Аромагия - Анна Орлова

На глаза мои навернулись слезы. Боги, милосердные мои боги, как же я когда-то его любила!

- Госпожа Мирра? – тут же встревожился Петтер.

- Нет, ничего, все в порядке! – поспешила заверить я, смаргивая предательскую влагу.

- Господин Ингольв победил! – провозгласил старик с ларцом.

Муж бережно поднес к губам сосульку и передал ему. Ликующий запах имбиря, коньяка и лавра витал над местом дуэли.

А вокруг смеялись, хлопали в ладоши, громко обсуждали детали схватки.

Ингольва обступили друзья, каждый из которых считал своим долгом поздравить победителя. Только господин Орм морщился и потирал ушибленное запястье.

- Поздравляю, голубушка! – инспектор, протолкавшись ко мне, лукаво подмигнул и расплылся в улыбке.

- Благодарю, - только и отозвалась я, недоумевая.

Собственно, причем тут я?!

- Мирра! – повелительно позвал муж.

Вопросы пришлось отложить.

- Да, иду, дорогой! – подавив вздох, откликнулась я, направляясь к Ингольву.

- Видела, как я его? – хвастливо спросил он, всем своим коньячно-кофейным запахом умоляя о похвале.

- Замечательно! – отозвалась я с улыбкой.

Петтер истуканом застыл за моей спиной.

Если отбросить в сторону то, что Ингольв защищал честь моей «подруги», то он и вправду держался великолепно.

Я заметила заинтересованные взгляды и разливающийся вокруг легкий флер сладкого фенхеля. Так пахнет, когда у людей нестерпимо чешутся языки. Кажется, за нашим трио (Петтер не в счет) внимательно наблюдали, и это внимание ощущалось липкой паутинкой.

- Дорогой, может быть, поедем домой? – зябко поежившись, предложила я. И добавила вполголоса: - Здесь прохладно... И слишком многолюдно.

Прежде, чем Ингольв успел ответить, вмешалась Ингрид:

- Разве вам холодно? – притворно удивилась она. – По-моему, прекрасная погода!

- Действительно? – только и спросила я. Погода на загляденье: сыро, грязно, хмуро и ветрено.

- Вам нужно чаще бывать на свежем воздухе. – Продолжила Ингрид, по-дружески подхватывая меня под локоть и доверительно склоняясь ближе. - Это я вам говорю как медсестра. Рекомендую прогулки по берегу. Они очень полезны для закаливания и укрепления нервов.

Прозвучало это как едва прикрытый намек.

- Благодарю, - пытаясь сдержать ярость, я принялась поправлять выбившиеся из-под шляпки волосы. – Однако в вопросах лечения я сама достаточно компетентна. В конце концов, я – аромаг!..

И усмехнулась ей со значением. Окончание фразы «... а вы – всего лишь медсестра!» будто повисло в воздухе, словно неприятный запах – невидимый, зато вполне ощутимый.

Ингрид потупилась и прикусила розовую губку. В яблочный джем ее аромата щедро добавили недовольства – кислого молока.

- Мирра! – Ингольв, наконец, обрел голос, и в тоне его звучали досада и предостережение.

- Да, дорогой? – лучезарно улыбнулась я.

- Госпожа Ингрид желает тебе только добра, - нахмурился он. – И тебе стоит ее послушать, а не спорить!

- Я слушаю, - я пожала плечами, мягко высвобождаясь из хватки медсестры. – Но полагаю, что могу сама распоряжаться своим временем. Раз уж у меня так мало домашних обязанностей.

Последний намек узурпацию свекром власти в доме моментально вывел Ингольва из себя. Вокруг него словно полыхнул раздраженный коричный аромат.

- Мирра... – громко начал Ингольв, но, наткнувшись на мой предостерегающий взгляд, продолжил уже значительно тише: - Обсудим это в машине.

- Конечно, дорогой! – безмятежно согласилась я, кладя ладонь на его локоть.

Ингрид ничего не оставалось, кроме как следовать за нами в фарватере. И, признаюсь честно, эта маленькая победа грела мне сердце.

Впрочем, торжество мое продолжалось недолго. Остановившись рядом с автомобилем, Ингольв украдкой огляделся и, убедившись в отсутствии лишних ушей, проговорил негромко, но безапелляционно:

- С этого дня ты будешь проводить на берегу не меньше часа ежедневно!

При иных обстоятельствах подобное распоряжение я приняла бы с восторгом. Однако я не могла отделаться от мысли, что Ингрид зачем-то нужно было мое отсутствие в городе, и, надо признать, она весьма ловко добилась желаемого.

- Ингольв... – начала я, но он не слушал.

- С тобой будет ездить Петтер. Поезжайте прямо сейчас.

- Дорогой, но как же ты вернешься в Ингойю, если мы заберем автомобиль? – сделала я последнюю попытку. Резкий порыв ветра заставил меня, поежившись, поднять меховой воротник.

- Не волнуйся, - раздраженно дернул плечом муж. – У меня еще дела, а Ингрид может поехать на извозчике.

Радовало хотя бы, что он не намеревался уехать отсюда с любовницей под ручку! Впрочем, причиной тому наверняка были соображения престижа и приличий, а вовсе не мои оскорбленные чувства.

Петтер с легким поклоном распахнул передо мной дверцу.

От мальчишки веяло пачули – чуть затхлым, болотистым ароматом смолы, дыма и земли – предвкушением чего-то долгожданного. Я с трудом спрятала досаду: кажется, Петтер доволен таким поворотом событий. Все довольны – кроме меня.

- Я вам так завидую! – мечтательно прощебетала Ингрид, прижимая руки к груди. – Прогулка по берегу – это так романтично!

Надо думать, я – особа совершенно неромантического склада характера. Однако мое скептическое хмыканье нисколько ее не обескуражило.

- Заодно вы можете, например, собирать ракушки и камушки, - с брызжущим энтузиазмом, похожим на сладко-кисло-горький вкус грейпфрута, предложила Ингрид. – Можно делать из них прекрасные цветы или флакончики для духов!

- Благодарю! – ответила я с холодной вежливостью. – Непременно обдумаю ваше предложение! До свидания, госпожа Ингрид, дорогой.

И, уже отворачиваясь, заметила, как Ингольв улыбается Ингрид. Пахло от него в этот момент цветочно и сладко – липой – как в ту июльскую ночь, когда он умолял меня сбежать с ним...

Надо думать, все время, которое мне следует проводить с Петтером, мой муж будет проводить с Ингрид. Забавно, нас с Ингольвом уже давным-давно нельзя было назвать любящей парой, однако меня больно ранила его неприкрытая нежность к другой женщине. До сих пор его измены были простыми интрижками. Принять серьезное увлечение мужа оказалось значительно сложнее. Только гордость и молчаливая поддержка Петтера позволили мне сохранить лицо и не устроить скандал.

- Да, Петтер, я забыл сказать, – спохватился Ингольв, когда ординарец помог мне усесться.

- Слушаю, господин полковник! – тут же вытянувшись по стойке «смирно», отрапортовал мальчишка. Каменное лицо, но запах – колкая перечная мята и холодно-лиственный петитгрейн – выдавал его недовольство.

Подойдя к нему, Ингольв как-то неожиданно по-доброму улыбнулся и заговорщицки сообщил:

- Я направил в столицу представление на производство тебя в чин лейтенанта.

Темные глаза Петтера расширились от удивления.

- Это большая честь для меня, господин полковник! – только и сказал он.

- Не прибедняйся, мой мальчик! – покровительственно похлопав его по плечу, смягчившимся голосом произнес Ингольв. – Такие, как ты, всегда в цене.

Я ожидала, что Петтер ответит что-то вроде: «Рад вам служить, господин полковник!», но он только почтительно склонил голову. Исходящий от него аромат, против ожиданий, вовсе не искрился радостью. Напротив, остро ограненный черный перец колол нос.

- Такие, как он? – заинтересовавшись, повторила я. – Что ты имеешь в виду?

- Неважно! – отмахнулся Ингольв. И велел: - А теперь поезжайте!

Нам ничего не оставалось, кроме как послушаться...

- Куда ехать? – спросил Петтер, устроившись на водительском месте.

Его кисти – крупные, грубоватые для такого мальчишки – уверенно покоились на руле.

Я взглянула на свои мелко дрожащие руки и попыталась успокоиться.

- На берег, - отозвалась я, сама поразившись терпкой горечи, которая звучала в моих словах.

Зажмурилась, несколько раз глубоко вздохнула.

Петтер молча вел автомобиль, временами на меня поглядывая. Даже с закрытыми глазами я ощущала его взгляд: встревоженный, полный заботы и тихой нежности. Пахло от мальчишки тягучей смолой и ванилью - бензоином. И как бензоин, по хельским поверьям, отгоняет злых духов, так и этот аромат словно рассеивал мои печали.

Только я никак не могла отделаться от чувства вины. Я постоянно твержу, что стараюсь оттолкнуть Петтера, ради его же блага, а сама исподтишка наслаждаюсь благоуханием его чувств.

Запахи – это целый океан, пугающий тех, кто не умеет плавать. Можно всю жизнь плестись по его берегу, шарахаясь даже от брызг. А можно, как дети, с визгом прыгнуть в набегающую волну и насладиться ее бурлящими прикосновениями...

Но я не имею права поступать так с Петтером, даже если он мечтает именно об этом.

Когда автомобиль, в последний раз чихнув мотором, остановился, я еще некоторое время сидела неподвижно.

- Госпожа Мирра? – тихий голос Петтера, его осторожное прикосновение к локтю заставили меня нехотя открыть глаза.