Мое ходячее несчастье - Джейми Макгвайр

— Вы не видали девушку с парнем? Парень примерно такого роста, на меня похож? — спросил я, прикасаясь ко лбу ребром ладони.

Девчонки покачали головой. У меня внутри все оборвалось: Эбби с Трентоном потерялись.

— Идите по этому коридору до конца, — сказал я девчонкам. — Будут ступеньки, а наверху дверь. Взбирайтесь и поворачивайте налево. Оттуда выберетесь через окно.

Одна из девчонок кивнула, вытерла глаза и, рявкнув на подруг, повела их за собой. Я, вместо того чтобы пойти с ними, стал беспорядочно петлять в темноте, надеясь натолкнуться на Эбби и Трента. Я не мог уйти, не обыскав все и не убедившись, что они благополучно выбрались.

Из зала, где проходил бой, доносились крики. Пробежав несколько коридоров, я почувствовал растущую в груди панику. Уже и здесь пахло дымом, и я прекрасно понимал: здание старое, планировка неудачная, кругом мебель, накрытая тряпками. Через несколько минут весь подвал будет в огне.

— Эбби! — в сотый раз крикнул я. — Трент!

В ответ — ничего.

ГЛАВА 27

ОГОНЬ И ЛЕД[10]

Спрятаться от дыма было уже невозможно. Куда бы я ни пошел, горячий удушливый воздух обжигал легкие. Я наклонился и уперся руками в колени, дыша тяжело и часто. Ориентироваться в пространстве становилось все труднее: во-первых, из-за темноты, во-вторых, из-за боязни не найти Эбби и Трентона. Теперь уже я не был уверен и в том, что сам смогу выбраться.

Между приступами кашля я расслышал стук, доносившийся из соседней комнаты:

— Помогите! Кто-нибудь! Помогите!

Это была Эбби. Ко мне сразу вернулись душевные силы, и я стал ощупью пробираться на ее голос. В кромешной темноте я прошел вдоль стены и нащупал дверь. Она оказалась заперта.

— Голубка! — крикнул я, дергая за ручку.

Эбби издала еще более пронзительный вопль, и я, чуть попятившись, распахнул дверь пинком. Голубка стояла на столе под окном, отчаянно барабаня руками по стеклу. Она даже не поняла, что вошел я.

— Эбби! — снова позвал я, откашливаясь.

— Трэвис! — закричала она и, спрыгнув со стола, бросилась ко мне.

Я взял ее лицо в ладони:

— Где Трент?

— Пошел за ними! — проговорила она, заливаясь слезами. — Я уговаривала идти со мной, но он ни в какую!

Я выглянул в коридор, дальний конец которого уже был охвачен пламенем. Огонь стремительно приближался, пожирая выстроившуюся вдоль стен зачехленную мебель. Увидев это, Эбби порывисто глотнула воздух и закашлялась.

Я нахмурился при мысли о том, где сейчас может быть Трентон. Вдруг там, в глубине коридора? Захотелось разрыдаться, но испуганные глаза Эбби заставили меня взять себя в руки.

— Давай-ка выбираться отсюда! — Быстро поцеловав Голубку в щеку, я взобрался на подобие стремянки, которое она соорудила. Собрав последние силы, еще остававшиеся в дрожащих мускулах, я попытался открыть раму. — Отойди, Эбби! Сейчас разобью окно!

Она, вся дрожа, сделала шаг назад. Я согнул руку в локте и, хрипло выдохнув, ударил кулаком в стекло. Оно осыпалось осколками. Я протянул руку и крикнул:

— Скорее!

В комнате уже стало жарко от приближающегося огня. Подгоняемый страхом, я одной рукой поднял Эбби с полу и пропихнул ее в окно.

Дождавшись, когда вылезу я, она помогла подняться на ноги. С улицы доносился вой сирен. По стенам соседних зданий прыгали отсветы красных пожарных и синих полицейских мигалок. Я взял Эбби за руку, и мы побежали к толпе, собравшейся перед корпусом. Я принялся звать Трентона, оглядывая перепачканные лица людей. С каждым новым выкриком, который оставался без ответа, все труднее становилось сдерживать отчаяние. Брата здесь не было. Я достал сотовый в надежде, что Трент звонил. Нет, никаких звонков.

Захлопнув крышку телефона, я поднес пальцы к губам. Я не знал, как быть дальше, и уже паниковал. Если возле здания Трентона нет, значит он заблудился и остался там, в огне.

— Трент! — снова закричал я, вытягивая шею.

Толкаясь в толпе, я видел, как другие спасшиеся обнимают друзей или плачут возле машин «скорой помощи». Пожарный насос поливал горящее здание водой. Пожарные побежали внутрь, волоча за собой шланги.

— Он не выбрался, Голубка, не выбрался, — прошептал я, падая на колени.

По щекам потекли слезы. Эбби опустилась рядом со мной и обняла:

— Трентон сообразительный, он не потерялся. Нашел какой-нибудь другой выход.

Я согнулся в три погибели, уткнувшись головой в Голубкины колени и ухватившись обеими руками за ее кардиган.

Прошел час. Утихли крики и плач выживших. Воцарилась зловещая тишина. Пожарным удалось спасти всего двоих. После этого они несколько раз заходили в здание и возвращались ни с чем. Каждый раз, когда кто-нибудь появлялся из огня, у меня замирало сердце. Я и надеялся, и боялся увидеть Трентона.

Тем, кого вынесли еще через полчаса, уже не была нужна медицинская помощь. Их просто положили на асфальт и накрыли тряпкой. Вскоре количество трупов, лежащих на тротуаре, уже значительно превосходило количество спасшихся.

— Трэвис?

Позади нас стоял Адам. Вид у него был потрясенный, растерянный. Я встал и поднял Эбби.

— Рад, что вы выбрались, ребята. А где Трент?

Я не ответил. Мы посмотрели на обуглившийся остов «Китон-холла». Из окон все еще валил густой черный дым. Эбби спрятала лицо у меня на груди и уцепилась за мою рубашку. Я стоял в оцепенении, не сводя глаз с ужасающей картины:

— Наверное, я должен… позвонить папе.

— Подожди, Трэвис. Мы же еще ничего не знаем, — сказала Эбби.

В груди у меня все горело. Из-за горячих слез, застилавших глаза, я с трудом различал цифры на телефоне.

— Это все я! Я не должен был его сюда звать…

— Произошел несчастный случай, Трэвис. Ты не мог этого предугадать, — проговорила Эбби, дотрагиваясь до моей щеки.

Я весь сжался и зажмурил глаза. Мне предстояло позвонить отцу и сказать, что Трентон остался внутри горящего здания. По моей вине. Я не знал, сможет ли наша семья пережить еще одну потерю. Из всех нас у Трента были самые близкие отношения с папой: брат поддерживал его, когда тот пытался снова встать на ноги.

Нажимая на кнопки, я представил себе, как отец отреагирует на мои слова, и у меня оборвалось дыхание. Телефон холодил руку; я прижал к себе Эбби: она наверняка замерзла, даже если пока не понимает этого.

Вдруг на дисплее высветилось имя. Я замер, глядя на мобильник вытаращенными глазами. Входящий вызов.

— Трент?

— Ты цел? — крикнул брат мне в ухо.

В его голосе чувствовалась паника.

— Это Трент! — удивленно улыбнулся я, поворачиваясь к Эбби.

Она радостно охнула и стиснула мне руку.

— Где ты? — нетерпеливо спросил я.

— В «Морган-холле», черт побери, где же еще! Сам же сказал, что встречаемся там! А тебя где носит?

— То есть как — в «Морган-холле»? Стой, не двигайся с места, чтоб ты… Через секунду буду.

Я бросился к общаге, буксируя Эбби. Когда мы, отдуваясь и кашляя, остановились у крыльца, Трентон сбежал со ступенек и затормозил прямо в нас.

— Боже мой, братишка, а я-то думал, вы уже обуглились! — сказал он, крепко обнимая меня и Голубку.

— Ты, засранец! — закричал я, отталкивая его. — Я считал, что ты, на хрен, сгорел! Стоял и ждал, когда пожарные вытащат из «Китона» то, что от тебя осталось!

С секунду я угрюмо смотрел на брата, потом снова обнял его. Свободной рукой нащупал кардиган Эбби и привлек к себе ее тоже. Когда я наконец-то отпустил Трентона, он посмотрел на Голубку и смущенно нахмурился:

— Извини, Эбби. Я запаниковал.

Она покачала головой:

— Все нормально. Слава богу, ты жив.

— Если бы Трэвис увидел, что я выхожу из здания один, то лучше бы мне быть мертвым. После того как ты убежала, я пытался искать, но заблудился, и пришлось выбираться через другой выход. Потом, уже снаружи, я все ходил и искал то окно, но копы увидели меня и отогнали. Тогда я бегом рванул сюда, — сказал Трентон, проводя рукой по лбу.

Я вытер большими пальцами щеки Эбби и взялся за край футболки, чтобы удалить сажу с лица.

— Пора сматываться. Скоро тут повсюду будут ползать копы.

Еще раз обняв меня, Трентон побежал к своей машине, а мы с Голубкой пошли к «хонде» Америки. Пристегнув ремень, Эбби раскашлялась. Я нахмурился:

— Может, заедем в больницу? Пускай тебя осмотрят…

— Со мной все в порядке, — ответила Голубка.

Мы взялись за руки, и она увидела у меня на костяшках глубокий порез:

— Это ты во время боя или когда разбивал стекло?

— Стекло, — сказал я, мрачно глядя на ее окровавленные пальцы.

Взгляд Эбби смягчился.

— А ведь ты спас мне жизнь.

Я сдвинул брови:

— Без тебя не ушел бы.

— Я знала, что ты меня найдешь.

Всю дорогу я не выпускал Голубкины пальчики. Когда мы приехали в квартиру, Эбби направилась в ванную и долго принимала душ, а я трясущейся рукой налил нам по стакану бурбона.