Влюблённые - Лина Вальх

Эйлин моргнула. Бывший раздвоенным секунду назад язык сейчас был обычным человеческим, но уже через мгновение снова был располовиненным. Мужчина, ровесник Эйлин, высовывал его, словно пытался поближе изучить свой «объект».

— Я хочу знать больше, — по-змеиному прошипел алая мантия. — Я этого хочу. И не вздумайте меня останавливать. Ни один из вас. Даже ты, сестра. — Он сверкнул взглядом на вставшую со своего места бордовую фигуру, продолжая удерживать Эйлин за грудки. — Каждый член этого Совета равен друг другу. Я имею полное право решать, что мне сейчас делать.

— Но некоторые из нас немного равнее, — скучающе протянула фиолетовая фигура.

— Ты что-то сказал?

— Нет, валяй. Покажи всем, какой ты большой и грозный папочка. Расплавь ее мозг, пытаясь самоутвердиться. Просто признай, что сегодня у тебя не встал и все. Делов-то. — Фиолетовая мантия едко хохотнула, пожала плечами и развела руками, явно насмехаясь над своим «братом». — С кем не бывает. Только не пытайся произвести на нас впечатление. Это выглядит… жалко.

Глаза мужчины напротив на секунду вспыхнули алым, и он тут же вернул все свое внимание к притихшей Эйлин. Нет, она никогда не хотела оказаться в подобной ситуации. Не то чтобы она и до этого не напрягалась из-за пробуждения в непонятной палате, странных людей вокруг и того улыбающегося ей парня в зелёной жидкости, но сейчас… Мужчина напротив был опасен. Его пальцы цеплялись за Эйлин, обжигая кожу даже сквозь ткань, а горящий безумием взгляд сводил с ума и ее саму.

— Ну же, куколка, последний раз предлагаю рассказать мне свои маленькие секретики. Что ты скрываешь? Что хранится в этом маленьком человеческом мозге такого важного, что ты прячешь это от меня?

— Я… Я ничего не знаю.

— Все вы так говорите. Пока не начинаете умолять меня прекратить ваши мучения. Пока не начинаете разбалтывать даже то, о чем никогда и не подозревали. Ну же, Эйлин Маккензи, откройся мне.

Его лицо приблизилось слишком быстро. Ощущать чужие губы на своих собственных казалось чем-то привычным, но сейчас вместе с этим пришло чувство страха. Сердце снова заколотилось, пытаясь выпрыгнуть из костяной клетки рёбер. Пальцы онемели, маленькие иголочки пробивали их насквозь, пускали кровь и оставляли уродливые шрамы. Неожиданно даже губы Эйлин онемели и казались теперь чужими, оторванными от ее тела.

Алая мантия жадно целовал ее, покусывал губы, царапал неожиданно острыми клыками и слизывал капельки крови. Он прижимал ее к себе, пытаясь своими длинными невидимыми пальцами пробраться глубже ей в голову.

Ошибка соединения…

Ноги свело судорогой. Колени подкосились. Держаться самой и дальше становилось практически невозможно. Эйлин вскрикнула и повисла на чужих руках. Пальцы изломились в суставах, мышцы непроизвольно сокращались, а мужские губы продолжали ее терзать, выдыхая воздух в ее рот. Кровь шумела в ушах. Кто-то с постамента пытался его окликнуть, но Эйлин не могла разобрать ни слова. Вместо этого она слышала гул голосов — почти как в палате. Но теперь вцепиться в волосы, рвать их из себя вместе с наваждением и кричать о помощи она просто не могла. Только безвольно висеть на чужих руках, пока ее мозг медленно растекался внутри головы и сворачивался в комочки, которыми тут же перекидывались незнакомые голоса. Они умоляли, они плакали и взывали к ней ураганом слов и интонаций.

Слишком много запросов…

Руки не отпускали ее. Гул накатывал волнами, пока неожиданно не стих, и среди него не раздался тихий язвительный смешок, больше похожий на кашель или фырканье.

«Э-эйлин… Как… Интересно… И бестактно с моей стороны… Вот так вот врываться… Тебе должно быть очень… больно…»

Больно? О нет, ей не было больно. Эйлин ничего не чувствовала. Кажется, ее лёгкие превратились в два маленьких уголька, от которых вскоре совсем ничего не останется. Пальцы не слушались, уродливыми сломанными ветками свисая с кистей. А расширившиеся зрачки мешали сосредоточиться на лице напротив.

В отличие от вновь раздавшегося в голове мужского голоса:

«Ты же можешь это прекратить… Убей его… Ты ведь именно так решаешь все свои проблемы?..»

Еще один болезненный укус губы. Дрожащая рука — Эйлин удалось с ней совладать, — ткнулась алой мантии в грудь. А затем снова вспышка. Спину пронзила боль, на голову повалились куски дешёвой лепнины, и Эйлин поспешила свернуться в калачик. Пол под ней задрожал от ринувшейся в противоположную сторону группы — Эйлин слабо приподняла голову, но и этого было достаточно, чтобы заметить оставшегося около своего трона-кресла серого «кардинала».

«А здесь ничего не меняется…»

— Сэм!

Жёлтая фигура первой подлетела к мужчине в алом, но он отмахнулся от неё, как от навязчивой мухи, поднимая на ноги и отряхиваясь.

— Я в полном порядке. Тупая девчонка. Ненавижу людей.

— Ты слишком резок. Иногда они бывают весьма… — хмыкнула серая фигура, — полезными.

Сэм ничего не ответил, тяжело дыша и прожигая дрожащую на полу Эйлин взглядом. Пальцы продолжали мелко трястись, сердце иногда останавливалось, чтобы затем сбивчиво нагнать упущенный ритм, а кровь медленно собиралась на кончике подбородка, опадая каплями на пол. Да, вид у неё был сто процентов самый привлекательный из всех возможных, — мечта любого подростка на выпускном вечере. Сегодня Эйлин Маккензи определённо была королевой вечера. Или дня? Она только сейчас осознала, что не знает, какое сейчас число и месяц.

Бордовая мантия развернулась, взмахнув полами, посмотрела на Шарля и кивнула в сторону Эйлин.

— Вы свободны. Она абсолютна бесполезна. Уверена, ты знаешь, где ей найдут применение.

— Ты спятила? Она нам нужна.

— Она нам не нужна такой. Это моё решение. Вы получили указания. Так выполняйте.

— Да. Приношу… свои извинения.

Шарль шаркнул ногой в последнем глупом реверансе, и Эйлин вздрогнула, проваливаясь во внезапно обступившую ее темноту, в последний раз увидев перед этим вспыхнувшую в сознании противным компьютерным писком надпись.

Связь с сервером потеряна…

— Шарль, тот греческий артефакт, он у тебя?

Очередной незнакомый голос прорвался сквозь окружившую Эйлин толщу воды, раздражая мягкостью и слишком наигранной вежливостью. Каждое слово незнакомки сочилось льстивостью и фальшью. Звуки складывались в слоги, а слоги сплетались в предложения алыми нитями, за которыми не было ничего. Только отстранённость и равнодушие.

— Не уверен, я не брал его…

— Проверь свои штаны. Наверняка, опять завалялся где-то в карманах. Не понимаю, зачем тебе вообще штаны. Ходи без них. Глядишь, найдёшь себе богатую невесту. Или жениха.

Кто-то подавился воздухом, и следом раздалось несколько размашистых ударов по спине. Веки вздрагивали в такт каждому хлопку, но Эйлин не решалась открыть глаза, прекрасно