Литовский узник. Из воспоминаний родственников - Андрей Львович Меркулов

– Кроме обычных блюд я иногда стряпаю что-нибудь новенькое, и поедается оно чаще всего успешно. Сегодня, например, только что закончила пирожки со свежей капустой, вареными яйцами и сметаной.

– И с мягкой желто-коричневой корочкой? – полувопросительно добавил Андрей.

– Именно такие, – улыбнулась Ольга Борисовна.

– Последний раз я пробовал такие пирожки в детстве, у бабушки в деревне. Там у нее имелись все компоненты для этого изделия – корова, куры и огород. Предлагаю провести дегустацию этих замечательных пирожков.

– Но сначала, – Петр Сергеевич обратился к жене, – мы с Андреем должны обсудить некоторые вопросы по работе. А где же другая хозяйка, куда запропастилась?

– Лиза задерживается; прибыли какие-то норвежцы, интересуются портовый службой. Звонила, будет к восьми часам.

– Ну что же, Андрей Ильич, приступим к делу, – и хозяин квартиры провел гости в просторную светлую комнату, удобно обставленную гарнитурной мебелью.

Посредине располагался большой дубовый стол с гнутыми опорными ногами. На одной из стен – старинные часы, которые только что отбили восемь раз. На других стенах – несколько картин, в основном пейзажей – копии русских художников и несколько рамок с семейными фото.

Андрей подошел к окну, и его глазам открылась изумительная панорама. Огненный диск огромного солнца висел над двумя недалекими сопками – ровными, полукруглыми, похожими на огромные шапки Мономаха. Легкий прозрачный туман смягчал очертания городских зданий, просоленных причалов, больших и малых судов, бросивших якори в просторном Кольском заливе. Вся эта панорама казалась Андрею огромной живой картиной, написанной акварельными красками.

– Ничего видок, а? – Петр Сергеевич хитровато щурил свои внимательные глаза. – И у нас, в краю в северном есть на что посмотреть. И даже зимой, когда в полярной ночи вдруг вспыхивают сполохи северного сияния – каждый раз оно неповторимо. Это чудо природы невозможно описать никакими красками, его надо видеть.

Он помолчал, продолжил:

– Ну, ближе к делу. Хотелось бы знать ваш критический взгляд на состояние наших машин и ремонтной базы. Вы побывали уже на объектах и определенно имеете представление. Возможно ли теми средствами, что мы имеем сегодня, увеличить производство в полтора раза?

Андрей на минуту задумался:

– На этот вопрос ответить сейчас невозможно. Мы не знаем, что предпримет Главк для решения этой задачи. Возможно, будет перераспределение техники, наверняка увеличится выпуск новых машин; более интенсивное использование труда; конечно, не нарушая КЗОТ. На основании моего недолгого опыта в качестве инспектора считаю, что ваше Управление механизации не лучше и не хуже других, если не считать немногие с хорошей ремонтной базой и укомплектованностью, как, например, УМ-4 в Ленинграде, где мне пришлось набираться слесарного опыта.

В связи с ростом производства я бы посоветовал вам, Петр Сергеевич, поручить дать производственному и плановому отделам задание по определению необходимых технических средств и рабочей силы. И составить заявку, а дальше – видно будет. Тут, Петр Сергеевич, есть другое предложение. В связи с выраженным недовольством Главка производством ремонтов строймашин я хотел бы представить свои соображения по этой теме. Некоторые из них я вам называл, есть еще и другие. У вас, Петр Сергеевич, богатый опыт в строительном деле, и если поделились бы со мной своими мыслями по реформе, я был бы вам благодарен. Пробуду в Мурманске еще три дня, надо проверить Управление механизации – ваших соседей.

– В добрый путь, Андрей Ильич. Вроде бы не ваше дело думать над такими основательными реформами, для этого есть в Главке специальные люди. Однако весьма похвальны такие движения, они не проходят незамеченными. А свои соображения по этой теме я обязательно вам перешлю. Приятно иметь дело с умными инициативными работниками.

Бесшумно отворилась дверь, и Ольга Борисовна вежливым, несколько шутливым тоном обратилась к мужчинам:

– Господа инженеры, конечно, вы заняты исключительно важными проблемами для жизни нашего города, но пирожки остынут, и мой талант кулинара окажется под угрозой. Я немедленно их несу и завариваю кофе, Лиза вот-вот должна появиться, она только что звонила.

– Да мы, собственно, закончили, если надо что помогать – мы готовы.

– Ты, Петруша, помоги мне на кухне, а вы, Андрей, можете посмотреть, если интересуетесь, новый альбом по архитектуре Мурманска.

Супруги удалились на кухню, и через недолгое время в прихожей раздался звонок – пришла Лиза.

Петр Сергеевич внес в комнату и поместил в середине стола большое блюдо с пирожками, подрумяненные бока которых и их пряный аромат вызвали у Андрея беспокойство; принес два кофейника, в цветных фарфоровых вазочках свежайшую красную икру и отдельно – нарезанный кусочками палтус холодного копчения. Ольга Борисовна расставила на столе небольшие сервизные чашки, другую посуду и приборы, необходимые для предложенного ужина, и позвала дочь:

– Лизавета, что ты там закопалась, мы тебя ждем.

Через недолгое время в прихожей застучали каблучки, и в открытую дверь вошла молодая девушка.

Действительно, редкой красоты. Одета просто, но со вкусом. Видимо, сшитое хорошим портным, облегающее прекрасную фигуру, темно-желтое в клетку платье чуть выше колена, с коротким рукавом, открывало чистые ухоженные руки и привлекательные колени. Красиво выделялась упругая высокая грудь. Смуглое лицо с тонким прямым носом; пленительный, с полными ненакрашенными губами рот. Черные брови; шелковистые черные волосы собраны в длинную толстую косу за спиной. Особенно живописно выделялись ее миндалевидные глаза. На красивых ногах с невысоким каблучком туфли красного цвета с желтыми пряжками.

Как оказалось после, ее прелестные бесхитростные глаза действительно непроизвольно отражали движения ее души и нередко противоречили ее словам. Внимательный человек всегда мог легко определить по ее глазам искренность ее слов.

Ольга Борисовна представила дочь гостю, и Андрей, сам не ожидая от себя подобного действия, наклонился и поцеловал ее протянутую руку, чем вызвал некоторое смущение хозяйки дома.

– Рассаживайтесь, куда понравится, – пригласила она, – а я на минутку удалюсь.

Она вернулась, держа в руках округлой формы флакон и четыре небольшие рюмки.

– Должна вам сообщить, – сказала она, расставляя рюмки на столе, – нечто, что, возможно, будет для некоторых сюрпризом. У нас сегодня – памятный день. Двадцать третьего мая, двадцать три года назад случилось событие, касающееся нашей семьи. Ты не помнишь, Петруша, что тогда произошло? – обратилась она к мужу. Петр Сергеевич несколько смутился:

– Что-то. Да-да, что-то было. Ага, гм, гм. Сейчас, сейчас.

– А ты взгляни на эту вот картину на стене, называется «Оттепель» Васильева. Как она у нас оказалась?

Петр Сергеевич поднял голову, посмотрел, и лицо его расплылось в широкой улыбке:

– Да, да, именно там, в Русском музее мы с тобой познакомились. Но насчет числа – не помню. А ты вот запомнила.

Он помолчал немного, что-то вспоминая:

– Да, я