Влюблённые - Лина Вальх

— Ты в порядке?

Голос парня доносился до Эйлин как из-под толстого слоя воды. Он был приглушенным, раскатывался по коже жирными каплями, собирался в более крупные и затем стекал вниз, прячась за дурацкой больничной одеждой, в которой легко можно было заболеть. А значит, ни о каком барьере они в принципе не смогут у неё узнать. Но, вероятно, забота о подопечных здесь была не в почёте. Им больше нравилось притаскивать людей в просторные холлы, отделанные мрамором и сусальным золотом, походившие на интерьеры Букингемского дворца. Как Эйлин оказалась здесь — оставалось только догадываться и уповать на то, что хоть немного из пройденного пути отложилось в ее голове, пока она случайно подглядывала за таинственной встречей не менее таинственных фигур, которые были ни разу не подозрительными.

Француз вкрадчиво говорил что-то еще, а Эйлин только рассеянно кивала, потрясая светлыми волосами, лишь бы отделаться от него, как от назойливого учителя танцев, вечно кружащего вокруг неё мухой.

— Да. — Она перевела взгляд сначала на массивную дверь за спиной Шарля, а затем снова на его лицо и уже более уверенно повторила, заметив сомнение в его глазах: — Да, все в полном порядке.

— Ты витаешь в облаках. Соберись. Твоя судьба решится через несколько минут.

— Не делайте вид, что от меня тут что-то зависит. — Эйлин закатила глаза с такой силой, что стало физически больно, но вид вычурной старинной лепнины на потолке немного притупил это ощущение.

Шарль цокнул с раздражением и едва не топнул ножкой по полу, заламывая руки, как какая-то барышня из девятнадцатого века. Эйлин была с ним всего несколько минут, но манерность, с которой он делал все, казалась ей… чрезмерной. Он был немного навязчивым — если не в поведении, то в интонациях, пафосных словах и репликах, за которые иному сценаристу наложили бы за шиворот тухлых яиц и в таком виде отправили на вручении очередной антипремии. Возможно, пройди еще минут пять, и Шарль бы нацепил на нос прищепку, как у пловцов, надел на голову стоящий в углу металлический мусорный бак и, драматично дыша через рот, сообщил о их неожиданных родственных связях.

Главное обойтись в этот момент без отрубленных рук.

Почему-то мысль о Шарле с мусорным баком на голове заставила Эйлин прыснуть от смеха во весь голос, и она неловко подавилась слюной, тщетно пытаясь задержать ее плотно сомкнутыми губами. Вместо этого тонкие струйки потекли по подбородку, и Эйлин вырвала руку из хватки сопровождающего, тут же вытирая похолодевшую от влаги кожу. Она даже смогла найти в себе силы проигнорировать тяжелый вздох Шарля и скрещённые на груди руки, — правда, это не спасло ее от нового приступа слюноизвержения при мысли о Шарле в костюме плейбоя и филантропа.

— Зависит, — сухо бросил он, разворачиваясь в пол-оборота. — А если ты считаешь иначе, то ты глупа, как пробка. Впервые вижу настолько же самонадеянного человека.

— А я впервые вижу человека, который ходит на работу с засосами на шее. Вы бы хоть галстук затянули потуже. Не бойтесь, вы не задохнётесь от этого. Возможно, вам даже понравится.

Щеки Шарля можно было сравнить разве что с красным платком в нагрудном кармане его пиджака или рубинами на запонках. Он нервно одёрнул воротник, пытаясь скрыть следы весело проведённой ночи, расцветавшие на смугловатой коже, но сделал только хуже. Теперь Эйлин открылся вид на уверенную дорожку из покусываний. И если бы она могла еще сильнее играть бровями, чтобы смутить француза, то без промедления этим бы воспользовалась. А пока что она удовлетворённо следила за тем, как лицо Шарля покрывается неровными пятнами, как он тяжело дышит, сопит, пытается поднять воротник и закрепить его старомодным узлом галстука. Кажется, Эйлин уже где-то видела такой спо…

Короткую попытку вспомнить прервал быстрый стук каблуков. Только сейчас Эйлин заметила небольшой коридор, откуда к ним быстрыми шагами семенила ссохшаяся от времени старушка. Черная юбка-карандаш, белая блуза и увесистая брошь, скрепляющая две половинки светлой ткани вместо пуговицы — она напомнила Эйлин секретаршу очень важной секретной организации. На ходу вытащив лист из толстой папочки для документов и вчитавшись в написанное, старушка подбросила его в воздух. Повиснув на несколько мгновений перед её лицом, лист сначала вспыхнул по краям, а затем, по мере того как пламя тлеющими оранжевыми полосами наступало в его центр, медленно опадал на пол. И, к удивлению Эйлин, когда последний кусочек пепла осел на белом жилистом мраморе, на месте старушки стояла уже девушка, и пуговицы её блузы — хлипкая линия обороны — едва удерживали выпяченную вперёд грудь.

Не будь у Эйлин пары и не стой она сейчас под конвоем, она бы предложила сходить вечером выпить кофе. Но, кажется, единственный напиток, который ей сейчас светил, был из ее же нервов и мозгов.

— Они готовы вас принять. — Девушка остановилась около Шарля, нарочито облизав вымазанные алой помадой губы и тряхнув черными волосами. — Но будьте осторожны. У них… не самое хорошее расположение духа.

— Понял. Спасибо, Луиза.

Они несколько долгих мгновений играли в гляделки, прежде чем Шарль медленно вздохнул, потёр пальцами переносицу и, потянувшись в карман, не вытащил из него сизую куриную ножку. Зрачки Луизы тут же расширились, и девушка нетерпеливо переминалась на месте, пока Шарль не бросил ножку в сторону двери, из-за которой та появилась несколько минут назад. Эйлин моргнула — лёгкий ветерок прошёлся по коже, и Луизы перед ней уже не было. Даже папки или хотя бы листика бумаги не осталось. Как и пепла на полу.

Краем зрения Эйлин заметила, как Шарль покачал головой и жестом отдал людям за ее спиной приказ. Затёкшие и ноющие от грубого обращения предплечья отпустили — ощущать себя беспомощной Эйлин Маккензи предпочитала только в постели, остальное время оставаясь занозой в заднице для всех окружающих. «Маленький Алан в юбке», — кажется, именно так однажды высказался кто-то из знакомых отца в ответ на очередную выходку Эйлин. Что послужило причиной, никто уже не сможет вспомнить, но ощущение единства с Аланом с того момента становилось только сильнее, и на взгляды окружающих Эйлин стала обращать меньше внимания.

Сейчас же она чувствовала внутри пустоту. Резко оборванные нити, казавшиеся до этого натянутыми чьей-то невидимой рукой.

Она обернулась: фигуры в темных балахонах бесшумно отошли на значительное расстояние, оставив Эйлин один на один с Шарлем. Он оказался близко слишком неожиданно, чтобы можно было среагировать, схватил Эйлин за запястье и, нервно поправляя галстук, потащил ее к высокой двустворчатой мраморной двери. Через каждый