Обратный отсчет: Синтез - Токацин

— Ушёл? — Зольт выглянул из-за перегородки, сердито щурясь. — О чём он говорил? Они уже что-то делали с тобой?

— Так, бегали по лесу, — качнул головой сармат. — Обычно я их догонял. Он прав — это было весело, и туда не тащили насильно. Он принёс тебе питательную смесь. Давай сюда руку. Может быть, вечером мы выберемся отсюда.

…Солнце давно село, но темнело медленно, и Гедимин, в полумраке устроившийся на краю разлома, был в любую секунду готов спрыгнуть вниз. Бортовые огни дронов мелькали на северо-востоке, там, где стояла база курсантов; когда по небу к западу от сармата мелькнула, мигнув фарой, чёрная тень, он поднялся на ноги и прислонился к дереву. Только один глайдер мог выписать такой вензель на посадке и втиснуться в просвет между соснами, едва не содрав с них кору.

— Атомщик! — Линкен обнял Гедимина, но Хольгер дёрнул его за плечо и укоризненно зашипел на ухо. Взрывник поспешно отпустил «избитого» сармата, тот недовольно сощурился.

— Спускаемся в пещеру, — прошептал Хольгер, оглядываясь по сторонам. — Константин, подожди нас здесь.

— Где же ещё, — сердито фыркнули за штурвалом глайдера. Гедимин посмотрел на Константина и увидел тёмные рубцы на его лице — поджившие следы ударов. Линкен, проследив за его взглядом, недобро сузил глаза.

— Получил за дело. Ты ещё за него заступись…

— В третий раз повторяю — я ничего не знал о планах Нгылека, — ровным голосом проговорил Константин. — Речь шла об аресте до разъяснения, а не о сдаче на опыты.

«Уже знают,» — Гедимин запоздало спохватился, что не сказал Хильде, в чём именно состоят проблемы, и от чего сармату приходится скрываться. Группа уже спускалась в овраг, когда он быстро рассказывал подробности. Его слушали молча, стиснув зубы, и пальцы Линкена судорожно впивались в его плечо.

— Хорошая стена, — сказал Хольгер, войдя в укрытие Гедимина и Зольта. Сармат, дремавший на полу, испуганно вскочил и схватился за камень. Хольгер своевременно пригнулся — обломок просвистел мимо его виска.

— Heta! — прошипел Гедимин. — Здесь свои.

— Ты умеешь окапываться, атомщик, — одобрительно кивнул Линкен, оглядевшись по сторонам. — Доводилось пересиживать по триста-четыреста часов и в худших дырах, и при минус ста. Смущает одно — макаки близко…

Он поставил на пол канистру. Её содержимое вязко колыхалось внутри.

— Би-плазма. Запасы Маккензи, — коротко пояснил он. — И комбинезон из его запасов. А это твой — держи.

Хольгер снял пакет и обмотки с тюка, который тащил на плечах.

— Спальный мешок. Линкен говорит, что этого хватит для зимовки на Титане. Два выхода по бокам.

Зольт, уже надевший комбинезон Кенена поверх собственного, жадно ощупал мешок, — видимо, из-за меньшего роста и больших повреждений он чувствовал холод острее, чем Гедимин.

— На случай макак, — Линкен сунул ремонтнику в руку что-то небольшое, но увесистое, с гладкой рукоятью и вытянутым соплом. — Не бластер, но сойдёт.

Гедимин благодарно кивнул.

— Долго тебе тут оставаться нельзя, — продолжал Линкен. — Завтра мы подготовим тебе нору получше. Вечером, если всё пройдёт гладко, перевезём тебя и Зольта в один из моих тайников. Что делать дальше, я не очень понимаю — но у тебя, атомщик, наверняка есть мысли. А моё дело — не дать макакам тебя добить.

— Нгылек появлялся в городе? — спросил Гедимин. — Что слышно от Ведомства?

Хольгер покачал головой.

— Когда ты пропал и не появился с утра, Константин связался со Нгылеком. А потом — когда переварил услышанное и вытер кровь — с Масангом.

— Пусть радуется, что я не прибил его на месте, — буркнул Линкен. — А Нгылек ещё дождётся петарды в зад.

— Так вот, — Хольгер недовольно покосился на взрывника. — Масанг таких указаний ему не давал. Взрывы были, расследование велось, но остальное — самодеятельность Нгылека. Мутировал он там или нет, без анализов не скажешь, но сегодня Ведомство отмалчивалось.

— Не трогали бы они мой ирренций, — пробормотал Гедимин, недобро щурясь на стену пещеры. — Работать не умеют, а туда же…

Сарматы ушли, на прощание осторожно похлопав ремонтника по плечам, и он снова остался в темноте вдвоём с настороженным Зольтом. Молча они поели, запили Би-плазму озёрной водой и забрались в спальный мешок. Гедимин положил под руку оружие Линкена. «Жаль, „арктус“ не достать. Пригодился бы.»

— Атомщик, — прошептал Зольт, потрогав его за плечо. — А у тебя в самом деле есть план? Насчёт Нгылека, Ведомства и нашего выживания?

— Спи, — буркнул ремонтник. В голове было пусто и гулко — что при мысли о Ведомстве, что при воспоминаниях о недостроенном реакторе. «А вот Герберт что-нибудь придумал бы,» — еле слышно вздохнул Гедимин. «Трудно быть сарматом.»

24 декабря 42 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Через день макаки забегают по улицам с воплями,» — думал Гедимин, глядя на разноцветные мигающие огни вдоль стен насосной станции, над аэродромом и над фортом. Они отражались в снежной корке поверх озёрного льда, и весь северный край Атабаски рябил и переливался. «Интересно, что курсанты делают на Рождество? Навряд ли они тренируются. Если даже есть желающие, то где найти тренеров?» — сармат вспомнил, как обычно выглядят и ведут себя вооружённые «макаки» в конце декабря, и ухмыльнулся.

Двое беглецов прятались за кустами на дне оврага — не того, который вёл к ограждению базы курсантов, другого, к югу от него. Сквозного разлома, ведущего прямо на берег, при нём не было, но сам обрыв там был невысок — спрыгнуть не составило бы труда. Вокруг было тихо, уже окончательно стемнело, — оставалось дождаться глайдера.

— Если выживу, никогда не подойду к ирренцию, — еле слышно прошептал Зольт, прижимая к груди кулак. — Ни к ирренцию, ни к ядерным установкам. Слышать о них не хочу.

Гедимин озадаченно мигнул.