Алекс - Пьер Леметр

Пьер Леметр

Алекс

Паскалине

Жеральду, в знак нашей дружбы

Часть I

1

Алекс безумно нравилось это занятие. Уже почти час она выбирала, мерила, колебалась, уходила, возвращалась, снова выбирала… Парики и накладные пряди. Она готова была проводить здесь целые дни.

Года три-четыре назад она случайно зашла в этот бутик на Страсбургском бульваре. Не то чтобы она специально искала себе парик — просто ей стало любопытно. Примерив рыжий, она была настолько потрясена свершившейся переменой, что немедленно его купила.

Она могла позволить себе носить все что угодно, поскольку была действительно хорошенькой. Не всегда — это пришло в подростковом возрасте. До того она была довольно некрасивой девочкой, к тому же ужасно тощей. Но когда некий внутренний механизм сработал, эффект был стремительным и внезапным, как придонная волна, — ее тело изменилось невероятно быстро, и всего за каких-то несколько месяцев Алекс превратилась в красавицу. Никто не ожидал ничего подобного — включая ее саму. Ей никак не удавалось поверить, что эта возникшая словно из ниоткуда красота — настоящая. По правде говоря, она не вполне верила в это и сейчас.

Например, она не думала, что ей настолько пойдет рыжий парик. Это стало настоящим открытием. Она даже не подозревала всей масштабности перемены. Казалось бы, просто парик — столь необязательная, поверхностная деталь… Но у Алекс возникло ощущение, что в ее жизни и впрямь что-то изменилось.

Что до самого парика, после она его никогда не носила. Вернувшись домой, она сразу поняла, что он весьма неважного качества: откровенно фальшивый, нелепый, он выглядел убого. Она его выбросила. Нет, не в мусорное ведро — в дальний ящик комода. Время от времени она все же извлекала его оттуда, надевала и разглядывала себя в зеркало. Да, парик был воистину ужасен, всем своим видом он буквально вопиял: «Я — самая низкопробная дешевка!» — но это было не важно — то, что Алекс видела в зеркале, отражало ее собственный потенциал, в который ей так хотелось верить. Она вернулась в бутик на Страсбургском бульваре и рассмотрела парики лучшего качества. Пусть они и дороговаты для медсестры, работающей по временному найму, но их, по крайней мере, не стыдно носить. И понеслось…

Поначалу, надо признать, это было нелегко. Для закомплексованных натур вроде Алекс даже на выбор нижнего белья может уйти добрых полдня. Сделать тщательный макияж, выбрать одежду, найти подходящие к ней туфли и сумочку (точнее, удачно скомпоновать обновку с тем, что уже имеется, поскольку далеко не всегда есть возможность купить то, что понравится) — все это требует немалых усилий. Но вот вы выходите на улицу и вы уже совсем другая! Конечно, суть остается неизменной — но, по крайней мере, это хоть как-то помогает развеяться, особенно если выбор развлечений у вас невелик.

Больше всего Алекс нравились парики характерные — те, которые посылают окружающим четкие сообщения вроде: «Я знаю, о чем вы думаете» или: «А еще я сильна в математике». Парик, который она надела сегодня, сигнализировал: «Нет, меня вы не найдете в Фейсбуке!»

Сейчас Алекс взяла в руки понравившийся парик модели «Урбанистический шок» — и в тот же миг, мельком взглянув в витрину, заметила человека, стоящего на противоположной стороне улицы. Он делал вид, что кого-то или чего-то ждет, но это было уже в третий раз за последние два часа. Он шел за ней. Теперь Алекс была в этом уверена. «Но почему я?» — был первый вопрос, который она себе задала. Как будто мужчины могли преследовать кого угодно, но только не ее. Как будто она то и дело не ловила на себе их взгляды — повсюду: на улице, в транспорте… В бутиках. Она нравилась мужчинам всех возрастов — таково преимущество тридцатилетней. Но все же она была удивлена. «Вокруг полно женщин гораздо красивее меня!» Ну да, Алекс в своем репертуаре: кризис доверия, вечные сомнения… С самого детства. Вплоть до подросткового возраста она заикалась. Иногда это случалось с ней и сейчас в моменты сильной растерянности.

Она не знала этого человека, никогда раньше его не видела. И потом, пятидесятилетний тип, преследующий тридцатилетнюю… Не то чтобы моральные принципы Алекс были столь высоки — скорее это ее удивило.

Она опустила глаза и принялась разглядывать другие модели париков, делая вид, что выбирает подходящий. Затем пересекла магазин и остановилась в том углу, откуда можно было видеть тротуар. Она заметила, что мужчина довольно мускулист, хотя и грузен — костюм был ему слегка тесноват. Он чем-то походил на бывшего спортсмена. Рассеянно поглаживая белокурый, почти белый парик, Алекс пыталась вспомнить, в какой момент впервые осознала присутствие незнакомца. В метро! Она увидела его в глубине вагона. На секунду их взгляды встретились, и она успела разглядеть адресованную ей улыбку, которую он явно хотел сделать доброжелательной. Но в его лице было что-то неуловимо неприятное — может быть, слишком пристальный взгляд, как у человека, одержимого какой-то навязчивой идеей. Или, скорее слишком тонкие губы, с такого расстояния почти незаметные. Алекс инстинктивно опасалась людей с чересчур тонкими губами — они словно бы что-то сдерживали: то ли постыдные секреты, то ли угрожающие слова. В довершение всего — выпуклый лоб. Глаз она рассмотреть не успела и жалела об этом — она была уверена, что глаза никогда не обманывают, и судила о людях в первую очередь именно по ним. Но в любом случае — здесь, в метро, она не собиралась ни с кем знакомиться, тем более с подобным типом. Алекс не слишком демонстративно отвернулась в другую сторону и, порывшись в сумке, достала плеер. Она выбрала «Nobody’s Child»[1] — и вдруг у нее промелькнула мысль: а не видела ли она этого человека вчера или позавчера возле своего дома? Но возникший в памяти образ был смутным, и Алекс не чувствовала полной уверенности. Стоило бы снова повернуться и посмотреть на незнакомца внимательнее, чтобы подтвердить или опровергнуть догадку, но Алекс боялась, что он примет это за поощрение. В чем она была полностью уверена — так это в том, что после той встречи в метро увидела его снова, примерно полчаса спустя, на Страсбургском бульваре, когда возвращалась в магазин париков, — она решила все же купить присмотренные ранее черный полудлинный парик и накладные пряди. Она повернула обратно — и тут заметила его, чуть дальше, на тротуаре, — он резко остановился и сделал вид, будто разглядывает что-то в витрине. Это оказался магазин женской одежды. Незнакомец изучал витрину с фальшивой сосредоточенностью.

Алекс отложила парик. Непонятно отчего ее руки дрожали. Что за глупость! Она нравилась этому человеку, он ее преследовал в надежде попытать счастья, но не хотел приставать к ней на улице. Алекс встряхнула головой, словно желая привести мысли в порядок, и снова взглянула в окно. Незнакомец исчез. Она подалась вперед и посмотрела направо, потом налево — но нет, его нигде не было видно. Облегчение, которое она испытала, было все же не вполне искренним. Алекс повторяла себе: «Это глупо», но на душе у нее по-прежнему было неспокойно. Выходя из магазина, она не смогла удержаться от того, чтобы задержаться на пороге и снова посмотреть по сторонам. Теперь ее больше беспокоило отсутствие этого человека, чем недавно — его присутствие.

Алекс взглянула на часы, затем — на небо. Было тепло, до захода солнца оставался почти час. Ей не хотелось сразу возвращаться домой. К тому же нужно было зайти в булочную. Она попыталась вспомнить, что осталось в холодильнике. К походам за продуктами она относилась довольно небрежно. Все ее внимание было сосредоточено на работе, комфорте (в этом смысле она проявляла почти маниакальное рвение) и — хотя ей не слишком нравилось в этом себе признаваться — на одежде и обуви. И сумочках. И париках. Ей хотелось бы не думать ни о чем, кроме любви, но любовь в ее жизни была чем-то побочным, некой ущербной частью ее существования. Алекс надеялась на нее, ждала ее, потом от нее отказалась. Сейчас она вообще не хотела останавливаться на этой теме и пыталась думать о ней как можно меньше. Она лишь старалась, чтобы сожаление об отсутствии любви не привело к поздним ужинам перед телевизором, лишнему весу и как следствие — уродству. Однако, несмотря на свою целомудренную жизнь, она редко чувствовала себя одинокой. У нее было много планов, которые придавали ей бодрости и заполняли ее время. С любовью ничего не получилось — ну что ж теперь… Ей стало легче с тех пор, как она настроилась прожить в одиночестве до конца своих дней. Это не мешало жить нормальной жизнью и находить в ней удовольствие. Мысль о том, что она тоже имеет право на свои маленькие радости, как и все остальные, часто помогала Алекс. Например, сегодня вечером она решила поужинать в «Мон-Тонер», на улице Вожирар.