Мучения Минти Мэлоун - Изабель Вулф

– Отвянь! – отмахнулась та с пьяным смешком. – Мама не против, и ты не лезь.

– Я, правда, не против, – согласилась Джейн. – Нельзя мешать молодым людям самовыражаться.

– Что ж, тогда пусть самовыражаются где-то еще, а не в нашем доме! Господи! – воскликнул Джек. – Это еще что? – Тощий и длинный, как жердь, подросток совал всем маленькие беленькие таблеточки. Пол ходил ходуном, картины подпрыгивали на гвоздях, молодняк скакал под оглушительную музыку.

– Давайте пойдем наверх, – предложила Джейн, – чтобы не мешать детям.

– Мне пора, – поспешно проговорила я, готовясь ретироваться.

Дзинь-дзинь!

– Прошу тебя, Минти, – молил Джек. – Мне нужна моральная поддержка.

– Не будем портить им вечеринку, – щебетала Джейн. – Юность бывает...

– Но это не мое дело, – попыталась увильнуть я.

– .. .только раз в жизни. Меня родители вообще из дома не выпускали.

– Мне нужна твоя помощь, Минти, – зашипел Джек мне на ухо и схватил меня за руку.

– Это касается только тебя и Джейн. Дзинь-дзинь!

– Тогда я не продлю твой контракт!

– Джек!

– Извини, – хрипло прошептал он. Джейн пошла наверх. – Но я в отчаянии. Я схожу с ума.

– О'кей, о'кей. Что я должна сделать?

– Попробуй поговорить с моей женой.

– Нет, что ты, они ничего не разобьют, – невозмутимо изрекла Джейн, когда мы с ней уселись наверху лестницы. – Я уверена. Если показать детям, что мы им доверяем, они постараются оправдать наше доверие, и будут вести себя достойно. – С первого этажа донесся треск разламываемого дерева.

– Ой! Пит, глянь, чё чува натворила!

– По-моему, что-то сломалось, – предположила я.

– Нет-нет, не может быть, – стояла на своем Джейн. – Я уверена, эти детки уважают чужую собственность.

Раздался хруст и звон бьющегося стекла.

– О господи! – не выдержала я. – Ты слышала?

Внезапно дверь распахнулась, из гостиной выскочил парень, голый по пояс. По волосам у него стекало пиво.

– Нужно просто не путаться у них под ногами, – пролепетала Джейн и поднялась чуть выше по лестнице. – Нельзя подавлять их личность. К тому же я не хочу смущать девочек в присутствии их друзей, изображая строгого родителя.

Я заглянула в ванную. Пол напоминал трясину, в которой тонули полотенца. Кто-то явно пытался вытереть лужу блевотины около унитаза, но без особого успеха. На зеркале красовалась надпись, сделанная кремом для бритья: «Я люблю Яна», а содержимое аптечки было рассыпано по полу.

– Ой-ой-ой, – проворковала Джейн. – Шаловливые ребятки. Но я мигом все уберу.

– Ты придурок! – крикнул кто-то внизу. Мы переместились в комнату для гостей и снова услышали этот звук, который ни с чем не перепутаешь, – треск разламываемой мебели.

– О боже! – простонал Джек, обхватив голову руками. – Мы должны что-то сделать. Они разгромят весь дом.

– М-м-м, – заколебалась Джейн. – Только нужно быть очень тактичными: молодые люди такие чувствительные.

– Чувствительные?! – взорвался Джек. – Такие же чувствительные, как моя задница! – Он вскочил. – С меня хватит! – прорычал он. – Я сыт по горло твоим трусливым либерализмом, Джейн. Эти «чувствительные молодые люди» – бандиты, они крушат наш дом.

– Да, но...

– Никаких «но»! – яростно отрезал Джек. – Ты совсем из ума выжила, Джейн, – рявкнул он. – У тебя вконец крышу снесло! Я положу этому предел... немедленно!

Он бросился вниз по лестнице, распахнул дверь гостиной и застыл на месте.

– О боже! – Перегнувшись через перила, мы видели, как он стонал и качал головой. – О боже! – повторил он. И откуда-то издалека до нас донесся рев сирен, который становился все громче. – О боже! – воскликнул Джек в третий раз, потом включил свет и гаркнул: – Так, быстро, выметайтесь отсюда!!! – Музыка смолкла, и несколько парней порскнули из дома, как крысы из горящего амбара.

Вечеринка подошла к концу. Кареты поданы. Наконец и мы с Джейн отважились спуститься и оценить нанесенный ущерб.

– О нет, – прошептала Джейн. – О нет.

Зеркало над каминной полкой покрылось паутиной трещин. Бледно-зеленый диван был залит красным вином. Шторы порваны в трех местах, ковер прожжен сигаретными окурками. Картины, как пьяные, накренились под странным углом, кованая люстра была наполовину вырвана из потолка. И самое худшее, мозаичный столик Джека валялся на другом конце комнаты: одна ножка отломана, изящная столешница в виде шахматной доски расколота пополам.

– Вон!– орал Джек.

Пит и Уэйн поспешно заковыляли к выходу, но Джек схватил их за шиворот.

– А вы двое поможете мне убрать этот свинарник! – проскрежетал он, держа их на расстоянии вытянутой руки, будто бешеных псов. – Если откажетесь, я сдам вас полиции. – Тут вой сирен прекратился, и полицейские авто притормозили около дома, разгоняя мрак голубыми мигалками.

– Ну, так что? Отправитесь в полицейский участок или поможете мне разгрести помойку? – ехидно осведомился Джек.

– М-м-м... мы вам поможем, – промямлил Уэйн.

– Да, поможем.

– Что вы сделаете? – Джек кипел от злости.

– Поможем вам, сэр! – вытянулся в струнку Уэйн. Джек отпустил юнцов, вышел на улицу и что-то объяснил полицейским. Мы думали, те захотят зайти в дом, но через две-три минуты блюстители порядка уехали. Из сада в дом просочились еще два недоросля, а также Топаз и Иоланта, с всклокоченными лохмами, в помятой одежде.

– Господи! – открыла рот Иоланта.

– Боже! – затаила дыхание Топаз.

– Посмотрите-посмотрите, что наделали ваши дружки, – гремел Джек, испепеляя их полным презрения взглядом. – Мы с вашей матерью думали, что приятно проведем вечер с вашими друзьями. А вы подстрекали их вести себя по-свински. Надеюсь, вы собой довольны. Топаз начала всхлипывать. У Иоланты был расстроенный вид.

– И теперь вы обе поможете мне навести порядок. И вы тоже, – бросил он четырем парням. – Ты соберешь пустые бутылки! – приказал он самому низкорослому. – Ты будешь мыть пол. Иоланта, принеси ему швабру! Топаз, – скомандовал Джек, – почисти диван! А ты, – он взглянул на Уэйна, – поможешь мне снять зеркало.

– Да-да, сэр, – пискнул тот. – Извините, сэр... Без обид?

Пока мы убирали, морщась от кислого запаха блевотины и сладкой вони марихуаны, я поглядывала на Джейн. Она была выбита из колеи и не могла вымолвить ни слова. Девицы тоже помалкивали. У них был пристыженный, испуганный вид. Но я заметила еще кое-что. Когда Джек проявил твердость, твердость, которую раньше боялся обнаружить, в их глазах мелькнуло восхищение.

Февраль

– Разумеется, я не против, – сказала Эмбер. – Не глупи, Минти.

– Слава богу! – расслабилась я, ставя подснежники в вазочку. – Не знала, как ты к этому отнесешься, – продолжала я, – но решила, что все равно узнаешь.