Литовский узник. Из воспоминаний родственников - Андрей Львович Меркулов

Андрей не возражал, Лиза взяла его под руку, они вышли на улицу Ленина и пошли в направлении памятников Ленину и Кирову.

Лиза искоса поглядывала на Андрея и как бы между прочим сообщила:

– Родители мои уж больно сильно вас расхваливают, особенно отец. Что вы – культурный, образованный, хороший специалист, перспективный. И что лучшего для меня кавалера просто и не сыскать. И поставили мне задачу приложить все способности, чтобы вам понравиться. Сказали, что мне выпал счастливый случай, и если я им не сумею воспользоваться, то буду круглый дурой, и вся моя привлекательность никуда не годится. Встретились мы с вами вчера в первый раз, а сегодня передо мной такая задача. Было бы интересно узнать, как вы оцениваете эту ситуацию, и есть ли у меня перспективы?

Андрей, слегка ошарашенный таким откровением и необычной смелостью девушки, некоторое время не мог сориентироваться с ответом. Глупо было бы спрашивать о ее намерениях и тем более чувствах – их просто не могло быть после одной встречи. Это в полной мере относилось и к нему; сам он на основании рассказов ее отца и своих впечатлений видел в ней лишь красивую девушку – умная, культурная, образованная. Может, обратить в шутку? А если у нее действительно виды на него? Обидится.

– Ну так что? Придумали, что сказать? – спросила она снова, оборотясь к нему лицом.

Андрей повернулся к ней, посмотрел в ее чудные глаза. Лишь на миг ему показалось, что в насмешливом их выражении блеснула искра беспокойства и надежды.

– Родителей своих слушать полезно, вернее – прислушиваться, – сказал он, – у них опыт жизни, и они всем сердцем желают нам счастья. А жизненный опыт, на мой взгляд, важнее наших знаний, особенно в области чувства. Что касается «перспективы», как вы выразились, то она есть всегда, но не всегда такая, какую мы хотим видеть.

Разговаривая, они прошли памятники Ленину и Кирову, площадь Пяти Углов, центральный стадион, пересекли улицу Карла Маркса и подошли к краеведческому музею. По пути Лиза говорила об истории создания культурных и общественных зданий, расположенных на площади и вдоль улицы Ленина. Вблизи находился и художественный музей, но Лиза посоветовала лучше посетить краеведческий, поскольку экспозиция художественного музея по коллекции живописи русского и зарубежного искусства XVIII–XX веков невелика.

Андрей почувствовал, что в настроении Лизы что-то изменилось – она уже не была такой оживленной, как при встрече. И не мог понять причину.

Они приобрели билеты в музей, разделись в гардеробе и прошли к началу экспозиции. Лиза своей грациозной походкой шла чуть впереди, и Андрей видел, как некоторые посетители оборачивались и смотрели ей вслед.

Посмотреть было на что. Плотная живописная фигура с прекрасными формами, в меру обтягивающее темно-коричневое платье, слегка зауженное книзу, хорошо гармонировало с темным цветом волос. Черная толстая коса спокойно располагалась за спиной и спускалась до пояса.

Они с интересом осмотрели диорамы: озвученную – «Птичий базар», большой сухой аквариум «Жизнь Баренцева моря», «Обитатели Суб-Арктики с имитацией полярного сияния», подлинные предметы быта, орудия промыслов саамов и поморов, интерьеры жилищ, макеты церквей и Кольской крепости. И еще многое другое.

Вышли из музея далеко за полдень. Проголодались и зашли в кафе с видом на залив. Заказали по «цыпленку табака», воду и по бокалу красного вина. Лиза немного оживилась, и Андрей решил ей польстить:

– Как я заметил, мой прекрасный экскурсовод, многие мужчины в музее больше смотрят на вас, чем на экспонаты, вас это обстоятельство не волнует?

– Я к этому привыкла, не обращаю внимания, а вот вы почему-то равнодушны к моим прелестям. Мне кажется, вы не договорили что-то про «перспективы», может, расшифруете этот сложный пассаж?

Андрея не трогал вопрос, нравится он девушке или не нравится, но он понял, что она не против продлить их знакомство, и понял также, что она ждет чего-то конкретного.

– Видите ли, Лиза, – он слегка задержался, обдумывая ответ, – мне нужно два года, чтобы стать человеком успешным и ответственным. В меня верят мои учителя, начальники, они мне помогают. Вот и отец ваш говорит, что у меня есть все данные для роста. Я уверен в своих силах; получился хороший разбег и правильный. Набрался опыта работы с людьми, теперь пора подниматься. Прорабская должность – для начала, уже предлагают. Приеду домой и буду оформляться в Управление механизации. Я не подведу людей, которые многое мне дали, верят в меня и ждут результата. Но я не должен отвлекаться, работа потребует меня всего.

Он остановился в раздумье, продолжил:

– Если бы я теперь был в том положении, к которому стремлюсь, я встал бы перед вами на колени и просил бы вашей руки. Вы, Лиза, достойны большой любви и большого счастья. Ни того, ни другого я сейчас вам дать не могу.

Лиза сидела с серьезным лицом, пристально смотрела за окно, где над широким заливом суматошно летали и кричали чайки.

– Закажите еще вина. И пойдемте домой, – сказала она и задумчиво добавила: – Через два года мне будет двадцать три.

Потом они шли к ее дому. Почти всю дорогу молчали. Андрей думал о том, что, возможно, он ошибается, отпуская самую лучшую девушку, которая может быть и прекрасной женой; возможно, он будет жалеть об этом. Но также он был уверен, что с семьей он не достигнет своих целей и тогда не сумеет оградить своих родных от материальных затруднений. Он был уверен, что поступает правильно.

Лизе нравился Андрей, она была уверена, что, скорее всего, их отношения привели бы к высоким чувствам. Она понимала стремление Андрея «выйти в люди», но не могла понять, как семья может этому мешать. Она была также возмущена и обижена; она знала цену своей красоте, и уже двое молодых людей делали ей предложение. Но появился человек, с которым она могла бы связать свою жизнь, и он отвергает ее. Она решила, что будет бороться за свою любовь. Но беспокоили эти «два года». Многое может случиться за это время. Она тоже верила в способности Андрея, раз об этом говорят многие достойные люди, его знающие. «Но ведь “все проходит”, и он может встретить любовь, от которой не в силах отказаться, – думала она, – то же самое может произойти и со мной, хотя сейчас мне кажется, это невозможно».

Они подошли к дому, поднялись на второй этаж, стали у двери.

– Завтра – воскресенье,