Западня - Вера Чиркова

— Я тебе не помешаю? — Голос Ительса прозвучал в тишине комнаты неожиданно, но герцог загодя знал, что это кто-то из друзей.

Он еще несколько дней назад совершенно случайно заметил, насколько тоньше стал его слух после возвращения из пределов высших рас. Вот и сейчас еще издали расслышал легкий скрип двери и звук шагов.

А кроме того, если рядом появлялся кто-то чужой, предупреждающе грелся его браслет напарника, за последние дни Харн не раз убедился в безошибочности артефакта. Сначала не поверил сам себе, ведь здесь нет магических источников. Как он выяснил, драконы когда-то именно такое место и выбирали, готовя тюрьму для провинившихся созданий. Впрочем, как оказалось, и на их древней родине магических потоков было меньше, чем в местах, облюбованных для себя самими драконами и эльфами.

Откровение, словно невзначай высказанное Бенфрахом, постепенно дало ростки в душе герцога, словно семя, упавшее в благодатную почву. Он все чаще думал об истинности этого утверждения, а вечерами вспоминал внушительные замки вампиров, светлые леса эльфов и дивные пляски дриад в ночном небе. А иногда ему снились устремленные в небо разноцветные языки окаменевших заклинаний и ослепительное сияние драконьей долины. И по утрам душу томила незнакомая прежде тоска, усиленная мыслями о Таэльмине.

— Невозможно помешать тому, кто ничем не занят, — хмуро усмехнулся герцог в ответ на вопрос друга и отвернулся от окна, возле которого стоял почти полчаса, отрешенно провожая взглядом последние гаснущие отблески заката на вершинах Граничных гор.

— Желание побыть наедине с собой так же важно для людей, как чтение исторических летописей, — философски заметил лекарь, устраиваясь в кресле рядом с очагом. — Я никогда не стал бы тебя отвлекать, но Ганти получил письмо из пределов старших рас и попросил меня сообщить тебе важные новости.

— А почему он сам не пришел?

— Сразу уехал в Биренст. У него там срочные дела, нужно помочь собраться очень хорошим людям. А Бенфрах дает задания своим помощникам, отправление отряда в пределы назначено на послезавтра.

— Так скоро? — нахмурился герцог, чувствуя, как сердце стискивает тяжелая лапа зависти.

— Там быстро холодает, в Светании, — так переселенцы назвали нашу древнюю родину. Уже пятый день пасмурно, а эльфы предсказывают снегопад. Мы должны успеть устроиться и запасти дров, жители, переведенные драконами из Сиандолла, конечно, кое-что делают, но их там немного, всего около сотни.

Все это герцог уже знал из полученных Бенфрахом сведений, но перебивать лекаря не стал, подозревая, что Ит просто готовит его к какому-то неожиданному сообщению. Ведь упомянул же он некие важные новости.

— А еще они начали писать законы и занимать дома в столице, драконы и эльфы отремонтировали почти половину старинных строений. И дворец властелина. Но теперь правитель называется государь, вернее, пока там только государыня. Драконы и феи сами выбрали первую правительницу. И остальные старшие расы согласились с этим выбором.

— Ну, возможно, это и правильно, — безразлично отозвался герцог, — ведь именно драконы так настойчиво искали фей. А феи изначально сделали все для освобождения гоблинов, то есть нас. Знаешь, я все чаще об этом размышляю, и если сначала некоторые мысли казались чуждыми, даже дикими, то теперь начинаю склоняться к мысли, что Бенфрах прав. Там действительно наша родина, только как-то жаль герцогства.

— А чего их жалеть? — остро глянул на друга Ительс. — Они же не сгорят и не утонут, если несколько тысяч женщин и мужчин переселятся отсюда в Светанию. Разве только дома подешевеют, так это никого не огорчит. Я давно заметил, люди делятся на две неравные части. Одним все интересно, их живо волнуют беды и мечты собственного народа, а еще их влекут тайны и дальние странствия. А другим ничто не важно, кроме собственного дома, дела или развлечения. Так вот, я отношусь к первым, давно уже понял. Когда я оказался в приграничных поселках, то не стал биться головой о камень от невозможности вернуться домой. Неизвестный и загадочный мир, открывшийся мне за горами, манил неизведанными далями и загадками, и очень скоро я влез во все эти тайны по уши. И теперь не могу жить ту г долго, меня тянут города и дороги нашей вновь обретенной родины и ее заботы и проблемы.

— Наверное, ты снова прав, — вздохнул Харн, — я в последнее время часто об этом думаю. С тех самых пор, как рассадил преданных друзей по креслам советников и по совету Бенфраха разделил между ними свои обязанности.

— Настоящий правитель и не должен ничего делать сам, только проверять работу помощников, — хитро усмехнулся Ительс.

— Кстати, а кого драконы определили в правительницы? — думая о своем, вскользь осведомился герцог и, не услыхав ответа, пристальнее вгляделся в лицо друга. — Ит, ты чего молчишь?

— Я думал, ты догадался, — пряча взгляд, пробубнил лекарь, — ведь никого более подходящего там не было.

— Ты на кого намекаешь? — медленно выговорил Хатгерн, стараясь справиться с резко навалившимся отчаянием.

— На государыню… феи ее уже отпустили. А драконы тут же уговорили занять этот трон. Сам знаешь, кому попало такое важное дело не доверишь, нужно, чтобы человек был незаурядный.

— А… — хотел что-то еще спросить Харн, но тут же стиснул зубы.

Ительс прав, она необыкновенная. И сильная, и терпеливая, и очень сообразительная. И действительно больше всех подходит на эту нелегкую должность. Да и учили ее искусству управления страной, очень тщательно и долго учили. Его тень не станет плакать и краснеть там, где растеряется любая обычная графиня или герцогиня, да и молча тащить в одиночку неподъемный груз тоже не будет. И можно не сомневаться — драконы нашли очень убедительные доводы, чтобы заставить ее взяться за это дело. Вот только почему она не дала знать о нем своему напарнику? Неужели испугалась, что он ее не поймет? Или не хотела его расстраивать, решила, будто он не способен понять, где прирожденному повелителю интереснее жить и править — в стране, где можно спокойно создавать такой порядок и законы, какие кажутся правильными и честными тебе самому, или в проросшей мхом тысячелетних предубеждений и ложных представлений вотчине?

А может, ей попросту не разрешили ничего ему писать или сообщать? Решили все за него, загодя испугавшись какого-нибудь непредвиденного поступка Харна? Например, решения бросить свой герцогский пояс и сбежать в пределы, оставив герцогство без твердой руки и справедливого суда?

Ну неужели им не приходило в голову, что он ни на миг не перестает думать о Таэль и рано или поздно, но все равно обязательно отправится искать, где затерялась его любимая?