилю. — Вы прекрасно знаете, что это не я!

Камиль со сдержанной улыбкой ответил:

— Несколько раз вы демонстрировали, что не чужды черному юмору, месье Вассер. Позвольте теперь и мне немного пошутить в подобном стиле. На сей раз это Алекс вас поимела.

Арман, сидевший на другом конце кабинета, при этих словах поднялся, сунул сделанную из трех окурков сигарету за ухо и вышел в коридор. Вместо него вошли двое полицейских в форме. Камиль договорил — кажется даже, с искренним сожалением:

— Мне жаль, что пришлось так долго продержать вас в предварительном заключении, месье Вассер. Два дня — это очень долго, я понимаю. Но все эти тесты и сравнительные анализы ДНК… Лаборатория сейчас завалена работой. Два дня при таком раскладе — фактически минимальный срок…

62

Именно дурацкая сигарета Армана, кто знает почему, послужила детонатором. Это было совершенно необъяснимо. Может, из-за того невероятно жалкого впечатления, которое производит сигарета, сооруженная из трех окурков. Камиль даже замедлил шаг — настолько потрясло его это открытие. Он ни минуты не сомневался в его истинности, хотя ни объяснить, ни доказать его невозможно. Он просто был в этом уверен, вот и все.

Луи пошел дальше по коридору, за ним Арман — как всегда, он брел ссутулившись, неверной походкой, в стоптанных ботинках, вечно одних и тех же, заботливо начищенных, но старых и потертых.

Камиль бросился обратно в кабинет и заполнил чек на восемнадцать тысяч евро. Его рука слегка дрожала.

Потом он подхватил папку с документами и быстро вышел в коридор. Он был очень взволнован, но решил, что разберется в своих чувствах позже.

Войдя в кабинет Армана, он положил перед ним чек.

— Это очень мило с твоей стороны, Арман. Ты меня по-настоящему порадовал.

Арман открыл рот, от удивления выронив зубочистку, и воззрился на чек.

— Ни в коем случае, Камиль, — заявил он почти оскорбленным тоном. — Это подарок.

Камиль улыбнулся. Ну что ж, пусть так. Неловко переступив с ноги на ногу, он вынул из бумажника фотографию автопортрета Мод Верховен и протянул Арману. Тот взял ее.

— О, вот это здорово, Камиль! Вот это действительно здорово!

Он был искренне доволен.

Ле-Гуэн остановился на две ступеньки ниже Камиля. Было уже поздно, к тому же еще сильнее похолодало. Словно раньше срока наступила зима.

— Ну что ж, господа… — произнес судья Видар, протягивая руку комиссару.

Затем спустился на одну ступеньку и протянул руку Камилю:

— Майор…

Камиль пожал протянутую руку.

— Тома Вассер наверняка будет говорить, что все подстроено, господин судья. Будет «требовать справедливости»…

— Да, кажется, я понимаю, о чем вы, — отозвался Видар.