Мое ходячее несчастье - Джейми Макгвайр

Прошлепав по коридору в спальню, Голубка как подкошенная повалилась на кровать.

— Вот. — Я протянул ей виски. — Это поможет расслабиться.

— Я не устала, — оцепенело проговорила она.

Я снова подал ей стакан. Может, Эбби и выросла в Вегасе, среди гангстеров, но мы только что видели смерть, даже не одну, и сами чудом ее избежали.

— Просто постарайся отдохнуть, Голубка.

— Мне страшно закрыть глаза, — сказала она и, взяв свою порцию виски, залпом выпила.

Я забрал пустой стакан, поставил на прикроватную тумбочку и сел на постель радом с Эбби. Мы молча сидели, вспоминая события последних нескольких часов. Все случившееся казалось кошмарным сном.

— Сегодня много людей погибло, — проговорил я.

— Да.

— Точное число жертв будет известно только завтра.

— Мы с Трентоном, когда искали выход, наткнулись на группку девочек. Не знаю, удалось ли им выбраться. Они были так напуганы…

Руки Эбби задрожали, и я утешил ее единственным доступным мне способом. Обнял. Голубка прижалась к моей груди и вздохнула. Вскоре ее тело расслабилось, дыхание стало ровнее, она потерлась щекой о мою кожу. Впервые с тех пор, как мы помирились, я почувствовал себя с Эбби совершенно спокойно — как до нашей поездки в Вегас.

— Трэвис?

Я опустил подбородок и прошептал ей в волосы:

— Что, малыш?

Наши телефоны одновременно зазвонили. Эбби взяла свой и передала мне мой.

— Алло?

— Трэвис, старик, ты в порядке?

— Да, Шеп, все хорошо.

В это время Эбби успокаивала Америку:

— Мерик, я жива-здорова. Мы оба целы.

— Мама с папой тут места себе не находят. Мы сейчас как раз новости смотрим. Я не говорил родителям, что ты в «Китоне». Что? — Шепли отстранил голову от трубки, его дергали со всех сторон. — Нет, мама! Да, я говорю с ним, он в порядке! Они дома. Так что там у вас произошло? — спросил Шеп, опять переключаясь на меня.

— Чертовы фонари. Адам не хотел зажигать яркий свет — боялся привлечь внимание. От одного из фонарей все и загорелось. Дело плохо, Шеп. Много погибших.

Шепли сделал глубокий вдох:

— Пострадал кто-нибудь, кого мы знаем?

— Пока неизвестно.

— Я рад, что ты выбрался, брат. Я… Господи, как же хорошо, что ты жив!

Эбби рассказывала Америке о том, как блуждала по темному подвалу, пытаясь найти выход. Я сжался, когда она дошла до своей безуспешной попытки открыть окно.

— Мерик, не нужно возвращаться раньше времени. Мы в порядке, — сказала Голубка и через несколько секунд с нажимом повторила: — Мы в порядке. Обнимешь меня в пятницу. Я тоже тебя люблю. Отдохните как следует.

Я прижал телефон к уху:

— Лучше поддержи свою девушку, Шеп. Она, кажется, очень взволнована.

Шепли вздохнул:

— Я просто… — Еще один вздох. — Я знаю, старик.

— Я люблю тебя. Ты мне как родной брат, даже больше.

— Ты мне тоже. До скорого.

Закончив разговаривать по телефону, мы с Эбби посидели в тишине, все еще переваривая впечатления от случившегося. Я опустил голову на подушку и привлек Голубку к себе.

— С Америкой все нормально?

— Расстроилась очень. Но ничего, оправится.

— Хорошо, что их с нами не было.

Я почувствовал, как Эбби на секунду окаменела при этих словах, и пожалел, что навел ее на новую мрачную мысль.

— Да, — сказала она, содрогнувшись.

— Извини. Ты и так сегодня много пережила. А я лезу к тебе с разговорами, от которых становится только хуже.

— Ты пережил не меньше моего, Трэв.

Я еще раз вспомнил, как искал Эбби в темноте, как боялся, что не найду ее, как наконец пнул ту дверь…

— Вообще-то, меня довольно трудно напугать, — сказал я. — Но в то утро, проснувшись и не найдя тебя в квартире, я испугался. Еще когда ты ушла от меня после Вегаса. Еще когда я собирался позвонить отцу и сказать, что Трент погиб. А увидев тебя в горящем подвале, я был просто в ужасе… Я ведь за несколько минут до этого чуть не ушел. Был в нескольких шагах от выхода, но что-то меня остановило.

— То есть как? Да ты спятил! — проговорила она, поднимая голову с моей груди и заглядывая в глаза.

— Я никогда еще не был так уверен в том, что поступаю правильно. Поэтому просто развернулся и пошел искать тебя. Захожу в ту комнату, а там ты. Тогда это было для меня самое главное. В тот момент я даже не думал о том, сможем ли мы выбраться. Просто хотелось быть с тобой рядом, и все. Жизнь без тебя, Голубка, — это единственное, чего я боюсь.

Эбби потянулась ко мне и нежно поцеловала в губы. Потом, улыбнувшись, сказала:

— Значит, тебе нечего бояться. Потому что я никуда не денусь.

Я вздохнул:

— Знаешь, я готов все пережить сначала, с того самого дня, как мы впервые встретились. Пускай бы каждая секундочка повторилась, лишь бы в итоге мы оказались вместе, как сейчас.

Эбби вздохнула, я ласково поцеловал ее в лоб и прошептал:

— Вот он, этот момент.

— Какой?

— Глядя на тебя спящую, я… вижу на твоем лице покой, которого сам не чувствовал с детства, с того времени, когда была жива мама. А теперь вот почувствовал. — Я вздохнул и крепче прижал к себе Голубку. — Как только я тебя увидел, понял: в тебе есть что-то, что мне очень нужно. Теперь ясно. Это не что-то в тебе, это сама ты.

Эбби устало улыбнулась и снова спрятала лицо у меня на груди:

— Это мы, Трэв. Когда мы с тобой не вместе, все становится каким-то бессмысленным. Ты не замечал?

— Не замечал ли я? Да целый год тебе об этом говорю! — поддразнил ее я. — Наглые девицы, ссоры, расставания, Паркер, Вегас… даже пожар — наши отношения могут выдержать все.

Эбби подняла голову и внимательно посмотрела мне в глаза. Она явно что-то замышляла, но впервые с момента нашей встречи я этого не испугался. В глубине души я знал: какой бы путь Голубка ни выбрала, мы пойдем по нему вместе.

— Вегас? — задумчиво проговорила она.

Я нахмурил брови:

— Да…

— А ты не хочешь съездить туда еще раз?

Я не поверил собственным ушам:

— Мне и в голову такое не приходило…

— Давай слетаем всего на один день.

Я озадаченно оглядел темную комнату:

— На один день?

— Давай поженимся! — выпалила Эбби.

Я услышал слова, но их смысл дошел до меня не сразу. Наконец мой рот растянулся в широкой улыбке. Шутка была дурацкая, но, если это поможет Голубке отвлечься от мрачных мыслей, я не прочь ей подыграть.

— Когда?

Она пожала плечами:

— Можно взять билеты на завтра. Сейчас же каникулы. У тебя ведь нет никаких планов на завтрашний день?

— Ну смотри, ты сама напросилась, — хитро сказал я и потянулся за телефоном.

Эбби подняла подбородок: упрямилась, не хотела признаваться, что пошутила.

— «Американ эйрлайнс», — проговорил я, пристально наблюдая за ее реакцией.

Она даже не мигнула.

— «Американ эйрлайнс». Чем могу вам помочь?

— Будьте добры, мне нужно два билета до Лас-Вегаса. На завтра.

Женщина посмотрела время вылета и спросила, когда я хочу вернуться обратно.

— Хм-м-м… — протянул я, ожидая, что Эбби сдастся, но она не сдавалась. — На следующий день. Нас устроит любой рейс.

Голубка, весело улыбаясь, опустила подбородок мне на грудь и стала ждать, когда я закончу разговаривать. Женщина попросила продиктовать мои данные, и я велел Эбби дать кошелек. Думал, теперь-то она точно рассмеется и скажет, чтобы я положил телефон, но она охотно достала мою кредитку. Я медленно продиктовал номер, не переставая поглядывать на Голубку. Она только слушала и улыбалась. Я назвал дату окончания срока действия карты, и подумалось, что сейчас я заплачу за два авиабилета туда и обратно, а мы никуда не полетим. Да уж, Эбби просто рождена для блефа!

— Хорошо, мэм, мы заберем их в аэропорту. Спасибо.

Я отдал Голубке телефон, она положила его на тумбочку.

— Ты сейчас сказала, что хочешь, чтобы мы поженились, — сказал я, подумав: «Теперь-то она точно расколется».

— Да.

— Все ведь было по-настоящему. Я сейчас действительно забронировал для нас два билета до Лас-Вегаса. Значит, завтра мы женимся.

— Спасибо.

Я прищурился:

— Получается, что в понедельник, когда начнутся занятия, ты будешь уже Эбби Мэддокс.

— Ой, — сказала она и огляделась по сторонам.

Я приподнял бровь:

— Передумала?

— На следующей неделе мне нужно будет переоформить кучу важных документов.

Я медленно кивнул, потихоньку начиная надеяться, что это не розыгрыш.

— Так завтра ты выходишь за меня замуж?

Она улыбнулась:

— Ага.

— Серьезно?

— Да.

— Черт! Я люблю тебя! — Я сжал в ладонях голову Эбби и порывисто поцеловал ее в губы. — Как же я тебя люблю, Голубка! — бормотал я, целуя снова и снова.

Она еле сдерживалась, чтобы тоже не обалдеть от восторга.