Завещание Джона Локка, приверженца мира, философа и англичанина - Анатолий Яковлев

Помимо книг ван Гельмонта, в локковской библиотеке были две книги Кристиана Кнорра фон Розенрота: «Диссертация о предсуществовании душ» [475] и «Разъяснение видений в Книге Откровения» [476] , переведенной на английский язык в 1670 г. Генри Ольденбургом, секретарем Лондонского королевского общества и учеником Самюела Гартлиба. Кнорру фон Розенроту принадлежит один из первых откликов на сокращенное изложение «Опыта о человеческом понимании», где он интерпретирует концепцию двух источников идей (ощущения и рефлексии) как утверждение о существовании врожденного «шестого чувства», «внутреннего видения», или «света» души. Ощущение принадлежит человеку, его телу, а рефлексия принадлежит «archeus», или «витальному духу». Важным моментом для понимания отношений между Локком, ван Гельмонтом и Кнорром фон Розенротом является то, что последний, а за ним и кембриджский платоник Генри Мор считали именно каббалу – как современную версию пифагореизма – эффективным способом обращения евреев в христианство [477] .

Происходившее на семинаре «De Laantern» нашло отражение в его уставе. Согласно другой современной интерпретации, это был устав религиозного общества во главе с Ферли, ван Гельмонтом и Локком. Текст устава был написан в 1688 г. Локком и сохранился в его архиве под названием «Pacifick Christians» («Мирные христиане»). По мнению Л.Симонутти, этот «устав» относился не к кружку и не к особому сообществу, а вообще к «религиозному обществу», каким его видели в те годы Локк, Ферли и ван Гельмонт, которых объединяли идеи толерантности, экуменизм и неприятие репрессий. Все трое, так или иначе, пострадали от религиозной и политической нетерпимости: Локк как «виггист» (т. е. схизматик), Ферли как квакер (сектант, еретик и тоже схизматик), ван Гельмонт как «иудействующий» еретик (в 1660 г. посаженный в тюрьму инквизицией и пробывший в заключении два года).

«Иудействование» на протяжении XVII в. иногда служило просто бранным словом и широко применялось католиками против протестантов, протестантами против католиков и различными сектами друг против друга, однако к концу столетия в рамках христианства появились религиозные движения, сознательно называвшие себя иудей-ствующими. «По сути дела, они верили, что иудаизм сохранил элементы первоначальной христианской теологии, которые пропали или были намеренно потеряны в Средние века. Многие милленаристы и антитринитарии подпадали под категорию иудействующих. Иногда это лишало оппонентов названных движений убедительных аргументов, поскольку никогда ранее они не встречали христиан, для которых иудействование не было самоочевидной ошибкой» [478] .

В частности, гугенот Пьер Алликс, бежавший после отмены Нантского эдикта в Англию, входивший в «Republique des Lettres» и имевший репутацию одного из самых знающих гебраистов своего времени, доказывал в трактате «Осуждение унитариев дренееврейской церковью» [479] , следуя доминиканскому монаху XIII в. Раймунду Мартини и его трактату «Кинжал веры» [480] , что евреи имели «подлинную» изустную традицию, начинающуюся с Синая и передаваемую из поколения в поколение. После пришествия Христа эта традиция была намеренно искажена позднейшими раввинами-фарисеями, которые отрицали Христа, несмотря на явные признаки того, что именно он был долгожданным Спасителем.

По мнению Алликса, эта дохристианская традиция свидетельствовала о том, что древние евреи были тринитариями и признавали грядущее царство Христа. Общий же вывод Алликса заключался в том, что именно англиканские тринитарии являются представителями истинной веры первоначального еврейского христианства [481] .

Итак, вот текст «устава» религиозного общества, руководителями которого должны были стать Локк, Ферли и ван Гельмонт.

МИРНЫЕ ХРИСТИАНЕ

1) Мы полагаем, что для спасения необходимо знать или верить только в то, что открыто Богом.

2) Мы принимаем поэтому всех, кто с искренностью признает Слово Истины, открытое в Писании, и повинуется свету, просвещающему всякого человека, который приходит в мир.

3) Мы не судим человека по тому, что он ест или пьет, по его обычаям или праздникам, или любым другим внешним предписаниям, но оставляем за каждым его свободу в тех внешних вещах, которые, как он считает, могут в наибольшей степени способствовать возрастанию внутреннего человека в праведности, святости и истинной любви к Богу и к ближнему своему во Христе Иисусе.

4) Если кто-либо сочтет любые доктринальные части Писания трудными для понимания, мы советуем ему: 1-е. Изучение Писаний в смирении и искренности сердца. 2-е. Молитву, обращенную к Отцу света, о своем просвещении, j-e. Послушание тому, что уже открыто ему, памятуя, что выполнение того, что мы уже знаем, есть самый надежный путь к большему знанию; поскольку, как сказал наш непогрешимый проводник, если любой человек сотворит «волю Его», «Пославшего Меня», «тот узнает о сем учении» (Ин 7: 16, 17). 4-е. Мы оставляем его на совет и помощь тех, кто, как он считает, более всего способен его наставить. Ни один человек, ни одно общество не имеет никакой власти навязывать свои мнения или толкования любому другому, [даже] самому недалекому христианину, ибо в религии каждый сам должен познавать, и веровать, и давать себе отчет.

5) Мы полагаем непреложным долгом всех христиан сохранять любовь и милосердие перед лицом разнообразия мнений: под милосердием мы подразумеваем не пустой звук, но действенные снисходительность и доброжелательность, приводящие людей к общению (communion), дружбе и взаимопомощи во внешних, а также в духовных вещах; и воспрепятствование тому, чтобы любые магистраты использовали свою власть, а тем паче меч (который был вложен в их руки только лишь против злодеев) в вопросах веры или богослужения.

6) Поскольку христианская религия, которую мы исповедуем, является не отвлеченной наукой, предназначенной для умственных спекуляций и словесных упражнений, но руководством в праведности, чтобы повлиять на наши жизни, а Христос отдал Себя, «чтобы избавить нас от всякого беззакония и очистить Себе народ… ревностный к добрым делам» (Тит 2: 14), – мы открыто заявляем, что единственной целью наших публичных собраний является наставление и, отодвигая в сторону всякие споры и спекулятивные вопросы, назидание и поощрение друг друга в служении благой жизни, что признается великим делом истинной религии, а также молитва, обращенная к Богу, о содействии Его духа в просвещении нашего понимания и усмирении наших пороков, чтобы мы могли отплатить ему разумной и приемлемой для него службой и подтвердить нашу веру нашими делами, делая самим себе и другим нашего Господа и Спасителя Иисуса Христа великим примером для подражания.

7) Имея одного господина, Христа, мы не признаем господ для наших собраний; но, если какой-то человек в духе любви, мира и кротости имеет слово наставления, мы выслушаем его.

8) Ничто не является столь противным или смертоносным для единства, любви и милосердия – наиглавнейших и отличительных христианских обязанностей, как пристрастие людей к собственным мнениям, стремление лелеять их и заставлять других следовать им вместо следования Евангелию мира; и чтобы воспрепятствовать этим семенам раскола и раздора и сохранить единство в различии мнений, которого, как мы знаем, невозможно избежать в том случае, если кто-либо окажется любителем споров, исполненным своей правоты, а не любви, и возжелает приобрести себе последователей ради уничтожения остальных или противостояния им, – мы сочтем его человеком, ничему у Христа как следует не научившимся и потому не пригодным для того, чтобы быть учителем других.

9) Приличия и порядок на наших собраниях, направленных, как должно, только на наставление, требуют соблюдения весьма немногих и простых правил. Если время и место встречи определены, то, когда возникает нужда еще в каком-то регулировании, само собрание или четверо его старейших, самых здравых и осмотрительных братьев, избранных для этого, будут это регламентировать.

10) От всякого брата, который, несмотря на увещевания, продолжает нарушать порядок, мы отходим.

11) Мы, каждый из нас, считаем своим долгом распространять учение и служение всеобщего милосердия, благоволения и послушания повсеместно и используя всякий повод, и при любой возможности, какую дает нам Бог» [482] .

Впоследствии дружеские отношения некоторых из участников интеллектуального движения «Republique des Lettres» претерпели изменения: с начала 1700-х гг. Ле Клерк и Бейль вступили в ожесточенную полемику, в ходе которой Ле Клерк обвинял Бейля в потворствовании атеизму, а Бейль обвинял Ле Клерка в отступлении от принципов радикального «универсального» толерационизма в пользу «единственно верного» арминианства.

Эта ссора не сказалась на отношениях между Бейлем и Локком, которые поддерживали связь через Ферли и Коста. Точно так же Пьер де Мезо и Пьер Кост, сыгравшие значительную роль в популяризации работ раннего Просвещения (и даже в знак признания их заслуг были избраны членами Лондонского королевского общества, в 1720 и 1742 гг. соответственно), поддерживали близкие отношения и с Ле Клерком, и с Бейлем, и с Локком и принимали участие в публикации трудов всех трех авторов.