Данные достоверны - Иван Черный
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И громко прочитал Указ.
Михаил Гора и Анатолий Седельников награждались орденом Ленина, Хаджи Бритаев, Каплун, Караваев, Гусев и еще несколько человек — орденом боевого Красного
[237]
Знамени, а всего было перечислено более двухсот человек.
— Ура! — кричал Леша Жеребцов. — Я мигом... Я сейчас банкет... Я одной ногой!..
Он тут же исчез куда-то.
Хату заполнили командиры штаба, разведчики, и Леша, конечно, добыл все, что полагалось по такому случаю. Усевшись за чисто выскобленный крестьянский стол, мы подняли тост за нашу Родину, за нашу армию, за разведку и за то, чтобы скорее прийти с победой в Берлин.
* * *
21 февраля на поле вблизи деревни приземлилась группа радистов со станцией пеленгования. Радистов было семеро. Командовал ими капитан Чубов.
А 24 февраля в хату вбежал возбужденный Петя Истратов:
— Товарищ майор! Наши!
— Кто — наши?
— Да Витька Сураев и товарищ капитан Хаджи!
Я выскочил на крыльцо. Верно. К штабу приближалась группа партизан. Впереди шагали похудевший Сураев и ничуть не изменившийся, только обросший бородой Хаджи.
Хаджи подошел строевым шагом, вскинул руку к шапке:
— Товарищ Герой Советского Союза...
— Отставить! — смеюсь я. — Не по уставу!
Мы душим друг друга в объятиях.
Вот все и в сборе. Седельников тоже должен вернуться не сегодня-завтра. Значит, прощай Сварынь!
22
Первым ушел из Сварыни с группой бойцов Хаджи Бритаев.
Я отправил его к Михаилу Горе, в парчевские леса, куда должен был привести остальной отряд.
Разделение на две самостоятельные группы диктовалось сложностью обстановки и невозможностью пробираться одной большой частью по территории, насыщенной войсками врага.
[238]
Спустя неделю тронулся и я.
Шли к местечку Малорита, что южнее Бреста, не повторяя маршрут Хаджи Бритаева.
Обоз бросили, все имущество везли на вьючных конях и тащили на собственных спинах: по весне, в распутицу, обоз сковал бы нашу маневренность.
Между тем наступление советских войск создало в районе пинских болот изрядную «кашу». Поскольку сплошного фронта здесь не существовало, отдельные советские дивизии продвинулись так далеко вперед, что опередили нас, и мы иногда наскакивали на тылы и штабы собственных воинских частей.
Правда, мы наскакивали также на штабы и тылы немецкой армии.
Разведчикам приходилось туго.
Помню, отряд пробирался мокрым лесом, изрезанным, как все тамошние леса, осушительными каналами.
Ничто не предвещало опасности.
И вдруг сигнал — противник!
Залегли. Я пробрался к разведчикам. Выяснилось: вышли на огромный артиллерийский склад фашистов, замаскированный в чащобе. Отсюда, по осушительным каналам, наполненным по весне мутной талой водой, немцы скрытно развозили на лодках снаряды и мины своим частям.
Одну из таких лодок и заметили разведчики...
Пришлось дотемна отлеживаться на сырой земле в трехстах метрах от фашистской охраны. Только ночью, совершив обходный маневр, миновали опасное место.
На одной из дневок рация приняла приказ Центра о доставке в Москву пятерых польских товарищей, находившихся в расположении Михаила Горы.
Встречу с ними назначили возле Малориты. Москва запрашивала, сможем ли мы принять под Малоритой самолет. Мы ответили, что подготовим аэродром.
С большим трудом, израсходовав почти все запасы продовольствия, добрались наконец до малоритских лесов. Они стояли голые, черные. Снег уже стаял. Под ногами хлюпало и чавкало.
Остановившись возле лесничества Михерево, я сразу отправил людей выяснять, как обстоит дело с продовольствием.
Оказалось, что плохо: округа кишела фашистскими войсками, редко какой хутор не был занят ими. Бойцы
[239]
раздобыли всего полтора пуда муки, с килограмм сала да нескольких кур.
Надолго этого не хватило бы.
Зато одна из заготовительных групп натолкнулась в лесу на... бригаду Степана Павловича Каплуна.
Мне доложили: в район действия бригады Каплуна вышли советские войска и он решил двигаться на запад. Решение было абсолютно правильным, но сам Каплун, как передавали, тяжело заболел.
Все те дни я раздумывал, как буду со своими людьми готовить аэродром и перебираться за Западный Буг?
Элементарные арифметические подсчеты показывали, что при нашем количестве техники и при отсутствии обоза только для переброски радиоузла и пеленгаторной станции понадобится человек пятьдесят. Еще сорок человек были необходимы, чтобы переносить ВВ и боеприпасы. Выходило, что девяносто человек в отряде станут на время самыми обычными грузчиками. Но для них требовалась еще надежная охрана хотя бы в шестьдесят — семьдесят человек. Иначе говоря, нужны были сто шестьдесят — двести человек. А у меня в наличии было не более половины этого количества людей.
Решив отправиться за помощью к Каплуну, я предварительно связался с Центром, чтобы договориться о передаче нам ста человек из его бригады.
Ответ Центра был неожиданным: Москва приказала мне вновь принять бригаду Каплуна в свое подчинение.
Я отправился к Степану Павловичу, полный сомнений.
Каплун жил в большом, порыжевшем шалаше. Он не мог выйти навстречу, лежал.
Выглядел Степан Павлович плохо.
— Лечиться надо, — сказал я, пожав холодную руку Каплуна. — Этак и до могилевской губернии недалеко...
— Когда лечиться? — возразил Степан Павлович. — Видите, товарищ майор, опять в поход собираться... Я получил приказ Центра. Вы, верно, тоже получили?
— Точно, — подтвердил я. — И признаюсь, озадачен. Не просил я твою бригаду, Степан Павлович. Зачем мне целая бригада?
— Я бы тоже не тащил всю бригаду в Польшу, — согласился Каплун.
— Послушай, — предложил я. — Давай так. Войдите в мое подчинение. Я отберу сотню человек, а всю бригаду двигать не станем. Оставайся здесь. Будете вроде пе-
[240]
ревалочной базы. За Бугом самолеты нас, может, и не найдут, зато вам всегда смогут выбросить груз. А уж вы переправите нам.
— Я не против, — сказал Каплун. — Тем более, признаюсь, не смог бы сейчас идти, товарищ майор.
— Решено.
Несколько дней партизаны Каплуна вместе с моими людьми расчищали и выравнивали большую поляну для приема самолетов из Москвы. Я же с помощью Каплуна отобрал за это время около ста двадцати человек для будущего броска за Буг.
Дела налаживались.
* * *
— Люди от Михаила Горы, — разбудили меня однажды утром.
Я выбрался из шалаша. Рассвет путался в молочном тумане. Возле шалаша стояли бойцы из группы Горы, а рядом с ними несколько человек в потрепанных штатских пальто и стоптанных сапогах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});