Кто не спрятался, я не виноват…(СИ) - "Изменяя_реальность"

— Ох, «Арес», всё ты знаешь… Да одного не знаешь — Аллах своим воинам не запрещает пить в меру в его честь, — усмехнулся в бороду Хасан, наблюдая за Робертом.

Тот громко крякнул в кулак, отставляя в сторону опустевшую рюмку. Что-то с характерным звоном упало в эмалированную чашу.

— Все, шьём! — голос хирурга прозвучал удовлетворенно.

Рану адски защипало — коновал безжалостно, в целях дезинфекции, плеснул на нее свою рюмку финиковой самогонки. Таннер взвыл, ища глазами, что бы такое запустить в голову хирурга.

— Да хоть на клей посади, только живее. Яйца уже к столу прилипли, чувствую себя жертвенной скотиной, — простонал Таннер, наконец отдышавшись и приподнимаясь на локтях, оглянулся через плечо. Расстеленное под ним на столе махровое полотенце пропиталось сочащимся экссудатом и кровью. Собственные голые, измазанные кровью ягодицы и ноги, его вдруг рассмешили. Он затрясся в беззвучном хохоте, роняя тяжелую лохматую голову. Упершись лбом в прохладную полированную крышку стола, выдохнул. Хирург, пытавшийся в этот момент подцепить зажимом край раны, недовольно зацокал языком. Кривая игла мягко вошла в покрасневшую кожу, протягивая за собой шовный материал. По сравнению с болью от дезинфекции самогоном это показалось Роберту приятным ощущением.

— Всё, капитан. Сейчас подлатают и можешь идти мыться. Сусана уже подготовила комнату для тебя.

— Мило.

— Эй, американец…— вдруг серьезно произнес Хасан, снова наполняя рюмку Таннера и наливая себе. — Я тебе должен… Ты спас моего сына. И меня сегодня.

Роберт недоумевая уставился на мужчину. Тот протянул ему рюмку, похожую на уменьшенную копию армуду{?}[Армуду*— вид национальных стаканов, из которых на Востоке пьют чёрный байховый, довольно крепкий чай. ] . В глазах Хасана не было ни капли издевки. Роберт молча кивнул и вновь влил в себя отвратительный, воняющий сивухой, чуть подкрашенный растворимым кофе самогон. Закончив сшивать края раны, врач молча вышел из комнаты. Роберт, чувствуя, как шумит в голове от выпитого спиртного и прошедшего бешеного дня, сел на столе, свесив голые грязные ноги над белоснежным кафелем. Тут и там яркими пятнами на нем цвела свежая кровь. Рана побаливала, но снова начать выть перед Хасаном ему не хотелось.

— Вот здоровый же ты сукин сын… Красивые сыновья у тебя будут.

— С чего ты взял? — помедлив, Таннер все же соскользнул со стола.

Стоять перед своим должником абсолютно раздетым было как-то странно. Взгляд Хасана ехидно скользнул по торсу и лишь на короткий миг зацепился за гениталии, стыдливо возвращаясь к лицу.

— Да твоей каркалыгой быка свалить можно… Много хороших сыновей сделаешь!

— Хасан, лучше смотри мне в глаза, — фыркнул Роберт, прикрывая наготу предложенным огромным полотенцем. — Куда мне сходить помыться, наконец?

— Рану мочить нельзя, сам знаешь, — разглядывая замаранный кровью и грязью стол, задумчиво произнес Хасан.

— Да не похуй ли уже? Сам же видел, в ней столько мусора, что теперь месяц гнить будет.

— Иди, по коридору в конец. Там твоя комната. Одежду тебе Сусана уже подобрала. Через час будем ужинать. А утром поговорим о деле.

— Хорошо. И, Хасан… Спасибо.

Через час за столом, на котором его терзал хирург, собрались все мужчины дома. Хасан, как хозяин, занимал место в его главе. Таннер, как почетный гость сидел по правую руку. Слово «сидел» было не совсем подходящим. Лимфоузлы в паху и под коленом вздулись, рана нестерпимо пульсировала, причиняя боль, заставляя искать удобное положение на стуле. Роберт несколько раз поднимался из-за стола, делал несколько неуверенных шагов и вновь садился. Швы тянули неимоверно. Когда ужин окончился, Мохаммад проводил гостей в отведенные им комнаты, оставив отца и американца один на один.

— Хасан, кто на нас напал, как думаешь? — постукивая ногтем по наполненной до краев рюмке, задумчиво поинтересовался Роберт.

— Будущие покойники, — прозвучал злобный ответ.

— Это за тобой пришли? — мужчины встретились взглядами, взвешивая слова друг друга.

— Не думаю. О моем перемещении никто не знал, кроме тебя и рыжей твари.

— Думаешь, что это я организовал нападение? — искренне изумился Роберт, отставляя в сторону ноющую ногу.

По привычке с нажимом потер ладонью бедро, разгоняя кровь по сосудам. Хасан зло сощурился, залпом глотая отвратительное спиртное. Роберт повторил за ним, не желая отставать.

— Нет, американец. Не думаю. Слишком мало тебе проку от моей смерти. По крайней мере — таким способом.

— Ты прав. Я бы получше что-то придумал, — честно согласился Таннер.

Медленно но верно до него дошло осознание. Ингрид могла кому-то позвонить… Но кому? Хасан заметил ставший жестким и страшным взгляд своего гостя. Роберт с трудом поднялся из-за стола, опираясь обеими руками о его крышку.

— Где она? Проводи, будь добр…

— Ты знаешь, что делаешь? Не поднимай руки на неё… — предостерегающе начал Хасан.

В его доме не принято было рукоприкладствовать.

— Разберусь сам. Если это ее вина, то…

— Что «то»? — сузил черные, как ночи Востока, глаза хозяин дома.

— Пока не знаю, но придумаю, — пообещал Роберт.

Хасан кивнул и подставил ему плечо.

В дверь комнаты постучали. Ингрид вздрогнула, лежа на мягкой двуспальной постели, но быстро поднялась и, замерев возле двери, поинтересовалась.

— Кто?

— Капитан Таннер. Ингрид, надо поговорить…

Ингрид с готовностью распахнула дверь, широко улыбаясь. На пороге, опираясь о плечо Хасана, стоял Роберт. Вид у него был измученный. На бледном лице огнем горели бешеные звериные глаза.

— Проходи, если надо, то давай поговорим, конечно… — Ингрид бросила на хмурого бородача беглый взгляд. Мужчина отпустил руку Таннера и кивнув, развернулся на месте. Его удаляющиеся шаги гулко раздавались по длинному коридору. Ингрид отстранилась, пропуская Таннера внутрь комнаты. Запахнув покрепче любезно предложенный женой хозяина дома халат, тихонько прикрыла за Робертом дверь. Он, сильно хромая на правую ногу, прошёл в спальню и доковыляв до окна, присел на высокий подоконник.

— Ингрид, кому ты рассказала о встрече с Хасаном?

— Не поняла… Ты подозреваешь, что это я навела на нас нападавших?!

— Я разве это спросил? Кажется, мой вопрос прозвучал более чем ясно. Кому ты рассказала о встрече с Хасом? — в голосе Роберта сквозили неприятные нотки.

От него тяжело пахло финиковым самогоном, густым иракским мылом и чужим приторным парфюмом. Выделенные Хасаном вещи сидели на Таннере, как родные. Темные хлопковые просторные штаны, широкая футболка тусклого фисташкового цвета, странным образом оттеняющая его серо-зеленые глаза, и плетеные кожаные сандалии. Ингрид про себя отметила, что ему шел такой небрежный стиль. Над его правым ухом она заметила запекшуюся корку крови и пару металлических скоб, которыми хирург наскоро скрепил расползающуюся кожу.

— Да кому я могла сказать, ты в своем уме? Ты же сам говорил, что о любых встречах предупредить О’Коннела в первую очередь. После тебя, разумеется.

— Ты сообщила Флинну? Больше никому, точно?

— Клянусь тебе, — делая шаг в его направлении, пробормотала Ингрид.

Сердце колотилось, словно решившее сбежать из тела. Таннер непонимающим взглядом обвел комнату, прежде чем вновь заговорить.

— Впредь ты предупреждаешь меня о каждом своем звонке. Даже маме домой. Ясно?

— Ты думаешь, что я тебя обманываю?

— Я не думаю. Я работаю, — буркнул он, понимая, что вид расправленной постели манит его к себе с каждой минутой все сильнее и сильнее.

Ингрид вновь сделала шаг к нему, и словно кошка в последнем броске, вдруг подскочила и крепко обняла, вжимаясь в грудь лицом.

— Спасибо! Если бы не ты, я бы там погибла.

— Если бы не ты, мы бы там не оказались… — холодно бросил он, мягко отстраняя ее руки и поднимаясь со своего места.

До двери он шёл очень осторожно, подволакивая ногу и стараясь не опираться на нее. Ингрид непонимающе проводила его взглядом. Ответ на ее слова прозвучал с ноткой горечи и обвинения. Но в чем он считал ее виноватой, она не поняла. Фыркнув, девушка вернулась в постель.