Обратный отсчет: Синтез - Токацин

Он прижимал руки к груди и дрожал крупной дрожью, зажмуренные глаза слезились.

— Холодно…

Гедимин поёжился. «Что с ним? Что делать?»

Он поднялся и ударил скованными руками в дверь.

— Эй, макаки! Где медик⁈

Он ждал, что охранник отреагирует — не на воззвание к медику, так на «макаку» — но за дверью было на удивление тихо. Окошко не открывалось. Гедимин пнул дверь, ещё раз постучал кулаками, — никто не отозвался.

— Tzaat hasulesh, — поморщился он, опускаясь на пол рядом с Зольтом и прижимаясь грудью к его спине. Пока он бродил, сармат успел отвернуться к стене и ткнуться в неё лбом, всё так же дрожа и шепча что-то неразборчивое. От прикосновений Гедимина он вздрогнул, но вырываться не стал.

— Холодно, — выдохнул он. — Холодно, не согреться…

Движение воздуха заставило Гедимина шевельнуться. Дверь бесшумно приоткрылась, но звучных шагов экзоскелета он не услышал.

— Эй, тески! — прошептали в коридоре. — Сидите тихо, мы на вашей стороне!

Дверь открылась чуть шире, и в камеру, подсвечивая себе путь наручным фонариком, вошёл один из курсантов. Он посветил на Зольта, и тот дёрнулся и застонал. Гедимин зажал ему рот ладонью.

— Чего надо? — шёпотом спросил он.

— Давай руки, — курсант помахал перед его носом пластиной-ключом. — Чарли, иди сюда! Им нужна помощь…

Второй курсант, настороженно озираясь, вошёл в камеру. Браслеты на руках Гедимина беззвучно раскрылись, и сармат смял их в ладони и сунул в карман. Это был единственный предмет, хоть как-то похожий на оружие, — всё остальное отняли ещё до того, как в первый раз приковали сармата к щиту.

— Потерпи, — попросил Чарли, неумело втыкая шприц в руку Гедимина. Что бы он ни вводил, получилось весьма болезненно — почти как укол блокатора, но сармат не издал ни звука.

— А с ним что? — шёпотом спросил курсант с ключами, протягивая Гедимину наручники Зольта. Бывший оператор не заметил своего освобождения — он даже не шевельнулся.

— Холодно…

— Ранен. Может быть, умирает, — коротко ответил Гедимин, поднимаясь на ноги. Он ждал, что курсанты шарахнутся, но они остались на местах, хотя на их лицах мелькнул испуг.

— Как тогда? — растерянно спросил владелец ключей. — Он идти сможет? Путь свободен, но глайдера у нас нет…

Третий курсант заглянул в камеру.

— Эй, Хендрикс, вы там скоро? — сердито спросил он (точнее — судя по голосу — она). Гедимин мигнул.

— Это ты отказался стрелять? — спросил он, поднимая Зольта с пола. Оператор был тяжелее, чем казалось ремонтнику, — или, возможно, сам Гедимин ослабел за два дня пыток.

— Дыши, — прошептал он Зольту, закидывая его руку себе на плечо; пальцы сармата слабо шевельнулись. — Остальное за мной.

— Да, сэр, — ответил Хендрикс, открывая дверь немного шире и оглядываясь. — Теперь идите за мной. Только тихо!

Зольт, видимо, слышал его слова — он не проронил ни звука, пока Гедимин нёс его по пустым коридорам. Дважды сармат видел в отдалении охранников в экзоскелетах, но оба раза они стояли к беглецам спиной. Миновав последний такой пост, Хендрикс показал спутникам большой палец и замахал рукой, указывая на небольшую дверь. Она выглядела закрытой наглухо — замок был покрыт застывшей смазкой и пылью, поверх крупными буквами по трафарету было выведено «не выходить». Хендрикс остановился, повернулся к курсантам.

— Дуйте по комнатам! Дальше я сам.

— Не прозевай обход, — напомнила самка.

Дверь открылась, не скрипнув; замок на ней был для виду — Хендрикс к нему даже не прикоснулся. Снаружи потянуло холодным ветром с озера, запахло снегом и сосновой хвоёй, — где-то поблизости лежала куча свежего валежника.

— Тут дыра в ограде, — прошептал курсант, оглядываясь на Гедимина. — Пролезете?

Сармат промолчал — сначала ему надо было вместе с Зольтом протиснуться в дверь, предназначенную для одного человека. В узкий двухметровый проём сначала прошёл он сам, едва не своротив косяки и притолоку, затем — не слишком аккуратно — вытащил наружу Зольта и перекинул его через плечо. Сармат слабо дёрнулся.

— Отлично, — прошептал Хендрикс. Он стоял у дыры в ограде. Даже ему пришлось пригибаться, чтобы туда пролезть. Гедимин остановился.

— Придержи голову, — велел он курсанту, проталкивая в дыру неподвижного Зольта. Удержать сармата человек, конечно, не мог, но тот хотя бы не проехался виском по насту и вмёрзшим в снег шишкам. Вывалившись наружу, он остался лежать неподвижно, и если бы не пар, идущий из носа и рта, Гедимин счёл бы его мёртвым.

— Теперь мы снаружи, — прошептал курсант, когда сармат протиснулся в дыру. К большому удивлению Гедимина, сама ограда при этом уцелела, а вот в комбинезоне осталось несколько длинных прорех. Как минимум четыре из них дошли до тела — сармат почувствовал слабое жжение на коже, но не придал ему значения.

— Что дальше? — спросил он, поднимая Зольта с земли.

— Тут есть дорога к озеру, — прошептал Хендрикс. — Там темно, но мы пройдём. Сначала — по оврагу, потом начинается узкий туннель. Он идёт к самому берегу. Летом мы бегали туда купаться. А вы там спрячетесь. Вдоль берега много пещер.

«Да, точно. Обрывистый восточный берег,» — вспомнил Гедимин. «Сквозной туннель — я там прятался недавно. Эти мартышки наблюдательны.»

— Выведи меня к оврагу и уходи, — сказал он Хендриксу. — Дальше я знаю дорогу. Узнают, что ты устроил побег — гауптвахтой не отделаешься.

Он облегчённо вздохнул, когда курсант с его фонарём остался на краю оврага, — полуслепая «мартышка» сводила на нет всю скрытность. Гедимин сильно удивился, что над ними не пролетел ни один дрон, пока они шли по лесу, и Хендрикс тыкал фонарём во все стороны. Теперь сарматов скрыли сосны по краям оврага и частый кустарник по склонам, и ремонтник даже рискнул остановиться на отдых и оглядеться