Привал странников - Анатолий Степанов

— Вы мне пока не нужны.

— Зато ты нам пока нужен. И потом тоже, — немедленно срезал Смирнова Алик.

— Ребята, мне необходимо вызвать их огонь на себя. А откроют они его только по мне одному. Такая вот альтернатива.

— Ты там, у моря, что, словарь иностранных слов изучаешь? полюбопытствовал Казарян.

— Началось, — Смирнов пошарил руками вокруг — искал палку, — нашел, поднялся. — Меня, пацаны, интересует сейчас один вопрос: каким образом покойник столь свободно ориентировался в твоей, Алик, абсолютно темной квартире?

— Скорее всего они навестили квартиру днем, в твое отсутствие, предположил Казарян.

— Все может быть, — без энтузиазма согласился Смирнов, а Алик оскорбленно заметил:

— Так уж и навестили! У меня замки западногерманские, с секретом…

— Хи-хи, — прокомментировал это заявление Казарян.

— Что — "хи-хи"? — злобно вопросил Алик.

— "Хи-хи" — это, мой друг, означает, что для такой команды, которая там орудовала, твой западногерманский замок — и хиханьки, и хаханьки. Я понятно излагаю? — Казарян тоже встал и потянулся: после футбола нетренированные мышцы затекли. Алик спросил снизу, с травы:

— Ребята, а дубинка эта где?

Казарян подошел к своей куртке, временно изображавшей стойку футбольных ворот, поднял ее, нашарил в кармане дубинку и кинул ее Алику. Тот поймал ее и, рассматривая, ликовал, как дитя:

— Изящная какая вещь!

— Слава богу, что эта изящная вещь не соединилась с темечком уважаемого Александра Ивановича Смирнова, — заметил Казарян.

— Да, об этом я как-то не подумал. Но все равно — прикладистая штучка. — Алик вскочил и замахнулся дубинкой на Казаряна. — Ну, держись!

Казарян присел от неожиданности, но тут же выпрямился и, злясь на себя, все презрение вылил на Алика:

— Дурак ты, боцман, и шутки твои дурацкие.

— Ничего, паренек, это оперативнику пугаться не положено, а кинорежиссеру — можно! — успокоил его Алик — и Смирнову: — Саша, подари ее мне.

— Она и так твоя, в твоей квартире найдена.

Потом обедали на маленькой террасе. И опять было хорошо, даже замечательно. Попивая "Эчмиадзинское", вспоминали былое. В связи с истечением срока давности мужская часть позволяла себе воспоминания несколько двусмысленные. Варвара великодушно посмеивалась, а Галочка смущалась, застенчиво прыская. Роль у нее сегодня такая была пай-девочки.

Часов в шесть налетчики стали собираться домой. Собрались и потянулись к машине, и тут Алик умильно заканючил:

— Варь, можно я с ними поеду?

— Тебе же завтра на телевидение только во второй половине дня! возмутилась Варвара. — Мне, ты думаешь, здесь одной очень интересно?

— Ну, ты пойми, мне на записи нужно быть свеженьким, как огурчик! Какой я после рейсовых автобусов буду?! Я же старый, Варвара! — завыл Алик.

— А твой автомобиль где? — поинтересовался Смирнов.

— Он его Нюшке отдал, — объяснила положение дел Варвара.

— Так Нюшка в отпуске!

— А ему лень! Ему все лень. На стоянку съездить, машину водить… Варвара махнула рукой и отправилась к заревевшей вдруг Ксюше, которая, видимо, не хотела, чтобы уезжали эти беспрерывно и громко говорящие люди.

— Варь, ну как? — опять заныл Алик.

— Да убирайся ты с глаз моих долой! — решила Варвара.

Алик кинулся в помещение — переодеваться.

Только помахав ручкой через заднее стекло уплывающему назад забору, за которым, провожая их, стояли Варвара и Ксюшка, он вздохнул освобожденно:

— Ну, все!

— Трусливый раб, замыслил я побег, — как всегда, цитатой оценил происходящее Казарян, сидевший рядом с шофером Галочкой. — К соньке тянет… — признался он, зевнув.

— Так вы поспите! — предложила Галочка. — Пока в придорожные кусты не тянет.

— Сейчас заснем, — пообещал Смирнов. — Алька, пока Нюшка в отъезде, дай мне машину, а? А то надоело на кривой ноге пешком передвигаться.

— У тебя права с собой?

— У меня всегда все документы с собой, — нравоучительно ответил Смирнов.

— Раз ты у нас такой молодец, завтра обязательно на тебя доверенность оформим, — пообещал Алик.

— Мешаете спать, пацаны, — глухо проворчал с переднего сиденья Казарян. Галочка успокаивающе запела:

— Спи, моя радость, усни…

Они и заснули.

Галочка заблудилась в обильно разветвляющихся солидных военных дорогах и выбралась на Ярославское шоссе аж почти у Загорска. Выбралась и наддала.

— Где мы? — хрипло осведомился проснувшийся от перемены скорости Смирнов.

— У Загорска, — раздраженно ответила Галочка.

— Мы что, в Ярославль помчались?

— Да заблудилась я немного, Александр Иванович, — призналась Галочка. — Теперь наверстываю.

— А, ну тогда давай, — Смирнов опять пристроился поспать, но уже не спалось. Стал смотреть. Первый по-настоящему европейский бан при Москве, и поэтому Галочка без напряжения держала сто двадцать-сто тридцать. Без напряжения и с острым удовольствием. Мчались назад неразличимые леса, как забор выстраивались километровые столбы, жалобно-однообразно звенел рассекаемый воздух. Проскочили мост — поворот на Пушкино, и Смирнов попросил:

— Сейчас бабы местные с цветами будут. Ты останови, Галина.

Бабы были всякие: с огурцами, с помидорами и с цветами, конечно. Галина остановила. Смирнов долго прицеливался, долго приценивался. У интеллигентной старушки купил букет роз и вернулся на свое место.

— Тебе, Галина. За храбрость.

— Спасибо. — Галочка взяла букет, наклонилась к розово-алым цветам, вдохнула их запах. Еще раз сказала: — Спасибо, Александр Иванович, вы настоящий рыцарь!

— Мы когда-нибудь поедем?! — подал недовольный голос Казарян, и Алик, тоже проснувшийся, подал голос:

— И орут, и орут!

— Эх вы, представители творческой интеллигенции! — огорчилась за всю творческую интеллигенцию Галочка и сказала уже одному Казаряну: — Раз до рыцаря не доросли, оставайтесь пажом. Будете букет держать.

Казарян взял букет и от растерянности понюхал. Поехали.

К Москве их снова убаюкало. Не спал один Смирнов. Путепровод у Северянина, ВДНХ, Рижский вокзал. У перекрестка проспекта Мира с Садовым встали вслед за троллейбусом. И, как открылся зеленый, Галочка, привыкшая за долгий день ехать по прямой, рванула вслед за муниципальным транспортом. Прямо на Сретенку, улицу с односторонним встречным движением. Неизвестно от чего, скорее всего от интуитивного ужаса, первым проснулся Казарян и взревел:

— Куда, куда?!!

Но было поздно — они ехали по Сретенке.

— Быстро, Галочка, направо, в переулок, — приказал Смирнов, и они покатились вниз. — Теперь еще раз направо и во двор. Стоп. Ты молодец, Галочка.

Казаряновская "восьмерка" стояла с выключенным мотором. Милицейских свистков не было слышно.

— Такой уж молодец, что прямо деваться некуда! — уже успокоенный Казарян сказал это всего лишь с легкой укоризной. Смирнов хлопнул его сзади по плечу:

— Дурашка, она гениально отрубила хвост!

— А был? — быстро спросил Казарян.

— На Ярославском ждали. У поворота на Алькину дачу. Оттуда и повели.

— Ребята, вы о чем? — спросил окончательно проснувшийся Алик.

— О том, дорогой товарищ Спиридонов, — ответил Смирнов, — что игроки той команды знают, где находится твоя дача. Поэтому и хвостом за нами не последовали в безмашинные места. Откуда знают — вот вопрос.

— Ничего не понял, — признался Алик.

— После поймешь, — прекратил Алькину болтовню Казарян. — Саня, зачем им так пристально за тобой следить?

— Контакты контролируют. А у меня сегодня никаких контактов. Галочка, вези нас домой.

Осторожно, еще опасаясь милиции, выехали на бульвары. Неторопливо доехали до Алькиного дома. Вылезли все — прощаться.

— Мы с Галочкой — в Дом кино, поужинать, — сообщил Казарян, — а часов в одиннадцать я вам позвоню.

Так и расстались. Алик и Смирнов пошли домой, а Казарян с Галочкой поехали в Дом кино.

Не соврал Казарян, ровно в одиннадцать позвонил. И не просто так — с новостями:

— Я, Санек, совместил приятное с полезным. Бармен твой, Денис, в нашем ресторане гулять изволил.

— Ты его щупал?

— Зачем же молодому человеку вечер портить. Но главное не в этом, Саня. Главное, в какой компании гулял. Занятная компания… Если б надо было, я, конечно, этого Дениса за пищик пощупал. Но больно компашка перспективная. Думаю с нее начать.

— Завтра утром, — посоветовал Смирнов.

— Или днем. Или вечером. А в общем, с тобой надо посоветоваться.

И короткие гудки — конец разговору.

Творческие работники и пенсионеры спят до упора — пока не выспятся. Так делали и Смирнов с Аликом. Но довести до конца это дело им не дал телефонный звонок.

— Ромка, что ли? — догадался криком из кабинета Смирнов.