Алхимия желания - Тарун Дж. Теджпал

— Я могла бы жить здесь всегда, — улыбнулась Физз.

— Без Си-эн-эн? — спросил я.

Я медленно ехал, следуя правилам холмов, пробираясь к горам, нажимая на сигнал при каждом повороте. Независимо от того, насколько отвесным был склон, по которому шла дорога, мы чувствовали, что поднимаемся высоко и уже проехали через несколько гор. Давно исчезло сухое устье реки, воздух становился прохладней. Вскоре мы выехали из местности, где шел дождь, и небо снова стало чистым. Дождь уже прошел здесь, потому что воздух был свежим, а листва и дорога все еще блестели от капель.

Физз постоянно меня останавливала. Она не хотела спешить. Она была похожа на пилигрима, который знает, что суть путешествия — это истинная любовь к конечному пункту назначения. Физз замечала новый поворот дороги или прекрасный вид и резко останавливала: «Здесь!»

Я подъезжал к обочине дороги. Мы подходили к краю — там не было крутых обрывов, просто горный склон мягко переходил в волны деревьев, зелени и террас. Это были дружелюбные склоны. Если скатиться вниз, то можно налетать на препятствие каждые десять ярдов. Кроме сосен, здесь было множество дубов, уродливых в своей кривой асимметрии, россыпи крепкого бамбука с желтыми и зелеными ветками. Там рос прямой, словно проглотил аршин, семал, великолепной наружности, полый внутри ствола.

Я держал ее за руку, мы глубоко дышали, наполняя наши легкие головокружительным воздухом. Когда я не слышал шума двигателя, я становился за ней, прикасался лицом к ее шее и вдыхал запах ее кожи. Порой она поворачивала голову, чтобы я имел доступ ко всему. В одном месте мы остановились на выступе рядом с большим валуном. Огромный фикус обвил его своими корнями, словно пальцы подающего мяч. Вообще-то, казалось, что дерево росло из большого куска гладкого камня. Только внимательно присмотревшись, можно было увидеть, где именно его единственная артерия входит в почву.

— Я хочу его для моего сада, — сказала Физз.

— Давай возьмем его, — предложил я.

Мы оба стояли, прислонившись к валуну, не дотягиваясь и до половины его высоты, и, упершись ногами, тянули со всей силы. Наверху можно было увидеть корни фикуса, у которых были прекрасные усики, входящие в невидимые трещины скалы, крепко удерживающие дерево на месте.

Я скомандовал:

— Один, два, три, тяни!

Даже стена казалась более податливой по сравнению со скалой.

— Любовь двигает горы! — воскликнула Физз.

— Если ты будешь проверять любовь слишком часто, однажды она подведет тебя, — заметил я.

— Ты думаешь, она знает, что ее проверяют? — спросила Физз.

— Думаю, да, — сказал я.

— Может, нам следует тихо подкрасться к нему и попытаться сделать это?

— Это возможная тактика.

Когда мы потерпели неудачу с фикусом, то находились в трех километрах от Джеоликоте; на дороге стоял мужчина с поднятой рукой. Мы остановились. Он положил руку на «Джипси» и сказал: «Десять минут второго». Затем мужчина протянул ладонь. Физз положила в нее десять рупий. Он щедро поблагодарил, отступил к обочине и сел на землю, весь покрытый грязью. У него были короткие волосы, как у армейского новобранца, oн был молод, но одет в старые брюки цвета хаки с застегнутыми пуговицами. На его руках не было часов. Его веки были закрыты. Он был слепым, но держал голову прямо, а не в обычной, манере незрячих.

Позднее Тафен Обманщик — Стефен — рассказал нам, что мы хорошо поступили. Не заметить молодого слепого на этой дороге означает опасность. Он был гарантом успеха и безопасности. Каждый водитель грузовика и автобуса, каждый бизнесмен, спускающийся в Халдвани, чтобы заключить сделку, или поднимающийся в Найнитал, чтобы отдохнуть, останавливался и покупал себе защиту.

— Поверьте мне, сэр, — сказал Стефен, — если бы вы не дали ему денег, я бы не продал вам этот дом. Что-нибудь бы произошло. Я не знаю что. Что-нибудь. Мне бы не понравилось ваше лицо. Вам бы не понравилось мое. Что-нибудь.

Джеоликоте начиналась с бензозаправки, затем внезапно открывалась рыночная площадь, где продавалась еда, и дальше шли продовольственные магазины. Над магазинами можно было увидеть случайные жилища, поднимающиеся по склону. В основном, это были скромные дома жителей гор, но виднелось и несколько двухэтажных зданий со свежеокрашенными железными крышами. В этой местности царила атмосфера активного строительства. У обочины был припаркован грузовик, полный кирпичей, можно было увидеть кучи песка и гравия. А справа у дороги в воздух поднимались железные прутья, ожидая того момента, когда на них вырастут здания.

За многие годы я привык к этому. Холмы постоянно застраивались.

Я остановил джип в конце рынка и вышел. У дороги сидел на корточках старик в тесной грязной пайджаме и с многодневной щетиной, крепко затягиваясь биди. Я спросил у него дорогу.

Не поднимаясь, он ответил:

— Гетиа? Большой дом? Тафен? Там!

Он указал через широкую долину на холмы напротив: чуть выше того места, где мы стояли, на горном выступе, в окружении деревьев стоял одинокий дом. У него было две трубы, даже издалека можно было разглядеть, что их прикрывали маленькие шляпы.

Выехав из Джеоликоте через несколько минут, мы свернули направо, прямо к Алморе, переехали однобалочный мост, пересекающий небольшое ущелье, и поднялись вверх по отвесному склону на несколько километров. Воздух становился прохладней, справа раскинулась долина, у обочины стали попадаться дома и уродливые ашрамы. Обогнув гору, мы попали в санатории Гетиа. Продолжая ехать, как нам было сказано — мимо вечных стражей, двенадцати серебряных дубов, мы добрались до столба с надписью «До Бховали 10 км». Я медленно повернул, и мы оказались прямо перед домом на холме.

На другой стороне висел табличка «Катгодам, 24 км».

Мне пришлось дать задний ход, чтобы найти дорогу, ведущую к дому. Она заросла сорняками и травой, мы долго не могли разглядеть пути для машины. Джип легко преодолел заросли, и я припарковался под большим гималайским кедром рядом с белой машиной «амбассадор», у которой не было колес и сидений. Ее положили на кучи кирпичей и прислонили прямо к толстому стволу деодара — припавший к земле скалолаз, который приготовился покорять дерево. К дому вела лестница со старыми каменными ступеньками.

Когда мы поднялись по ней, обошли толстые нависающие стены и подошли к террасе сзади, Физз приняла решение.

Первое, что она сказала:

— Я хочу этот дом.

Я принял решение, когда увидел деодар.

В отдалении лаял пес. Каждые несколько минут он прерывался на рычание, затем снова принимался лаять. Вскоре к нему присоединилась еще одна собака.