Черная гора (сборник) - Рекс Стаут

– Ну так что?

– Вы прекрасно поняли что, – объявил Вульф. – Резинка была вырвана и размещена так намеренно, и это часть послания. По-вашему, точка после «N» указывает, что это инициал. И надо полагать, что мистера Хеллера прервали навсегда, прежде чем он успел поставить вторую после «W»?

– Ваш сарказм ничего не изменит. Это по-прежнему «N. W».

– Нет. Не «N. W». И никогда не было.

– Для меня и окружного прокурора – «N. W». Пожалуй, нам лучше перебраться в Нижний Манхэттен, в его кабинет.

Вульф укоризненно воздел руки:

– Ну и ну! Мозги у вас отнюдь не ослиные, но ведете вы себя как осел. Предупреждаю, сэр, если вы будете настаивать на абсурдном предположении, будто такова суть послания мистера Хеллера, то рискуете прослыть ослом.

– Полагаю, вам известно, в чем она состоит?

– Да.

– Известно?

– Да.

– Я жду.

– Ну и ждите себе. Если бы я решил, что могу отработать эти деньги, – Вульф похлопал себя по карману, – всего лишь расшифровав для вас послание, это было бы просто. Однако при вашем нынешнем настрое вы наверняка подумаете, что я мухлюю.

– А вы проверьте.

– Нет, сэр. – Вульф прикрыл глаза. – Выбирайте. Или каждый из нас следует своим курсом, и вы смотрите, чт́о из этого выйдет… Причем имейте в виду: мы с мистером Гудвином будем категорически отрицать, что располагаем какими-либо другими сведениями о деле и замешанных в нем лицах сверх уже изложенного. Или же вы привозите сюда убийцу и позволяете мне с ним разобраться… в вашем присутствии.

– С удовольствием. Назовите его.

– Когда вычислю. Чтобы узнать, на кого указывает послание Хеллера, мне нужны все шестеро. Поскольку я могу расшифровать его, а вы – нет, вы нуждаетесь во мне больше, чем я в вас, поэтому можете избавить меня от хлопот и траты времени и денег.

В твердом взгляде Кремера не читалось даже намека на теплоту или хотя бы понимание.

– Если вы можете расшифровать это послание и отказываетесь это сделать, то тем самым утаиваете улику.

– Чушь. Гипотеза не может являться уликой. Несомненно, ваша гипотеза, что послание означает «Ниро Вульф», никакая не улика. Моя – тоже, но она способна привести нас к определенным выводам, если мне будет позволено их сделать. – Вульф нетерпеливо взмахнул рукой и заговорил громче: – Черт побери, я что, намереваюсь поразвлечься за ваш счет? Думаете, мне доставляет удовольствие вторжение в мой дом орды полицейских, гонящих перед собой стадо перепуганных и взятых на подозрение граждан?

– Нет. Уж мне-то хорошо известно, что не доставляет.

Кремер вытащил изо рта сигару и уставился на нее, словно не мог понять, что это такое. Покончив с созерцанием, он бросил взгляд на Вульфа, затем на меня – и отнюдь не дружеский.

– Позвоню с твоего телефона, – объявил он, поднялся и подошел к моему столу.

Глава четвертая

Вульфу здорово повезло, что с тремя из шести перепуганных граждан ему не пришлось начинать на пустом месте. Они были решительно не настроены сообщать причину своего визита к Лео Хеллеру. И, как мы поняли из копий протоколов допросов и подписанных ими показаний, копам пришлось изрядно попотеть, дабы вытащить из них эту информацию.

К тому времени, когда к нам в кабинет доставили первого – а это произошло в начале девятого, – Вульф уже несколько смирился с выпавшими на его долю тяготами и мужественно им противостоял. Ему не только пришлось проглотить ужин пятнадцатью минутами раньше обычного, но также и нарушить одно из собственных строжайших правил и ознакомиться с документами за едой. И все это в обществе инспектора Кремера, принявшего приглашение заморить червячка.

Конечно, Кремер вернулся с нами и в кабинет и тут же вызвал из гостиной, куда набилось изрядное количество народа, полицейского стенографа, пристроившегося с краю моего стола. Сержант Пэрли Стеббинс, некогда признавший в приступе великодушия, что я не совсем уж потерян для общества, ввел подозреваемого и усадил его перед Вульфом и Кремером, а сам расположился у стены.

Сей гражданин, по документам Джон Р. Уинслоу, тот самый здоровяк в темно-синем пальто и фетровой шляпе, что высовывался из лифта, чтобы взглянуть на Арчи Гудвина, выглядел унылым и подавленным. Уинслоу как раз принадлежал к числу тех троих, что пытались замалчивать причину своего визита к Хеллеру. И, узнав ее, винить его за это я не мог.

Он начал с причитаний:

– Я думаю… Я думаю, это противоречит конституции. Ну ладно полиция заставила меня рассказать о своих личных делах. Пожалуй, этого было не избежать. Но Ниро Вульф – частный детектив, и я вовсе не обязан отвечать на его вопросы.

– Я рядом, – отозвался Кремер, – и могу повторять вопросы Вульфа, коли вы настаиваете. Только времени у нас уйдет значительно больше.

– Предлагаю, – подключился Вульф, – начать, а там видно будет. Я ознакомился с вашими показаниями, мистер Уинслоу, и…

– Вы не имели права! Они не имели права давать их вам! Мне обещали не разглашать эти сведения, если только не придется выступать свидетелем в суде!

– Пожалуйста, не кипятитесь, мистер Уинслоу. Истеричная женщина – это ужасно, но истеричный мужчина и вовсе невыносим. Уверяю вас, что способен держать язык за зубами, как и любой полицейский. Согласно вашим показаниям, сегодня вы явились в приемную мистера Хеллера в третий раз. Вы пытались снабдить его информацией для вычисления того, сколько еще лет проживет ваша тетушка. Вы ожидаете унаследовать от нее значительное состояние и хотели бы строить свои планы, основываясь на здравых предположениях. Так вы утверждаете. Однако, согласно полученным полицией сведениям, вы по уши в долгах и пребываете в весьма стесненных материальных обстоятельствах. Вы отрицаете это?

– Нет. – Уинслоу задвигал челюстью. – Не отрицаю.

– Ваши долги или хотя бы часть из них связаны с каким-либо нарушением закона? Каким-либо преступлением?

– Нет!

– Допустим, мистер Хеллер смог бы вычислить вероятную продолжительность жизни вашей тетушки. Как бы это вам помогло?

Уинслоу посмотрел на Кремера, но тот обдал его холодом, и он вновь обратился к Вульфу:

– Я намеревался взять в долг очень крупную сумму под залог… ожидаемого наследства. Каждый месяц на нее будет начисляться определенный процент. Так что мне нужно было выяснить, когда предположительно я смогу расплатиться. Это ведь вопрос вероятности. Вот я и отправился к специалисту.

– И какие данные вы предоставили Хеллеру для вычислений?

– Боже мой, нельзя ли мне… Да всякие.

– Например? – настаивал Вульф.

Уинслоу с надеждой взглянул на полицейского стенографа и на меня. Однако помочь ему мы ничем не могли, так что оставалось лишь ответить Вульфу:

– Сотни различных фактов. Возраст тети, ее привычки, предпочтения в еде, режим дня. Все, что я мог рассказать. Состояние ее здоровья, продолжительность жизни родителей и дедушек с бабушками, вес, телосложение – я принес фотографию, – круг занятий и интересов, характер, отношение к врачам, политические взгляды…

– Политические взгляды?

– Да. Хеллер сказал, что ее реакция на победу на выборах Эйзенхауэра – радость или огорчение – представляет собой фактор долголетия.

Вульф фыркнул:

– Шарлатанская ахинея. А не рассматривал ли он в качестве фактора долголетия возможность того, что вы отправите ее на тот свет?

Уинслоу вопрос показался смешным. Против ожидания, он не загоготал, но тоненько захихикал, что совершенно не вязалось с его конституцией. Вульф упорствовал:

– Так рассматривал?

– Я правда не знаю, клянусь. – Уинслоу снова захихикал.

– От кого ваша тетя унаследовала состояние?

– От мужа. Моего дяди Нортона.

– Когда он умер?

– Шесть лет назад. В тысяча девятьсот сорок седьмом.

– Как? От чего?

– Его случайно застрелили на охоте. На оленя.

– Вы при этом присутствовали?

– Нет. В тот момент я находился более чем в миле от него.

– Вы получили от него какое-нибудь наследство?

– Нет. – Некое чувство разгорячило кровь Уинслоу, и лицо его порозовело. – Он посмеялся надо мной. Оставил по завещанию всего шесть центов. Дядя не любил меня.

Вульф обернулся к Кремеру, но инспектор его опередил:

– Я уже поручил разобраться с этим двум своим парням. Несчастный случай на охоте произошел в Мэне.

– Мне бы хотелось поделиться с вами своим отношением ко всему этому, – заявил Уинслоу. – Я имею в виду вопросы относительно смерти моего дяди. Для меня они лестны, поскольку подразумевают, будто я был способен застрелить дядю. Превосходный комплимент. А вы еще говорите, что этим занимаются два человека. Значит, ведется следствие. И это тоже комплимент. Тетю здорово позабавило бы предположение, что я убил дядю Нортона, равно как и то, что я могу убить ее. Я ничуть не возражаю, если она об этом узнает. Но если она проведает, зачем я таскался к Лео Хеллеру… Тогда да поможет мне Бог! – Он сделал умоляющий жест. – Мне обещали, гарантировали!